– Так вы мне уже тетрадабл расфигачили?
– Я соберу, – неприятный холодок по спине, – честное слово, соберу… Я аккуратно…
– Ишь ты, что творится… я и не знал, что тут такое есть… слушайте, ну неправильно это все-таки, мало ли что у меня тут в тетрадабле личного, а вы тут роетесь…
Понимаю, что он прав, так прав, что крыть мне нечем…
– Вот что, у меня тут парочка прошлогодних моделей лежит, я оттуда данные свои уберу, и хоть что с ними делайте, дарю…
Чувствую, что краснею, черт возьми, сколько живу, столько не умею благодарить…
– …его убили.
– Простите?
– Убили его… этого…
Смотрю на врача, все еще ничего не понимаю.
– К-кого убили?
– Этого… который…
С трудом догадываюсь, про кого этого идет речь. Если бы убили второго меня, он бы так и сказал – вас, если бы убили фермера, тут бы уже его жена заливалась слезами, значит, убили…
– Вы… видели…
– Да, там, в кабинете… его убили вы.
– Я? да ни в жизнь, я…
– …не вы. А вы.
Понимаю. Я. Тот я. Бросаюсь в кабинет, там меня удерживают муж и жена, смотрю на распростертое тело на полу, да какого ж хрена у меня не отобрали оружие…
– …какого… какого черта ты это сделал?
Я молчу, я смотрю не на себя, а куда-то сквозь себя…
Не выдерживаю:
– Перепутал, что ли? Фермеров хотел угробить, а вместо этого…
– …да нет.
– Чем тебе этот мужик не угодил?
– Да ты не понимаешь… ну пойдем… покажу…
Иду за ним (за собой), только сейчас спохватываюсь, что он (я) могу пристукнуть себя в два счета… зачем? Ну, затем же, зачем грохнул какого-то политика из бесконечно далекого будущего, н-да-а, после войны недолго и свихнуться и убивать всех направо и налево…
– Вот здесь… посмотри…
– Ньюс… это что?
– Название, что… дальше смотри…
Смотрю дальше. Пытаюсь понять, что я вижу, какой еще, к чертям собачьим, две тысячи сто пятидесятый год, какое пятое июня…
– Это… это что?
Второй я киваю:
– Это сегодня.
– С-сего…
– Ну… то есть, может уже не сегодня, может, уже с тех пор произошло много другого всякого… а теперь сюда смотри… где про нас с тобой написано…
Я не хочу читать, где написано про нас, я не хочу читать слово война, я не хочу вспоминать эту войну, липкую от крови траву, мокрую грязь, выстрелы, выстрелы, выстрелы, оборванные жизни, и страшно, когда уже перестаешь понимать, что это люди, когда тебе слишком долго вколачивали в голову, что это не люди…
Я не хочу. Я смотрю дальше, где про меня нынешнего, где конференция, где я выступал, вот это мне интереснее читать…
– Дальше… дальше, – я, который он, он, который я, прокручивает реальность, как будто листает её, – вот, сюда смотри…
Я не хочу смотреть сюда, я не хочу снова оказываться в кабинете, где я (который он) только что за каким-то чертом убил человека, кровь на полу кабинета, ё-моё, как будто и так мало было крови в моей судьбе, в судьбе многострадального нашего мира…
– Читай… читай!
Спохватываюсь:
– Здесь нет ничего.
Сам себе поражаюсь – почему я не удивляюсь, что вообще рядом с каждым из нас написана наша история, почему я воспринимаю это как нечто само собой разумеющееся, а вот почему рядом с опустевшим кабинетом ничего не написано, – вот это меня поражает. Хватаюсь за остатки здравого смысла, представляю себе, что надписи исчезают, когда исчезает человек, про которого эти надписи были сделаны, – нет, не то, чувствую, что-то не то…
– Он её спрятал, – подсказывает мне он (я).
– К-кто к-кого спрятал?
– Он спрятал историю про себя…
– Где спрятал?
– Не догадываешься?
