Болтун – находка для шпиона

/Старинный плакат /

Так случилось, что от старичка Прохора несколько дней не было ни слуху, ни духу. Марья Моревна, накрывая стол к завтраку, поглядывала на пустую скамью у окна, и вздыхала:

– Вроде толку от него никакого, а все не хватает. Говорливый он, что ручей весенний.

– Может, случилось что-нибудь? – спрашивала Василиса.

– Кабы что случилось, дым бы не шел! – отвечала Марья Моревна.

И то правда: в лупоглаз было видно, что избушка старичка Прохора стояла на прежнем месте, и из трубы вился голубой дымок. На закате солнце отражалось от окошек избушки и через лупоглаз било зайчиком на стены горницы.

Иван несколько раз порывался добежать до избушки, но ДЕЛОв1 было много, хватали за ноги, стоило сойти с крыльца. И от огородников, и от чистильщиков, и от газонокосилки. Проведать старичка не складывалось.

Батя, по обычаю занимавший место на кресле с высокой резной спинкой, тоже искоса поглядывал на пустую лавку, порывался что-то сказать, но каждый раз только покряхтывал.

– Иван, – как-то все-таки сказал Батя.

– Что? – спросил Иван.

– Ты бы добежал до старика. Может, и впрямь, беда какая? Петька, вон, со списками давеча бегал. Может, и Прохора кем назначили?

– Если бы БЕДа2, он бы первый прискакал. Больную ногу бы поджал, а на второй прискакал, – ответил Иван.

– Прохор похвастать любит! – добавила Марья Моревна.

– Иван! – снова окликнул Батя.

– Что? – снова спросил Иван.

– Подымайся, да у Марьи Моревны наставления получи!

– Ладно, – Иван поднялся, отложил в сторону членистую лапку огородника, в которой ковырялся отверткой, и вышел из горницы.

За ним удалилась и Марья Моревна, и через пару минут шепота и звяканья на кухне в окне показался удаляющий Иван, несший на молодецком плече оплетенную лозой большую бутыль.

Едва Иван скрылся в ложбинке, как в дверь постучали. Негромко, но настойчиво.

– Кто же это? – спросила Василиса, – у нас так не стучат.

Она осторожно встала и перешла за спину Бати.

– Не заперто, – сказал Батя, сжав ладони, лежащие на столе, в пудовые кулаки.

Дверь, издавая мужественный скрип, открылась, и в проеме показался грузный, не броско, но дорого одетый мужичок в темно-синем пиджаке, наброшенном на плечи, и черных очках.

– Вот, – высунулась из-за него бледная физиономия Длинного Петьки, – гражданин Вий дорогу спросил, я и проводил.

– А то сам не знает, – хмуро произнес Батя, еле заметным шевелением головы указав на стул по другую сторону стола.

Вий шагнул в горницу, сел.

Помолчали.

Василиса вздохнула.

Марья Моревна недовольно посмотрела на дочку.

Вий поднял руку и, поморщившись, потер шею. Сбросил на спинку стула пиджак, расстегнул пуговицу на узорно вышитой косоворотке:

– Пылят поля. И жарко.

– Пылят. Жарко, – выдержав паузу, подтвердил Батя.

– А зачем вы, дяденька Вий, по полям ездите? К нам ведь хорошая дорога есть, – тонким голоском спросила Василиса, потупив блеснувшие глаза.

Марья Моревна с укором посмотрела на дочь и снова покачала головой.

– Да не я это, – со стоном произнес Вий, – транспорт казенный, все норовит прямиком, без разбору – поля, леса. На пасеку одну наехали, так еле от пчел оторвались. Помощника вон – покусали.

Вий ткнул пальцем через плечо на Петьку. Тот согласно закивал головой.

– Чья пасека-то, – спросил Батя.

Вий пожал плечами.

– Ильи Муромца, – ответил от дверей Петька.

Батя поморщился.

Марья Моревна поджала губы.

Василиса захлопала длинными ресницами.

Сорока, сидевшая на ветке яблони у раскрытой форточки, расправила крылья и улетела в сторону прохоровской избушки.

– И что Илья? – помедлив, спросил Батя.

Вий промолчал. Ответил Петька.

– А что Илья. У него очередные тридцать три года еще не вышли. Как лежал на печи, так и лежит. Даже не вышел, не посмотрел.

– Ну а к нам – по делу, или так? – Батя равнодушно посмотрел в окно вслед сороке.

– Хорошо бы просто так. Но – по делу, – Вий снова обвел горницу скрытыми за черными очками глазами:

– Прохора ищу.

– Зачем понадобился?

– Вот он доложит, – Вий снова ткнул пальцем в сторону Петьки.

– А что до самого Прохора не доехали? – снова пискнула Василиса. – Его избушка недалече, в лупоглаз видать.

– Да дух тамошний не пускает. Сказали же, транспорт казенный, оснащенный анализатором воздушной среды на случай превышения опасных веществ. А у Прохора там – эликсиром воняет, не подъехать.

– А! – прыснула в уголок платка Василиса.

Марья Моревна снова неодобрительно посмотрела на нее и покачала головой.

Батя улыбнулся в усы и бороду.

– Ты лишнего не болтай, – сердито сказал Вий Петьке, – по существу доложи.

Петька отошел от двери, встал у стола, оперся на уголок ладонью.

– Я голоса собирал. По вопросу рационального питания для населения, – начал Петька. – А к Прохору не зашел, точнее, стороной обошел. Из-за духа этого самого. Да и известно всем, за что он всегда голосует. Он ведь в любую диету свой эликсир пихает, в раздел «СПИРТ», а рецепт не прикладывает. А это – вопрос государственной важности.

Петька скосил глаза на застывшую голову Вия.

– А разве есть такой раздел? – спросила Василиса, – мы не проходили.

– Ш-ш, – шикнула на дочку Марья Моревна, – не перебивай, а то собьется.

– Вот то-то и оно, что нет такого раздела, – Петька глотнул воздуха и продолжил:

– Он его сам выдумал. Означает «Свежее Питье, Источник Радости, Традиционное». Так я ему сначала предложил в другую категорию, в «СПОРТ»3. Такой раздел имеется, тем более, что у Прохора – ни справок нужных, ни рецепта точного – все на глазок. Ну и старик это ваш разобиделся. Говорит, главное – традиция, народ, мол, не ошибается. Народ, мол, каждой травке цену знает. На тонизирующий, вроде, согласился, а оригинальным назваться – ни в какую.

– И что? – спросила Марья Моревна. – Теперь-то в нем какая надобность?

– Да дело такое, что Прохор в ДУПЛО4 гостинец прислал, баночку со своим питьем традиционным. На экспертизу. Курьер в гараж въехал, на вымытом полу поскользнулся, баночку уронил, она и разбилась. И с тех пор казенный транспорт стоит. Чихать – чихает, а не едет. Анализаторы воздушной среды у всех. Хотели отключить, уйму специалистов собрали – ничего сделать не могут. В глазах двоится и руки трясутся. Такая неприятность, недовольных много.

При этих словах Петька поднял глаза к потолку.

– Хватит, – оборвал Петьку Вий.

Встал, снова набросил пиджак на плечи, прошелся по горнице. Остановился перед окном, вгляделся, прищурившись, в туманную даль.

– Мы посоветовались со специалистами, и возникло такое мнение, что поправить ситуацию может еще немного этого… традиционного… свежего… источника радости. У меня там, в тарантайке баклажка. Вот, думаю, помощника дальше одного отправить, или самому сходить?

В сенях раздался топот, и в горницу вошел, вытирая пот со лба, Иван.

Открыл было рот, да Василиса прытко выскочила из-за батиного кресла, подскочила к Ивану, обвила его за шею. Горячо зашептала:

– Пойдем, я тебе умыться приготовлю. Устал ведь на работе. Звездолеты эти все летают, да летают.

На ветке возле форточки снова появилась сорока, повертела хвостом, перескочила на раму, и затрещала:

– Пр-рохор помер! Пр-рохор помер!