– Сволочи, сволочи!

Несколько мгновений Степанова не могла отвести от него глаз, настолько поразил ее вид солдата, который только что трясся от испуга. Заметив, что парень в маске глядит на него, мотострелок отступил в проем и скрылся в лощине сада, словно испугавшись, что незнакомец разозлится. Второй бросился за приятелем по инерции. Маринка посмотрела им вслед, а затем бросилась к пещере, решив осмотреть ее на наличие духов. Вбежала и вздрогнула: на нее в душманской одежде несся Николай Горев. Заметив фигуру в советской военной форме, он начал поднимать автомат. Женщина радостно крикнула:

– Колька, наконец-то! А я тебя по всему Афганистану искала…

Он опустил автомат и остановился, услышав знакомый голос. Степанова стащила маску, глядя на старого приятеля, но он не кинулся к ней с протянутыми руками. Да и выглядел далеко не изможденным. Она замерла, поравнявшись. Парень глухо сказал, пряча взгляд:

– Нечего меня искать! Я не собираюсь возвращаться в Союз и принял ислам. Разве тебе твои начальнички ничего не сказали? Передай родителям вот это письмо…

Он всунул ей в ладонь свернутый листок, оттолкнул Маринку в сторону и скрылся за кустами. Растерянная женщина даже не успела ничего предпринять. Она минуты две собиралась с мыслями, стоя посреди пещеры с раскинутыми для объятия руками. Руки упали словно плети, когда до сознания дошел смысл слов Горева. Выскочила было следом и едва не получила очередь в грудь. Человек двадцать духов неслись к пещере со всех ног. Белые одежды развевались от быстрого бега. Они стреляли на ходу.

Степанова успела упасть за каменный бруствер возле молчавшего душманского пулемета. Оттолкнула труп дохлого духа в сторону. Дала яростную длинную очередь по атакующим ее бандитам. Порадовалась выгодной позиции. Духи, поняв, что пещера занята, бросились назад. Марина огляделась. Рядом с ее локтем валялся шприц с небольшим количеством крови внутри и крошечный пустой пакетик с белым налетом на стенках. Чуть поодаль валялся еще один и еще.

Она сообразила – подобное укрытие может оказаться для нее ловушкой, если духи подтащат гранатомет. В срочном порядке, прихватив пулемет и пару обойм, выбралась наружу. Коротким броском добралась до кустарника. Метров двести неслась стрелой под его прикрытием, стараясь не высовываться из-за зеленой стены. Укрылась на пригорке за редким кустом. Отсюда был прекрасный обзор. Впереди темнел ощеренный рот пещеры. Почти в том самом месте, где она находилась пару минут назад, один за другим прогремели два взрыва. У женщины по спине пробежали мурашки.

Она порадовалась, что ушла. И тут же подумала о парнях, которых отправила в другую сторону. Они исчезли. Сколько она не осматривалась, мотострелков нигде не было видно. Вообще вокруг не оказалось никого. С новой силой заговорили в саду автоматы и пулеметы. Всего метрах в трехстах шел бой, который с каждой минутой становился все более жарким, а рядом с ней стояла тишина. Сверху ей было видно очень многое. В саду все смешалось в невообразимый хаос и не понять, где находятся душманы, а где наши. Между деревьев мелькали белые чалмы и солдатские афганки вперемешку. Это было уже слишком!

Марина заметила хорошее укрытие и скатилась вниз за глиняную кладку возле арыка. Под кустарником натолкнулась на труп душмана в чалме и цветном халате, с окровавленным лицом и оскаленными зубами. В метре валялся еще один, уткнувшийся в кустарник лицом. Степанова поглядела вперед. В ручье, вниз лицом, лежал наш солдат. Степанова бросилась к нему и повернула за плечо. Это был один из тех, что шел вместе с ней. Обе его ноги были изрешечены осколками, кровавое пятно расползалось по плечу на куртке. Он был жив. Открыл глаза и тихо прошептал:

– Пить, пить…

Хотя был мокрым более чем до половины. Степанова оттащила его за кладку. Прислонив спиной к ней, выдернула из кармана припасенные бинты и принялась перевязывать. Голос парня звучал глухо и странно, точно в бреду, хотя он был в сознании. Она поняла, что это шок. Ее поразили открытые неподвижные глаза парня.

