– Нет, – пожала плечами Беллатрикс, предупреждая уже готовую сорваться с губ Малфоя тираду возражений. – Почему?
– Просто, тогда вы бы обладали повышенной чувствительностью, – спокойно объяснила Гермиона. – Я ни в коей мере не пыталась намекнуть на нечистоту твоей крови, Малфой. Можешь закрыть рот. Впрочем, посмотрим, кто из вас троих почувствует разницу. Всё, что вы должны сделать, это взять волосок в руки, сконцентрироваться на нём, и если это единорог, самое светлое из магических существ, вы почувствуйте тепло, распространяющееся от волоска. Волос кентавра можно использовать для предсказаний, но нам это сейчас ни к чему. Мы и без предсказаний знаем, что сейчас находимся не в самом благоприятном месте, и нам нужно отсюда выбраться, и как можно скорее.
– О твоем отношении к предсказаниям и провидицах мы поговорим позже, – ухмыльнулся Малфой и пояснил для Беллатрикс. – Грейнджер в них не верит.
– Зря, – пожала плечами Белла. – Это одна из самых древних магий нашего мира, и беспалочковая. Правда, действительно нужно обладать даром. Издавна считается, что волшебники, обладающие внутренним оком, не очень сильны в колдовстве, поэтому, я не удивлена, что прорицания – не самый успешный из твоих предметов. Впрочем, я тоже всегда «плавала» в этой чёртовой кофейной гуще. – Беллатрикс усмехнулась и потрепала Гермиону по плечу. – Ты слишком умна, логична и сильна. Внутреннее око не поддается объяснению, логике, или даже контролю. Поэтому, мы его воспринимаем с трудом, и должны принять на веру. Это ещё одно различие между магглорождёнными и чистокровными: мы впитываем подобные истины с рождения, с молоком матери и рассказами наших нянюшек-эльфов, а вам приходится брать все это на веру. Более того, многие из вас сталкивались с предсказаниями в мире Магглов и считаете это шарлатанством. Порой, вы правы, а порой – нет. Некоторые ваши предсказатели, это на самом деле наши сквибы, их потомки, или очень, очень слабые волшебники, у которых остался лишь дар предвидения. А поскольку иногда это слабая магия, плюс, внутреннее око проявляет себя совершенно неожиданно, в детстве их порой не замечают, и тогда они вынуждены покинуть наш мир. Свой талант они обнаруживают уже у вас, и если он очень сильный – тогда наши школы забирают их обратно вместе с магглорождёнными, но если это лишь слабые отголоски и умение немного угадывать события грядущие, их оставляют у вас. Впрочем, вы, умные и сильные магглорождённые волшебники и волшебницы, с детства обладающие слишком логическим умом и жаждой знаний, уже давно в них не верите.
– Хм, – Гермиона задумалась. – Что ж, спасибо за лекцию. Но я все равно считаю, что это очень неточная и ненадёжная наука.
– И в этом ты совершенно права, – Беллатрикс кивнула.
– Плюс, любое предсказание можно интерпретировать разными способами, или, порой, оно может относиться к разным людям, - продолжила Грейнджер. - Я знаю, что мнение магглов для вас ничего не значит, но некоторые философы считали, что существует такое понятие, как само-выполняющееся предсказание. То есть, если верить в определённое будущее или ход событий, мы меняем наши поступки и жизнь, чтобы подстроить их под подобный исход.
– Это очень логический взгляд, даже философский, ты права. Но ведь ты сейчас в мире волшебства и должна уже понимать, что порой всё то, для чего не-волшебники искали научную и логическую основу, на самом деле, просто волшебство, – Беллатрикс подмигнула серьезно задумавшийся девушке. – Кое-что нужно просто принять на веру. Впрочем, я согласна: волос кентавра нам ни к чему. Передай свой кусочек конской гривы Малфою, кстати. Их род испокон веков отличался повышенной чувствительностью и умением предвидеть, откуда и куда ветер дует. Не знаю, может там и были вейлы, лучше Малфоев следы не заметает никто, но Драко должен почувствовать что-нибудь, это я обещаю. Давать конский волос в руки потомку Поттеров и сильной магглорождённой ведьмы бесполезно. Лили Эванс была вроде тебя, а Поттеры никогда не умели выворачиваться и повышенной интуицией, как, впрочем, и мои предки, похвастаться не могли.
