Судороги продолжались не больше минуты, а затем она внезапно обмякла.

- Детка? – позвал её я и дрожащими руками принялся искать пульс на её шее. Но так и не смог его найти. – Где эта скорая?!

Я подхватил её на руки и бегом направился к выходу, даже несмотря на то, что каждый шаг отдавался в простреленной ключице сильнейшей болью.

Это всё тоже было во второй раз, вот только теперь всё было намного более серьёзно, чем в предыдущий. Я даже не мог услышать её дыхание.

Вырвавшись на улицу, меня тут же ослепил яркий свет спец сигнала скорой помощи. Медики тут же окружили нас, а какой-то мужчина просил меня положить Эмили на каталку. Я послушался, и всего лишь на один краткий миг прижав её к себе чуть сильнее, отпустил её.

- Пульс и дыхание отсутствуют! – донёсся до меня обрывок крика врача, когда её увозили от меня. – Везём в реанимацию! И приготовьте дефибриллятор, мы должны её довезти!

Последнее, что я увидел перед тем, как закрылась дверь машины скорой помощи было лицо маленькой Эмили, которая печально покачала головой.

Врачи из второй машины скорой помощи обступили меня и увлекли за собой, чтобы обработать рану и сломанный палец. Они говорят что-то про госпитализацию, а я нахожу в себе силы лишь на то, чтобы отрицательно покачать головой, глядя на удаляющуюся машину скорой помощи. Я просто не мог думать ни о чём.

Светловолосая девушка в деловом костюме едва заметно танцует в вагоне метро в Торонто, а мой взгляд тут же приковывается к ней, и я понимаю, что она любой ценой будет моей.

Белобрысая засранка, которую, как мне кажется, я ненавижу больше всего на свете, самодовольно хмыкает после того, как в очередной раз оказалась права. Грёбанная зубрилка.

Эмили танцует в клубе, и, когда замечает, что я снимаю её, отворачивается от камеры и продолжает танцевать, а я наблюдаю за ней сквозь экран телефона, не в силах отвести взгляд от неё.

Девушка оборачивается и смотрит прямо мне в глаза, прежде чем чуть закусить нижнюю губу, прежде чем потянуться ко мне, и, едва касаясь губами мочки моего уха, тихо прошептать: «Арти».

Я открываю дверь, а на пороге стоит она, неуверенно переминаясь с ноги на ногу вся промокшая до нитки, не зная, позволю ли я ей остаться, потому что перед этим мы оба наделали кучу херни.

Она немного неуверенно подходит к моей машине, и я протягиваю её руку, чтобы она в полной мере продемонстрировала мне свой наряд.

«Чёрт, детка, насколько же ты красива».

А вдруг ничего из этого больше не будет?

Не будет глупых и неловких разговоров, не будет дружеских спаррингов в тренажёрном зале, не будет распития виски и пьяных танцев?

Ничего этого не будет?

А я так и не успел сказать ей, что так чертовски влюблён в неё.

- Артур! – наверное уже в который раз позвал меня Кевин и помахал перед моим носом рукой. – Всё хорошо?

Я лишь отрицательно покачал головой, глядя куда-то в пустоту.

Её правда больше нет?

- Я не знаю выживет она или нет, - пробормотал я, поднимая взгляд на Кевина. – А если нет?

- Ты сам всегда говорил, что Эмили сильная и что с ней не может случиться ничего плохого, - напомнил мне Кевин, и я медленно кивнул головой, зная, что те мои слова были чистой ложью. – Мы едем в участок, собираемся допрашивать Адама. Тебя ждать?

- Ему надо в больницу! – возмутился какой-то врач, а я злобно посмотрел на него.

- Перебинтуйте, я потом к вам обращусь, - отрезал я, и посмотрел на то, как Адама сажают в машину. В жизни бы не поверил, что это был он.

Но, как я уже успел понять, жизнь полна разочарований.

***

Мы сидели в кабинете для допросов вчетвером по две стороны стола: с одной Адам, а с другой Кевин, капитан Майлз и я.

Допрос вёлся уже четыре часа, но ничего особо дельного мы не узнали, кроме того, что первоначально, когда Адам вывел формулу Альфы, то хотел использовать её на допросах, но какой-то голос в голове призывал его к тому, чтобы выпустить этот препарат на улицы города.

Или у него действительно раздвоение личности, или он умело это изображает.

Моё терпение уже было на исходе, и единственное, чего мне хотелось сейчас – оказаться у дверей реанимации и ждать информации о состоянии Эмили.

Пару часов назад мне пришло сообщение, что её жизни ничего не угрожает, но из-за большого количества наркотика в организме она впала в кому.

- Спрашиваю в последний раз, - едва ли не рыча говорил я, смотря на спокойное лицо Адама. Мне надо было просто добиться от него признания. – Зачем ты похитил Эмили и накачал её наркотиками?

Адам внезапно посмотрел мне в глаза и усмехнулся, хотя до этого последние часа три вообще не выказывал признаков жизни.

Ну, хотя бы какая-то реакция.

- Хочешь знать какая Эмили в постели? – нарочно медленно и растягивая слова спросил он. В его глазах горел какой-то безумный огонёк. Я и раньше видел его, но всегда считал, что это какая-то общая черта судмедэкспертов, потому что порой, когда Эмили говорила про химические реакции, я видел такой же огонёк.

Я скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.

- Тебе-то откуда знать? – насмешливо спросил я, поднимая вверх одну бровь.

Губы Адама внезапно изогнулись в безумной улыбке, и он громко рассмеялся.

- Чего только люди не сделают под действием моего наркотика, - тихо проговорил он, что создавало очень сильный контраст после его смеха.

Сука.

Я действительно убью его.

Хотя остаток его фразы потонул в грохоте упавшего назад стула, она снова и снова транслировалась в моей голове. Я не мог больше думать ни о чём.

Он изнасиловал мою девочку.

В голове не осталось ничего кроме этой фразы и мягкой улыбки Эмили на губах, когда она обычно говорила про то, как они с Адамом проводили какие-то очередные эксперименты на новом оборудовании в подвале.

Она доверяла ему, а он изнасиловал её.

Слепая ярость моментально переполнила меня, и я должен был найти её выход кулаками об его лицо.

Капитан Майлз и Кевин едва смогли удержать меня за плечи и оттащить к стене, из-за чего Адам снова начал смеяться. Я не дотронулся до него даже пальцем.

Шеф схватил меня за ворот пиджака и вытолкал из допросной, но прежде чем дверь за нами захлопнулась, я успел прокричать:

- Я дам тебе ещё второй срок за изнасилование, ты меня понял?!

Капитан остановился передо мной спиной к двери и сурово посмотрел на меня. Я ни о чём не жалею, поэтому не буду извиняться за своё поведение.

- Я думал, что в академии тебя учили не поддаваться на провокации, - разочарованно сказал он. – На сегодня ты свободен. Мы с Кевином закончим допрос.

Я кинул последний взгляд на закрытую дверь допросной и, даже не кивнув, развернулся на пятках и пошёл прочь.

Было необходимо запросить результаты анализов Эмили. И проверку на сексуальный контакт. Но, хорошо зная Адама, у меня не было причин не верить его словам.

А потом.

Может быть, всего на пару минут заглянуть в больницу.

***

Я стоял у двери капитана и сжимал в руке листок, глядя на него, но уже чётко осознав всё реальность происходящего. В последний раз посмотрев на него, я всё же нашёл в себе силы постучать в дверь и услышал тихое «войдите».

Зайдя в кабинет, я бросил мятый листок на его стол. Он не торопясь поднял его и забегал глазами по написанному тексту, а его брови с каждый прочитанным словом ползли вверх. Отложив листок в сторону, капитан Майлз сцепил пальцы в замок и посмотрел на меня очень внимательно, но как будто сквозь меня, обдумывая написанный там текст.

- Ты уверен? – вкрадчиво поинтересовался он. По моему лицу так заметно, что я шучу?

- Да, - только и произнёс я, кивнув головой. Я обдумывал это на протяжении нескольких часов, поэтому сейчас был полностью уверен в своём решении. И так же был уверен, что ни за что не пожалею потом о его принятии.

- Но ты живёшь этой работой, - продолжил капитан, чуть сузив глаза. – Не стоит делать такие опрометчивые решения, Артур.