— Какой душный тип, фу, — решила поддержать Сэма Люси, появившаяся внезапно, когда Сэм остался в своем личном пространстве.

— Да черт с ним… — устало он упал в кресло. А Люси уселась перед зеркалом, стала поправлять челку, бабочку под воротником рубашки.

Снова тишина на некоторое время.

Пялясь в потолок, Сэм вдруг спросил:

— А если не секрет, то чем все-таки ты собиралась «вознаградить» меня за то, что я начну обучать Джесс?

Люси не сразу ответила. Лишь хихикнула и развернулась к Сэму, хитро улыбаясь.

— Да ничем. Это была ложная мотивация! Хе-хе.

— Кто бы сомневался… Я все равно начал это все уж точно не ради «награды», — сам Сэм тоже усмехнулся.

— О, да, я вижу вашу душу насквозь, и вы слишком хороший человек, чтобы учить Джесс правильно убивать лишь ради своей выгоды.

— «Слишком хороший»?.. Звучит больно уж иронично в таком контексте.

— А что насчет Уоллиса… С ним надо либо кончать, либо вам самому куда-то уезжать, чтобы он не узнал. Докопается ведь на самом деле.

— Да… Да, знаю…

Во время боя с Джесс Генри по-настоящему серьезно досталось от нее. Несколько ножевых ранений, сильные ушибы, едва ли не переломы, и, самое страшное — перерезанное горло. Парень еще там, в том переулке, потерял много крови, да и помощь поспела не так уж и скоро…

Тем не менее до больницы он дотянул. Хотя состояние и вправду было очень тяжелым, буквально на грани смерти, из-за чего уже в больнице врачи долгое время бились за то, чтобы спасти все-таки этого непутевого парня.

Вышло. Почти… Наверное, кома — это все-таки лучше, чем смерть. Именно в таком состоянии Генри пребывает уже несколько дней.

С первого дня, когда это стало возможным, в больницу к нему ежедневно приходил Сай. Ведь он действительно очень переживал за него. И узнав обо всем произошедшем еще долго не мог найти себе места. Так и приходил к Генри каждый день, сидел с ним в палате ровно столько, сколько позволяли врачи. Одно радовало — состояние Генри стабильно, и с каждым днем улучшалось. От того Сай очень хотел застать момент, когда тот наконец придет в себя.

Потому-то в очередной раз Сай пришел в больницу, его как и раньше проводили до палаты. Уже ставшее привычным место рядом с Генри.

— Bonjour, Henry, — негромко поздоровался он с ним и как обычно осторожно взял его за руку. — Твоя мама тоже хотела сегодня прийти, но, к сожалению, не смогла. Ну, она позавчера приходила. Надеюсь, ты помнишь. Она очень ждет тебя домой, ужасно скучает. Да и я тоже. Очень уж хочется снова сходить с тобой на какую-нибудь панковскую тусовку, как было в начале ноября, помнишь? Было классно… — Сай откинулся на спинку стула, но по-прежнему не выпускал руку Генри, держа ее крепко, но с осторожностью. Он закинул голову назад, прикрыл глаза. Замолчал. Казалось, вот-вот снова потекут слезы. Так уже было, и не сильно хотелось, чтобы это повторилось.

Он чувствовал себя виноватым, хоть и понимал, что его вина в этом едва ли значимая. Но это чувство было сильнее разума, оттого и слезы наворачивались.

Сай чуть крепче сжал руку Генри… Или… Наоборот? Он не понял, потому резко опустил голову и тут же с надеждой уставился на Генри. Затем все свое внимание направил на их руки — пальцы Генри и правда зашевелились, и он действительно сам слегка сжал руку Сая.

— Генри?! Эй! Ты слышишь меня? — парень засуетился. Ужасно не хотелось, чтобы на этом все остановилось. — Эй! Давай, просыпайся, — второй рукой он прихватил руку Генри.

Тот вдруг закряхтел едва слышно. Уже даже слегка повернул голову. И, наконец, приоткрыл глаза.

Сай замер, замолчал.

Проморгавшись, Генри сумел раскрыть глаза и, похоже, немного осмотреться. И вот он увидел Сая рядом с собой.

—… Я… что… Все-таки умер?..- с трудом, но произнес он.

— Нет! Oh mon Dieu, ты жив! — Сай заулыбался, и все-таки слезы самую малость прокатились по щекам.

— Тогда почему я вижу ангела перед собой? — Генри чутка усмехнулся.

— Придурок… — с улыбкой однако сказал Сай.

Радостный Сай позвал врачей. И те наконец вздохнули с облегчением. За время, пока Гении был без сознания, раны почти успели зажить, как и ушибы. Оттого общее состояние парня было не таким уж и плохим, и все просто ждали, пока он придет в себя. И наконец это случилось. Правда, еще некоторое время придется побыть в больнице, чтобы полностью восстановиться.

— Еще одно успешно завершенное дело, в котором я с самого начала был прав. Кто бы мог подумать, — Чак гордо стоял у окна с бокалом на половину наполненным ромом; глядел на улицу внизу. — Должен сказать, это было довольно интересно. И необычно. Во всяком случае, это дело неплохо разбавило основную массу моей работы.

— Ну да, не каждый день нечисть всякая попадается, — отозвался с кухни Том. Наконец-то у него более-менее хорошее настроение, так как уже почти две недели как он высыпается. Ведь Чак больше не работает ночами, как раньше. А лишь просто смотрит сериалы, периодически разве что самую малость изучает некоторые любопытные материалы из архивов полиции многолетней давности. Правда, их совсем мало, особо не пошуршишь бумагами в три часа ночи.

— Не каждый, да. Но это была красивая победа, согласись. Да и не так много времени на это понадобилось. Хотя девчонка хороша была, — Чак вернулся также на кухню.

— В каком смысле? — с подозрением глянул на него Том.

— Ты понял, в каком, — допив оставшееся содержимое бокала, Чак налил еще рома. — Хотя… Во всех. Жалко, несовершеннолетняя. Так было бы куда интереснее.

— Не забывайся.

— А ведь на самом деле — даже несмотря на свой возраст она неплохо водила меня за нос в некоторые моменты. Да и на допросе хорошо держалась. Редкость… Нда, долго, наверное, буду еще ее вспоминать… Правда, как же так вышло, что будучи одной из избранников она вот так просто взяла и попалась. Всего ничего прошло ведь с момента приобретения дара, верно? Три года?

— Я не знаю. Это ты с ними пересекаешься довольно часто, чтобы запомнить, — Том отпил чаю. Не кофе. В кои-то веки.

— Интересная все-таки девчонка попалась…

— Боже, как хорошо что у тебя все-таки мозги на месте и мне на самом деле не пришлось отмазывать тебя ото всяких твоих косяков! Как обычно…

— Обижаешь.

— Хотя знаешь, ты ведь ее реально чуть до самоубиства несколько раз не довел, тебя бы вряд ли за это похвалили. Умеешь, засранец. Из-за этого мы тут оба с тобой уже… Который век кукуем?

— Неважно, который. Важно — какой — когда люди научились снимать достаточно фильмов и сериалов, чтобы не стало скучно, — Уоллис усмехнулся, сделал глоток рома.

— Да, да, что тебе еще надо… И почему меня никто вовремя не остановил и я полез оправдывать тебя тогда. В итоге застрял тут с тобой еще на хрен пойми сколько веков…

— Одна и та же песня последние четыреста лет!

— Это плата за то, что я твой адвокат.

Чак с кухни перебрался теперь вновь к рабочей зоне — к диванам и маленькому столику возле высокой и широкой доски. Отныне почти пустой. Почти.

— Надолго собираешься оставаться здесь? — вновь с кухни донесся голос Тома. — В смысле, в Чикаго, и в принципе в Америке.

— Пока не могу точно сказать. Но какое-то время мы тут явно еще проведем, — Чак уставился на свои записи. Заметки насчет Сэма. — Этот Райт какой-то больно загадочный тип. Очевидно же, что он не какой-то обычный актер в театре. Даже некоторые другие актеры отзывались о нем как об очень скрытном и неясном типе, который при этом он умудряется быть общительным и всегда в центре внимания коллектива. О нем никто толком ничего не знает, но он всегда у всех на виду и всегда разговорчив. Но вечно в каких-то ранах и ссадинах. Да и этот человек явно спит крайне мало. Вопрос — почему?..