Вопросы разведывательного обеспечения и деятельности спецслужб во взаимодействии с партизанами активно изучал Л.А. Венедиктов[65]. Имеются обособленные публикации историков и исследователей различных отдельных проблем или региональной составляющей партизанского и подпольного движения Крыма[66]. Опираясь на глубокое изучение документов, эти авторы переосмысливают степень эффективности действий партизан, их непростые взаимоотношения с населением Крыма, раскрывают трагическую судьбу ряда партизанских отрядов. В то же время данные исследователи подчеркивают, что партизаны внесли свой вклад в дело победы, сделав все, что от них зависело, в тех нелегких условиях.
Наряду с ними, ряд авторов придерживаются традиционных подходов к изучению проблемы, сводя ее характеристику в основном к описанию героических подвигов партизан[67]. В условиях развития современного общества, требующего нравственных ориентиров и действий патриотического значения, это, без сомнения, нужно и важно, однако нельзя оставлять без внимания и прикладной характер военно-исторического опыта.
Различные вопросы проблематики партизанской войны и особенно разностороннего снабжения авиацией партизанских формирований на оккупированной территории Крымского полуострова – поставлены и решены в более ранних научных монографиях [68] и других работах автора, а в данной монографии нашли свое развитие. Однако автор не останавливается на достигнутом и активно исследует проблематику движения Сопротивления в Крыму в годы войны и его различных взаимосвязей внутреннего и внешнего характера в исторической ретроспективе.
Как в каждом сложном феномене, так и в проблематике партизанского движения в Крыму 1941–1944 гг. разобраться без учета множества факторов непросто, многие проблемы – особенно коллаборационизма – остаются весьма болезненными даже сейчас. Как болезненны, впрочем, и мифологизация истории, ангажированность некоторых авторов, стремление к переписыванию истории в угоду заинтересованных сил, обеление случаев предательства и откровенная подтасовка фактов. Появилось ряд публикаций – не адекватно, с позиций квази-историзма, – представляющие события тех лет. Это относится к творчеству В.Е. Полякова[69]. Его публикации весьма активно критикуются многими крымскими историками[70]. В целом указанный исследователь много работал в архивах, обладает багажом знаний по проблеме, однако весьма вольно трактует факты, слабой можно признать и его методологическую концепцию, представленную в основной монографии по проблеме (сложный синтез разных направлений методологии, социальных и гуманистических методик). Увы, работы историка грешат неточностями и ошибками, прямыми аллюзиями и заимствованиями без соответствующих ссылок. Например, в книгах В.Е. Полякова есть глава о взаимодействии авиации с партизанами Крыма, но она является конспектом основных положений работ В.Б. Емельяненко, и, увы, часто без ссылок на источники. Но если ранние книги В. Полякова – это прежде всего публицистические издания с претензией на научность, то его обобщающая работа, представленная как монография на соискание докторской ученой степени, страдает теми же недостатками – заимствованием из раннее изданных книг, слабым научным аппаратом и своеобразной умозрительной методикой[71]. Причем автор явно не делает выводов ни из критики, ни вычитывает даже своих старых текстов – множа ошибки в новых публикациях. Например, даже в самой последней публикации в солидном научном журнале Поляков упорно упоминает некие «Кораловские каменоломни»[72], и не представляет правильное наименование Караларских каменоломен на Керченском полуострове, хотя литературы с точным написанием и определением этого топонима более чем достаточно[73], не говоря уже о картографическом материале разных лет. И так во многом, на что справедливо указывают критики таких «исследований».
В такой же плоскости лежат работы А.В. Неменко, который не будучи историком по образованию, но весьма плодовитым компилятором, коснулся проблем партизанской войны[74]. Рассматривая ее ход через документы противника, он не подвергает их критическому анализу и вываливает на читателя множество не верифицированной фактуры, круто разбавленной своими измышлениями. Методологии исторического исследования «известный исследователь и поисковик» не знает, в архивах не работал, часть документов и список литературы и источников попросту скопировал у других историков. При этом автор находит поддержку у некоторых исследователей, хотя и они указывают на множество огрехов и отсутствие рецензий[75].
Не всегда адекватно оценивается партизанское движение в Крыму в литературе и прессе национальных меньшинств; даже при всей обширной фактологической базе в обобщающем издании энциклопедического характера[76]. Обобщающих научных работ по истории партизан Крыма среди крымско-татарских авторов не зафиксировано, материалы по проблематике находятся в плоскости публицистики[77]. Только несколько лет назад вышла монография Р. Музафарова, в которой автор попытался с явно устаревших позиций посмотреть на войну в оккупированном Крыму[78]. Дело в том, что эта книга известного крымско-татарского ученого, доктора филологических наук, была написана автором еще в конце 1980-х, но так и не была издана. Греческой, армянской или болгарской составляющей в историографии вопроса не зафиксировано (кроме одиночных публикаций[79]), хотя ряд крупных партизанских командиров были представителями этих народов – М.А. Македонский, И.Г. Генов и другие, все же осмысления их деятельности и партизанского творчества, в научной сфере пока не произошло. Кстати, в работах из других национальных образований можно выделить современных калмыцких исследователей, раскрывших боевой путь известного военачальника Б.Б. Городовикова, который в 1941–1942 гг. командовал отрядом и партизанским районом в Крыму[80]. Есть несколько публикаций по участию евреев в движении Сопротивления в Крыму[81].
В целом, исследователи получили больше возможностей для дальнейшей разработки истории партизанского движения в Крыму во время Великой Отечественной войны. В результате в настоящее время происходит пересмотр ряда прежних положений советской историографии, раскрываются малоизученные аспекты проблемы, постепенно формируется новая система представлений о действиях партизан на территории Крымской АССР. В то же время современный этап отличает исследовательский плюрализм и многообразие в подходах к проблеме, а отказ от устаревших положений является достаточно болезненным процессом.
Несомненно, сложность и многоплановость самого движения, обилие объектов историографии проблемы, порождает и отдельные неточности в некоторых исследованиях. В современных публикациях это не столь явно (кроме названных выше заблуждений и попыток фальсификации, сознательной или не осознанной). А в публикациях советского периода имелись также некоторые передергивания, возможно связанные со стремлением показать роль коммунистической партии и всенародный характер борьбы с оккупантами. Это вполне объяснимо с точки зрения методологии того времени. Но есть и моменты, которые непродуманно переносятся в современные монографии. Например, упоминается о партизанском крае в горнолесной части Крыма, а его очертания даже нанесены на карты официальных советских изданий[82]. Однако сейчас уже достоверно известно, что никаких «партизанских краев» (в их общепринятом понимании[83]) в Крыму никогда не создавалось, все партизанские формирования были вынуждены вести маневренную войну из-за природных и социальных факторов; следует говорить о партизанской зоне или более точно, о районах базирования и боевого предназначения конкретных формирований крымских партизан. Или утверждение (без достаточных на то оснований) в некоторых публикациях украинских историков о подчинении крымских партизан Украинскому штабу партизанского движения, что явно противоречит самой истории УШПД (создан в июне 1942 г., расформирован в январе 1945 г.)[84]. Единственным «крымским» моментом в деятельности этого штаба можно считать упоминания Крыма в границах оперативной деятельности при стадии организации единого органа руководства партизанами Украины – но еще в советской историографии прекрасно понимали место Крымской АССР в составе РСФСР, в документах штаба также отражена реальная сфера подчиненности[85].
