– Хороша? – глянула с вызовом, перебрасывая завитые локоны за спину, и начала выводить ноготком витиеватые узоры на обнаженном плече.

Нетрудно догадаться, что он ответил.

– Домой, – не слишком-то приветливо отдаю команду своему водителю и прикрываю веки от удовольствия, едва сбрасываю с ног свои вульгарные туфли. Когда я в последний раз надевала кеды?

“ В другой жизни”, – подсказывает мое подсознание, заставляя картинки из прошлого замельтешить перед взором: ржавые трубы в пропахшем сыростью и белизной туалете, вечно текущий бочок и облупившаяся побелка; ванная, дно которой даже не желтое, а темно-коричневое, ведь слой эмали давно стерт всевозможными губками; тесная кухонька со скворчащими на плите окунями… Два раза в неделю мама подрабатывала в рыбном отделе и не стеснялась тащить домой списанную к вечеру продукцию. Вот где-то там, где в моем распоряжении не было четырех комнат, мансарды и собственной гардеробной, там Юля Щербакова носила прохудившиеся кроссовки. До сих пор помню, что на пятке левого башмака была приличная дыра, и в дождь он неминуемо пропускал влагу…

– Чего вылупился? – ловлю своего шофера на беззастенчивом разглядывании, но поправлять свою юбку не тороплюсь. Вовсе не мои обнаженные бедра привлекают этого пенсионера. – Не стесняйся, я открыта для дискуссий.

Он меня ненавидит. Работает на Руслана лет десять и то и дело морщится, даже не пытаясь скрывать своего недовольства, когда мой благоверный возлагает на него почетную миссию катать меня по магазинам. И это не может не раздражать: где он, а где я?

Наверное, отчасти, именно Леня виноват в моем настойчивом желании прибрать к рукам его баснословно богатого начальника. Ведь я не раз представляла, как теплым, ясным, безветренным утром брошу в усатое лицо шофера всего лишь два слова: “ Ты уволен! ” Ради этого стоит немного попотеть.

– Молчишь? – трус. – Вот и крути баранку. За это тебе и платят.

Отворачиваюсь к окну, блаженно улыбаясь, и впервые за последние месяцы верю, что до долгожданной победы осталась лишь пара шагов. Такие как Света унижения не прощают. Куда проще поддерживать иллюзию счастливого брака, не встречаясь лицом к лицу с той, что давно оттеснила тебя на задний план… Уж я бы вряд ли смогла: уничтожила бы любого, кто посмел посягнуть на то, что принадлежит только мне.

– Зря вы так, Юлия Константиновна, – все-таки не сдержавшись, вставляет свои пять копеек Леонид. – Шефу это не понравится.

 Не грубит, но голос буквально звенит от злости. Зачем Руслан, вообще, приставил его ко мне? Неужели в огромном штате его сотрудников не найдется хотя бы одного достойного человека? Того, кто не станет перемывать мне кости за спиной, не будет перечить, критикуя предложенный мной маршрут, и уж точно никогда не отважится учить меня жизни. Ему бы своей заняться не мешало.

– А с каких это пор тебе позволено лезть в дела начальства? – даже вперед подаюсь, пользуясь тем, что наш Лексус притормозил на светофоре.

Во время движения я стараюсь молчать – не хочу, чтобы этот человек с нездоровым цветом лица и жуткой бородавкой на скуле случайно отвлекся от дороги, и медики потом отскребали меня от асфальта. Намеренно выключаю магнитолу, и теперь смотрю ему прямо в глаза – тусклые, с полопавшимися сосудами от огромного количества сигарет, что он выкуривает, дожидаясь меня на парковке. Сколько раз просила, не дымить в моем присутствии?

– Знай свое место, Костров. Иначе пополнишь ряды таксистов.

– А вы мне не хозяйка. Не вы нанимали, не вам увольнять, – говорит прежде, чем успевает подумать, и цепляется взором за пальцы, покоящиеся на руле.

Видите? Будь я Тихомировой, он бы даже не пискнул!

– Посмотрим, – надеюсь, от ледяных ноток в моем голосе хоть парочка седых волосков на его поредевшей макушке, но шевельнулась. Пожалуй, я знаю, что попрошу в подарок на свой день рождения…

Глава 2

Оказаться за бортом пусть и старенькой прохудившейся лодки, уже давно давшей течь – ощущение не из приятных. Ты либо сдаешься и неминуемо идешь ко дну, либо изо всех гребешь к берегу, не отказываясь от спасательного круга, брошенного кем-то из неравнодушных наблюдателей за твоими тщетными попытками удержаться на плаву. Я предпочла второе. И в круг свой я вцепилась зубами – острыми, способными разорвать любого, кто посмеет выбить почву из-под моих ног.

– Я хочу машину, – льну к мужчине, устроившемуся на краешке кровати, и осыпаю поцелуями его шею, стараясь не вдыхать запах резкого парфюма. – Собственную, чтоб не дергать твоих людей, когда мне захочется выбраться в центр.

Загорелый. Не предел мечтаний, ведь на древнегреческого бога Руслан совсем непохож, зато подтянутый, без безобразного брюшка и женской груди, которую гордо носят многие работяги, заливая свои неудачи дешевым пивом.

– Розовую? – ухмыльнувшись, откидывается на спину, позволяя мне касаться губами его крепких мышц, и уже устраивает свою руку на моем бедре, без должной нежности впиваясь в кожу длинными пальцами.

Не спорю, я бы хотела, чтоб все было иначе. Чтобы тело дрожало от предвкушения, чтобы сердце стучало быстрее, а губы шептали бессвязный бред, то и дело моля о пощаде. Хотела, чтобы этот мужчина был молод, красив и порывист, чтобы именно он вел в этом танце, который с каждым днем все больше похож на хорошо отработанный номер, в финале которого я стану чуточку богаче. Хотела бы хоть на секунду узнать, что значит потерять голову от нескончаемых ласк, возносящих тебя на вершину блаженства, но выбирать мне, увы, не приходится…

– Любую. Главное, надежную.

– И подороже, – не смотрю, но знаю, что он ухмыляется, прекрасно понимая, что именно это я и имела в виду.

Нет между нами любви. Знаю, что кроме моих выдающихся способностей в постели Руслана мало что волнует, а он не питает иллюзий, осознавая, что я держусь не за его человеческие качества, а за внушительный банковский счет, ведь возвращаться на дно я не намерена. Я выслушиваю его жалобы и лишь иногда делюсь собственными переживаниями – поверхностными, почти ничего для меня незначащими: то ноготь сломала, то волосы мне обстригли слишком коротко, то платье, приглянувшееся в дорогом бутике, оказалось мне велико. Ничего, что хоть немного приоткрывает мою душу. Ни слова о ранах, боль от которых я почти научилась игнорировать. И именно этим я и цепляю успешного бизнесмена, пресытившегося женскими истериками, которых дома ему хватает с лихвой: то про годовщину забыл, то перед сном не поцеловал, то отдалился, а то и вовсе не притронулся к ужину – жен хлебом не корми, дай только повод для очередного скандала.

– Ты же водить не умеешь, – бросает, с придыханием, едва я добираюсь до пояса его брюк, и уже закрывает глаза от удовольствия, что я умело ему дарю.

 Плавится, как воск, мгновенно подчиняясь моей воле, и наверняка перестает связно мыслить, концентрируясь на своих ощущениях. Мой отчим был прав, вертихвостка из меня вышла знатная…

– Плевать, – главное, не останавливаться. Заставить его обезуметь от страсти, и заветные ключи лягут в мою ладонь. – Водителя мне найми.

Руслан отвечать не торопится. Подается бедрами, стоит мне оказаться сверху, и уже нетерпеливо шарит своими руками по моей груди, наверняка оставляя следы на бархатистой коже. В такие минуты я стараюсь отстраняться от происходящего. Не забываю нарушать тишину спальни своими сдавленными стонами, закусываю губу, когда голубые глаза взирают на меня из-под светлых ресниц, ускоряюсь, если того требуют безжалостные руки, с силой сжимающие обнаженные бедра. Он мой счастливый билет, и взамен за безбедную жизнь он просит не так уж и много – тело. А что есть наше тело? Красивая оболочка для души, до которой посторонним еще не удавалось добраться. Считаете, я продалась? Наверное, но еще неизвестно, кто из нас выиграл больше – Тихомиров в моих руках. Строит из себя независимого хладнокровного мужчину, но стоит мне захотеть и уже бросает к моим ногам целый мир.