– Н-нет, а…
– …так там же, сзади, сзади!
Я не понимаю, что такое сзади, я поворачиваюсь назад, я (он) тащит меня в сторону прошлого, ругается, да ничего ты не понимаешь, ну вот же, вот…
– Это про этого статья… который нас в эту мясорубку погнал, – снова с презрением поднимаю отрубленную голову.
– Да нет же, ты на даты-то посмотри!
Смотрю на даты. Понимаю, что это не может быть про него, понимаю, что это про что-то там, в далеком будущем, но почему написано как про него, почему – мириады убитых, почему – пожарище войны на всю планету, почему – за считанные годы одурманил народ, заставил ненавидеть весь мир…
– Это про него статья. про дядьку того в костюме… который из будущего…
– И ты его… зачем?
– Не въехал, что ли? Ну ты даешь вообще… статья в каком году написана?
– Гхм…
– …а фотография в каком году сделана?
– Э… это лет на двадцать раньше… то есть…
Не договариваю. Статья тает в моих руках, тускнеет все больше, больше, стоп, что тускнеет, а что вообще было, нет, помню, было что-то у меня в руках, а что было, а ты не помнишь, спрашиваю я у себя второго, он (я) не помнит, а что мы только что вспоминали, а я забыл уже, вот бывает так, говорили о чем-то, и вот вылетело же из головы…
…застрелен у себя в кабинете, это тем более странно, что дверь была заперта…
…лениво перелистываю пространство, в котором что-то неуловимо изменилось, растерянно смотрю на разворот страницы, раньше этого не было, город, воздушный, летящий, как будто из три тысячи какого-то там года, – здесь, совсем рядом…
Смотрим на город, еще не верим себе, идем к нему – медленно, осторожно, будто боимся, что исчезнет, нет, не исчезает, шумит, сверкает огнями, ждет нас…
Ковенфильд
Прочитайте текст, ответьте на вопросы:
Почему человек боялся замка?
Почему у замка был меч?
Откуда пришел человек?
Как называлась дорога, по которой он приехал?
Как называлась его машина?
Почему замок боялся человека?
Как назывался замок?
В каком веке был построен Ковенфильд?
О чем вспоминал Ковенфильд?
Почему Ковенфильд жалел о былых временах?
Каким был Ковенфильд в молодости?
Кого и в какие годы завоевывал замок?
Какие земли принадлежали замку?
Сколько других замков уничтожил замок?
Сколько людей уничтожил замок?
Какое угощение замок предложил своему гостю?
Почему в замке ничего не оказалось кроме вина многолетней выдержки?
Что господин Бирман предложил замку?
Про какие земли замку было известно?
Про какие земли замок слышал первый раз в жизни?
Для чего господин Бирман велел камень, цемент, песок?
Какие фрагменты замка были в хорошем состоянии?
Какие фрагменты замка время не пощадило?
Что почувствовал замок, когда его восстановили?
Сколько еще замков отстроили на острове?
Что Ковенфильд делал, чтобы замки безоговорочно ему подчинялись?
Почему мировая общественность была обеспокоена?
Сколько журналистов прибыли на остров?
Что сделали с журналистом, прибывшим на остров?
Почему после званого ужина журналист стал писать статью в поддержку замков?
Чем так были обеспокоены маленькие домики по всему миру?
Почему они не хотели становиться военными замками?
Где прятались старинные домики на острове замка Ковенфильда?
Как журналист помог маленьким домикам покинуть остров?
Когда замок хотел поработить все земли от края до края?
О чем думал замок в ночь перед битвой?
Что господин Бирман сделал с замками?
Сколько господин Бирман получил за продажу замков?
Перепишите указанные фразы в третьем лице.
Пример:
Вы настолько наивны, что думали, будто можете завоевать весь мир?
Замок Ковенфильд был настолько наивен, что думал, будто может завоевать весь мир.
Ваше время кончилось, Ковенфильд. Кончилось так давно, что вы и представить себе не можете.