Меж тем, Малфой уже держал в руках протянутую ему «гриву», и прикрыв глаза, сконцентрировался на своих ощущениях. Перебирая каждый волосок, он отчётливо ощущал тепло и свет, разливающиеся по жилам. Добравшись до последнего, он ничего не почувствовал, и потому отбросил его в сторону. Протянув Гермионе четыре волоска, оставшиеся у него в руках, он усмехнулся:
– Эти однозначно принадлежат единорогу. Кстати, Грейнджер, а ты знала, что волос единорогов был в моей палочке?
– Ты серьезно? – глаза Гермионы округлились от удивления. – Да уж, мы явно с тобой никогда ни чем не делились по душам.
– Малфой, а каким образом волос такого светлого существа, как единорог, оказался в твоей палочке? – моментально вклинился Гарри.
– Не иначе, как заблудился, Поттер, не находишь? – Малфой сверкнул на него глазами.
– Действительно, забавно, – кивнула Грейнджер. – А теперь, подумаем о дереве для палочек. У меня была виноградная лоза, смею предположить, что в этом лесу мы её не найдём.
– А у меня ореховое дерево. Плюс, жила дракона. Думаю, мою палочку тоже вряд ли воссоздадим, – хмыкнула Беллатрикс.
– Перо феникса и остролист, – констатировал Гарри. – Остролист, кстати, тоже здесь где-то должен быть. Не такая это уже редкость.
– А перо феникса всегда можно попросить у здешнего предшественника Дамблдора, – насмешливо вставил Малфой.
– Ни у кого мы ничего просить пока не будем, – прервала вновь назревающие пререкания Гермиона. – Нам светиться нельзя, я же говорила. Кстати, Малфой, твоя палочка из какого дерева? Дуб?
– Нет, Грейнджер, удивишься, но это боярышник.
– Боярышник? У такого аристократа голубых кровей, как ты, и такой, как бы это сказать, обыденный куст? Да ещё и растущий везде в изобилии? – снова не удержался Гарри.
– Вот именно, Поттер, растущий везде в изобилии. В том числе, и в этом лесу, и вон он, кстати, – самодовольно хмыкнул Малфой, указывая в сторону небольшого куста боярышника.
– Я же вам говорила, у Малфоев кредо по жизни - «приспосабливаться». Они никогда не ищут экстравагантных путей, только самых простых и очевидных. «Используй все, что под рукою», как говорится, «и не ищи себе другое», – рассмеялась Беллатрикс.
– То есть, Малфой, мы тут столько работали, чтобы воссоздать твою палочку? А подойдёт ли она другим, ещё большой вопрос? – Грейнджер изумлённо качала головой.
– На самом деле, дорогая, палочки Малфоев обычно лёгкие в управлении и с ними нетрудно договориться. Они подчиняются, если им это удобно, впрочем, как и их хозяева.
– Белла, ты на чьей стороне, в конце концов? – не выдержал Малфой, нахмурившись.
Тот факт, что старшая сестра его матери род Малфоев в принципе недолюбливала, стал очевиден наследнику Люциуса уже очень давно. В душе, Драко догадывался, что фанатичная и до безумия преданная Тёмному Лорду, Беллатрикс не могла симпатизировать вёрткому и гибкому отцу. В то время, когда она с гордостью провозглашала свою преданность идеям Волан-Де-Морта, с высоко поднятой головой направляясь в Азкабан, Малфой старший изворачивался и хитрил, в конечном итоге умудрившись избежать наказания и даже сохранить свое прежнее положение. Да, Драко не удивлялся, что особенной симпатии тётка к его отцу не испытывает, видел, что её чувства вполне взаимны, но Беллатрикс очень сильно изменилась в последнее время. И тем не менее, она продолжала подшучивать над его родом и выражаться о всех его предках с явным сарказмом.
Впрочем, отец в долгу не оставался и считал, что все Блэки не очень дальновидны, большинство из них безумно преданные, но никто не обладает изворотливостью. Именно поэтому, он всегда пытался оставлять Нарциссу в тени, и для всех вокруг, как последователей Волан-Де-Морта, так и для его противников, мнения леди Малфой оставались тайной за семью замками. Теперь, когда Драко задумывался об этом, то понимал, что и сам с точностью не может поручиться, что именно думает по поводу всего происходящего Нарцисса Блэк. Да, когда-то, вместе со всей своей семьёй она отвернулась от вышедшей замуж за магглорождённого сестры, но к тому времени мать уже практически была леди Малфой. Чем больше наследник Люциуса задумывался обо всём этом, тем больше понимал, что в его голове крутится намного больше вопросов, чем ответов. Интересно, если он решится спросить Беллатрикс, теперь так явно кардинально изменившуюся, что он узнает? Из размышлений его вывел насмешливый ответ тетки:
