Дженни вздохнула.

- Никогда он этому не научится.

- Неизвестно. Он умен, в нем есть чувство порядочности, и он глубоко тебя любит. Это должно вылечить его от легкомыслия. Напиши ему в Турин и скажи, чтобы он немедленно бросал дела и ехал сюда. Мы долго его не задержим; я поговорю с ним, а затем, когда приедут Ганс и Брендон, он может отправляться куда хочет.

Дженни обещала написать мужу, нос сомнением пожала плечами.

- Боюсь, что он рассмеется и откажется ехать. Но раз вы считаете, что так нужно, я напишу и расскажу ему, что случилось. А до тех пор что вы решили делать? Вы не должны ночевать дома, дядя!

- На сегодняшнюю ночь мы оба переедем к Белладжио. Роберт не будет знать, что мы туда переехали, а Виргилий Поджи будет рад помочь, узнав, что нам грозит опасность.

- Вы не думаете, что нужно предупредить полицию и сообщить ей приметы дяди Роберта?

- Не думаю. Завтра мы подумаем об этом. У меня нет большого доверия к итальянской полиции.

- Дома, во всяком случае, нужно будет оставить сторожей и сказать им, чтобы они никого не впускали, - настаивала Дженни.

Но Альберт Редмэйнес не хотел никого посвящать в происшедшие события.

- Пока не будем подымать напрасной тревоги. Посмотрим, что принесет нам завтрашний день. Сегодня я больше не желаю думать об этой неприятной истории. Напиши письма, а к вечеру уедем; мы скажем, что отправляемся в прогулку по озеру.

- Вы не боитесь за ваши книги, дядя Альберт?

- Нет, за книги я не боюсь. Роберт никогда не посмеет их коснуться, зная, какую громадную ценность они представляют. Опасность грозит моей жизни, а не книгам.

- Он бывал уже здесь у вас? Он знает Италию? - спрашивала Дженни.

- Насколько я помню, он ни разу не бывал здесь, и уж во всяком случае не бывал в этом доме. Я не видел его много лет, и, пожалуй, не узнал бы его, если бы встретил на улице.

Дженни написала письма и отправила на почту. Затем уложила свои и дядины вещи и приказала Ассунте и Эрнесто никого не впускать до их возвращения. Альберт Редмэйнес тщательно осмотрел библиотеку, отобрал десяток наиболее ценных томов, спрятал их в несгораемый шкаф в спальной и старательно запер все двери.

Лодка быстро перевезла дядю и племянницу через озеро, и удивленный неожиданным приездом Виргилий Поджи принял их с распростертыми объятиями Он был искренне поражен, что его другу Альберту могла грозить опасность, Редмэйнес напомнил ему об убийстве Бендиго и исчезновении Роберта.

- Теперь Роберт внезапно появился около виллы. Я думал, что он погиб, а, оказывается, он жив. Я не вполне уверен, в здравом ли он уме и, боясь разделить участь брата Бендиго, приехал к вам просить гостеприимства.

- Это похоже на роман приключений, - заявил Виргилий Поджи.

- Но, конечно, здесь у меня вы можете чувствовать себя в полной безопасности. Вы сам знаете, что я охотно отдам свою жизнь, чтобы спасти вашу.

- Знаю, друг Виргилий, и благодарю Бога за вашу дружбу. Мы, впрочем, недолго будет злоупотреблять вашим гостеприимством. Мы написали в Англию и ждем через несколько дней Питера Ганса; кроме того, мы вызвали Джузеппе Дориа. Как только кто-нибудь из них приедет, я вернусь обратно домой.

Синьор Поджи распорядился приготовить комнаты гостям и накормил их ужином. Вечер был проведен за живой и дружеской беседой. Дженни и Мария Поджи рано ушли спать, но Виргилий и Альберт курили и разговаривали до поздней ночи.

В девять часов утра Редмэйнес и Дженни вернулись на свою виллу и узнали, что ночь на вилле прошла благополучно. День также не принес никаких новостей. К вечеру дядя и племянница снова сели в лодку и отправились ночевать к синьору Поджи. Так продолжалось три дня. Пришла телеграмма от Дориа из Турина с извещением, что он немедленно садится в миланский поезд и едет в Комо; в то же утро пришло короткое письмо от Марка Брендона. Он нашел Ганса, говорил с ним и оба через несколько дней приедут в Италию.

- Нам негде будет разместить их у нас в доме, - заявил Альберт.

- Мы возьмем для них комнаты в гостинице Виктория.

Глава 11

Питер Ганс

Марк Брендон не без волнения читал длинное письмо Дженни Дориа. Оно ждало его в Скотланд-Ярде, и сердце его бурно забилось, когда он узнал дорогой почерк. Сыщик собирался ехать в отпуск, но, как и в прошлом году, Роберт Редмэйнес грозил испортить ему летний отдых.

В своем письме Дженни подробно рассказывала о встрече с таинственным беглецом на горе Грианте. Описывая затем свою собственную жизнь в гостях у дяди, она слегка давала понять, что не вполне счастлива в своем замужестве. Намек был совершенно случаен, но не укрылся от опытного взгляда Брендона и, по странной причине, сразу привел его в хорошее настроение. Нет, надежды его не оживились и потухшие мечты не воскресли! Но человеку всегда бывает приятно, когда его предсказания сбываются.

Выполнив поручение, Брендон без труда разыскал американского сыщика. Они встретились в курительной комнате Гранд-Отеля на Трафальгар-сквер.

Войдя в курительную, Марк увидел молодого офицера, писавшего письма, и коренастого седого господина, погруженного в чтение "Таймс"; господин был лыс, и широкое лицо его напоминало носорога. Ни его, ни молодого офицера невозможно было принять за сыщика, и Брендон еще раз обвел глазами комнату; провожавший его лакей, однако, остановился около толстого господина и подал карточку Марка.

Толстый господин быстро и живо вскочил на ноги и громко сказал:

- Очень рад видеть вас, мистер Брендон, - он крепко пожал ему руку. Очень рад познакомиться с вами, прежде чем покинуть Лондон; я много слышал о вас во время войны, и недавно мне писал о вас один из моих друзей. Вы, вероятно, тоже должны меня знать.

- Нет человека моей профессии, который не слышал бы о вас, мистер Ганс. Я очень счастлив лично узнать вас, но не думайте, что я пришел к вам из праздного тщеславия и любопытства. Сегодня утром я получил письмо из Италии, касающееся вас.

- Из Италии? Я собираюсь осенью съездить туда.

- Об этом как раз мне пишут, и, мне кажется, вам придется ускорить вашу поездку.

Старик вынул из кармана жилета золотую табакерку, вложил щепотку табака в нос и чихнул.

- Терпеть не могу менять своих планов, - ответил он, поморщившись не то от табака, не то от слов Брендона. - В Италии есть только один человек, ради которого я мог бы поступиться своими правилами; но он ждет меня в сентябре, а теперь июнь.

- Письмо, которое я получил, написано племянницей этого человека, мистер Ганс, - сказал Марк и протянул ему конверт.

Ганс медленно прочел, помолчал и снова прочел письмо. Марк, куря папиросу, следил за ним углом глаза.

Наконец американец заговорил:

- А вы? Вы можете ехать?

- Да. Я уже докладывал моему начальству и получил разрешение. Мне дали отпуск, и, вместо того, чтобы ехать в Шотландию, я еду в Италию.

- Хорошо. Дело это мне знакомо. Альберт Редмэйнес прошлой зимой подробно писал мне.

- Вы поедете?

- Раз Альберт зовет меня, я должен ехать, мой мальчик.

- Вы будете готовы к отъезду через неделю?

- Через неделю? Сегодня ночью, мой мальчик.

- Сегодня ночью! Вы думаете, Редмэйнесу грозит опасность?

- А вы не думаете?

- Он предупрежден и принял меры предосторожности.

- Брендон, - сказал американец, - пойдите узнайте, когда отходит пароход из Дувра или Фокстона. Завтра утром мы поймаем в Париже миланский экспресс и на следующий день будем в Комо. Я думаю, мы успеем. Но телеграфируйте этой даме, что мы приедем через неделю. Вы поняли меня?

- Вы хотите приехать туда раньше, чем нас ждут?

- Совершенно верно.

- Вы, значит, думаете, что Альберт Редмэйнес в опасности?

- Не думаю, а знаю. Впрочем, так как события только начались, и он принял некоторые меры, у нас, вероятно, есть несколько дней. И мы приедем вовремя.

Он снова вынул табакерку и чихнул, закрыв лицо "Таймс".