- Ты хочешь сказать, – Гермиона растянула губы в насмешливой улыбке. – Что проклявшая предка Астории грязнокровка предусмотрела всё?
Блейз вопросительно приподнял бровь, внимательно изучая выражение лица теперь уже не только самой умной, но и самой могущественной ведьмы их поколения, и со вздохом принялся объяснять:
– Я когда-то читал, что в мире магглов есть вирусы, которые практически невозможно вылечить. Их называют, кажется, ретровирусы? В любом случае, они мутируют и таким образом приспосабливаются к любым лекарствам. Проклятия Гринграсс ещё хуже. Оно было создано, чтобы убивать, несмотря ни на что, в определённый срок. Это не отрава и не зелье, поэтому зелья и не работают. Оно вытягивает жизненные силы. Сказать по правде, я очень сильно подозреваю, что зелье Снейпа работает потому, что он полукровка, и проклятие немножко замедлило свое действие из уважения к этому факту.
– Если следовать твоей логике, то любой стакан воды, который я ей протяну, её вообще вылечит, – Гермиона хмыкнула, но Забини и не думал шутить.
– Нет, её ничего не вылечит. Она расплачивается за чужие ошибки. Только тот, кто их сделал, может что-то изменить, если решит их исправить. Поэтому, ты меня прости, Грейнджер, – Блейз вдруг перешел на фамильярности. – Но ты ничего не сможешь сделать. Теперь все в руках, честно говоря, Скорпиуса и его наследников, а ещё, всех наследников Дафны и других Гринграсс. Но помочь Астории не сможет ничего.
Впрочем, сдаваться без боя было совершенно не в правилах мисс Грейнджер. Конечно, долгие годы работы в отделе тайн её прекрасно обучили, что с фамильными проклятиями бороться практически невозможно. Забини был безусловно прав, но что-то в его словах насторожило умную и сообразительную ведьму, знавшую наверняка, что дьявол всегда в деталях. Блейз говорил, что проклятие вытягивает жизненные силы Астории, но уважает усилия нечистокровных, которые пытаются ей помочь. Гермиона умела идти в обход…
Через два часа мадам министр Магии спустилась в отдел тайн. Ей нужно было забрать один предмет, внезапно всплывший в памяти, как потенциально полезный, и кое-что попробовать.
========== Глава 23 ==========
– Что это? – Драко Малфой с любопытством приподнял бровь, за тонкую цепочку придерживая странный магический объект, который ему мгновение назад протянула Гермиона Грейнджер.
Они стояли напротив друг друга в гостиной Малфой-менора. Министр магии, отказавшись присесть в кресло, сейчас нетерпеливо мерила комнату шагами. Малфой стоял возле камина, изо всех сил пытаясь придать своей позе ощущение элегантной небрежности, но его выдавал напряженный взгляд серых глаз. Астория сидела на диване, как всегда, неестественно прямая, и как было свойственно ей последнее время, слишком бледная.
– А это небольшой магический артефакт, с которым я несколько лет назад работала в Отделе Тайн. Мы долго не могли понять его назначение, но похоже, это своеобразный резервуар для магических сил, созданный для депозиции одним волшебником и использования другим, то есть, он может медленно пополнять жизненные силы тяжелобольных или проклятых магов. Нет, он не исцеляет, но регулярно пополняя его, так сказать, «топливом», какое-то время можно человеку подарить.
– И каким же «топливом» его надо наполнять? – Малфой отнюдь не пытался грубить или иронизировать, скорее, это было лишь усталое любопытство. В который раз Гермиона пожалела, что просто не может встретиться сама с Асторией и отдать ей артефакт. Согласно обычаям чистокровных, которым, по правде сказать, следовало бы вымереть ещё вместе с мамонтами, подобные вещи в традиционных семьях, коими и являлись Драко и Астория, решал исключительно муж. А это означало, что теперь Гермиона должна была всё объяснять именно Драко, а он совершенно не прыгал от радости, восторга, или хватался за любую соломинку. Как, впрочем, и Астория.
– Я поместила в неё свою кровь, – ничего не выдающим голосом, словно она читала колонку цифр, проговорила Грейнджер.
– Ты с ума сошла? Нет, я все понимаю, мадам министр, – последние два слова Драко выделил с особенной яростью. – Ты считаешь, что всё знаешь. Всегда так считала. Но что за ерунда? Мы не могли ничего сделать ни зельями, ни заклинаниями, а ты придумала что-то про свою кровь? Ты хоть представляешь, на что сейчас намекаешь?
– Представь себе, Малфой, прекрасно представляю. А ещё, я понимаю, что у нас есть возможность помочь Астории. Нет, я ничего не обещаю, ни исцеления, ни разрушения проклятия, но это маленькое приспособление может подарить время, может, несколько месяцев или полгода. Забини сказал, что при определённых обстоятельствах проклятие замедляется где-то месяцев на шесть.
– И что, простите, дало тебе идею заключить в это приспособление свою кровь? Причём здесь она? – не унимался Драко.
– Блейз рассказал мне, что проклятие своеобразно, - принялась объяснять ход своих рассуждений Гермиона. - Оно высасывает жизненные силы, практически, являясь разумным и сознательным, и само выбирает, для кого замедлиться, а для кого нет. Блейз сказал, что именно поэтому, ему кажется, зелье Снейпа работало лучше, чем чьё-либо другое. Северус полукровка, и проклятье уважило его старания.
– А что еще наш Блейз считает? Похоже, он у нас тут самый умный и всё понимает лучше всех, – буквально выплюнул сквозь зубы Драко.
– Я не понимаю, Малфой, что ты разбушевался? Знаешь, я достаточно времени работала в отделе тайн и в своё время изучила не одно, и даже не пять проклятий, включая наложенные на ваши «древние чистокровные семьи». И знаешь, к какому выводу я пришла? А вы все хорошо кому-то насолили в прошлом, потому как каждое из этих проклятий не только убивает, но как правило, делает это очень немилосердно. Поэтому, если вы меня извините, лорд Малфой, то сейчас мне бы хотелось знать мнение вашей супруги, которая, если я не ошибаюсь, а я уверена, что не ошибаюсь, испытывает значительную боль от своего проклятия. Даже если мой артефакт и не сработает, я точно могу сказать, что хуже не станет, а боль должна стать более терпимой. Или, ты так боишься, что я подарю ложную надежду?
– Думаю, мадам министр, что дело не в подобных опасениях, – наконец, Астория решила подать голос, хотя её фраза прозвучала на самой грани слуха.
– Астория, прекрати. Сейчас ты ещё начнёшь намекать, что я жду-не-дождусь твоей смерти, – Драко устало потёр лоб, помассировав переносицу пальцами, и изменил позу, сильнее облокотившись о камин и переместив на свою опору больше веса, а потом поднял глаза на Гермиону. – Грейнджер, да сядь ты уже. Не мельтеши перед глазами. Плюс, мне уже опостылело стоять.
– Ой, только не говори, что ты вдруг стал таким воспитанным джентльменом, что не можешь сесть в моем присутствии, – хмыкнула Гермиона, но всё-таки опустилась на диван возле Астории, правда, предварительно выхватив свой артефакт из пальцев Малфоя. – Никогда прежде не замечала подобные заморочки с твоей стороны в отношении меня.
– Люди меняются, мадам министр. Разве не на этом тезисе строилась ваша знаменитая речь перед Визенгамотом?
– Вообще то, я отстаивала точку зрения, что все чистокровные, это неизбежное зло в магическом мире, но без вас нет ни прошлого, ни будущего, – пробормотала себе под нос Гермиона, а потом вздохнула. – Да ладно, шучу. Я знаю, что ты изменился, что все вы изменились. Но пойми ты правильно, я всего лишь хочу помочь. Проклятие создано грязнокровкой, если уже называть вещи своими именами. И оно было местью за обиду той самой грязнокровке, которой предпочли чистокровную. Поэтому Блейз и считал, что проклятие уважало зелье Снейпа, полукровки. Теперь, свою кровь, которая в чёрной магии считается жизненной силой, добровольно даю я, грязнокровка. Даю её чистокровной, на которую пало это самое проклятье. Понимаешь, оно должно сработать. Магия проклятий работает именно так. И да, Забини прав. Спасти Асторию мы не сможем, потому что проклятие было не против неё, значит, она ничего не может сделать, чтобы измениться. Но этот артефакт с моей кровью должен помочь, дать время, облегчить боль. Чёрная магия и проклятия работают именно так.