– Потерпи, сынок!

Выдернула из аптечки шприц с противостолбнячной сывороткой и прямо через брюки всадила ему в бедро. Он даже не почувствовал укола. По-прежнему смотрел ей в лицо. Отбросив ненужный тюбик, напоила из фляжки. Солдат немного пришел в себя. По-видимому, узнав Марину, прошептал:

– Вы меня не бросайте! Пожалуйста!

Она вздохнула:

– Я своих не бросаю…

Хотя от всего происходящего стало жутко. Она огляделась по сторонам и обнаружила не замеченного ранее второго автоматчика. Он лежал без признаков жизни, раскинув руки по траве, словно бы спал. Все тело было изрешечено осколками. На одежде не было ни одного клочка, который не пропитался бы кровью. Неподалеку валялись четыре душмана. Одного взгляда на них хватило Марине, чтобы понять – все мертвы. У одного не было половины задранного кверху лица, у второго в груди зияла дыра, третьего явно положили автоматной очередью, а у четвертого не оказалось ног. Маринке подобного еще не доводилось видеть за все время странствий, хотя в боях она бывала неоднократно. Женщина повернулась к раненому, решая, что делать с ним.

Бой гремел со всех сторон, лишь у них стояло затишье. Степанова всем сердцем почувствовала, что это ненадолго. Подхватив парня подмышками, она потащила его наверх. Отступив к зарослям кустарника метров на триста и напряженно оглядывая сад сверху, услышала голоса, переговаривавшиеся наверху по-русски. Крикнула:

– Мужики, здесь раненый! Мне нужна помощь!

Чей-то голос ответил:

– Поднимайся сюда, здесь все наши!

Степанова разозлилась. Выматерившись, она рявкнула:

– Сюда, я сказал! Парня выносить надо, пока духи не наткнулись, мать вашу за ногу!

Сверху послышались невнятные голоса. В ожидании подмоги, Марина, на всякий случай, поискала глазами более удобную позицию, чем та, где находились они с солдатом. Прозрачный кустарник не подходил для укрытия. Парень смотрел на ее маску с благодарностью. Он даже не стонал, хотя на кончике носа висела крупная капля то ли слез, то ли пота.

Никакого шевеления наверху не происходило и Маринке показалось, что о ней забыли. Женщину охватило нехорошее предчувствие. Она приподнялась из-за куста, чтобы осмотреться и… нос к носу столкнулась с бандитами. Три фигуры в чалмах и с пистолетами в руках пробирались по другой стороне кустарника, ежесекундно останавливаясь и прислушиваясь к шуму боя. Не подозревая присутствия еще кого-либо, они явно намеревались незаметно ускользнуть из сада, ставшего для них ловушкой. Неожиданное появление лица в маске, да еще и в шаге от себя, оказало на них ошеломляющее действие: вскинув пистолеты, они беспорядочно выстрелили. В Маринку они промахнулись с метрового расстояния. Она даже испугаться не успела. Женщина подняла пулемет. Однако, когда нажала на курок, выстрелов не последовало. Обойма была пуста…

Духи тоже не стреляли, видимо патронов у них больше не осталось. Степанова увидела три страшно перепуганных лица, сквозь смуглую кожу проглядывала синева. Бороды заметно тряслись. Темные глаза, не мигая, следили за стволом ее пулемета. Не придумав ничего лучше, она взяла и вновь присела за кустами, чтобы вставить новую обойму. Душманы, пораженные странными и безмолвными маневрами, тоже присели с другой стороны и, не теряя времени, бросились бежать на четвереньках вниз. Это было что-то!

Широченные шаровары цеплялись за кусты и духи вскрикивали почти каждую секунду, думая, что их хватают чьи-то руки. В ладони впивались сучья и камни, но мужчины продолжали бежать на четвереньках. Двое молоденьких солдат-автоматчиков в это время короткими перебежками поднимались наверх. Они растерянно прижались к кустарникам, пропуская их мимо себя и не решаясь выстрелить по странным фигурам. Проводили взглядами, пока духи не скрылись за кустами. Переглянулись и пошли дальше, часто оглядываясь.

Когда Степанова зарядила новую обойму, с другой стороны куста уже никого не было, лишь валялись три пистолета. Она разозлилась на тех, кто засел наверху и до сих пор не пришел к ней на помощь: