А, впрочем – холодный уж лоб,

А, впрочем – котята на крышах

Поют об умершем нигун.

Но голос их – еле нам слышен,

Поскольку – беспечен и юн.

#Савелий_Кострикин

#Сиониды

Я кажусь себе древним евреем,

Пережившим не раз Холокост,

Постоянную Планка примерив

На иссёкшийся старый погост.

Скоро мы позабудем, что было

И что будет с судьбою опять,

Нас накроет миазмами дыма,

Не давая Пророка понять.

Это будет не дважды, не трижды,

Но всю жизнь мы вот так проживем,

И все то, что поэзией движет,

Уничтожит отеческий дом.

Дом сгорит не под чьей-то пятою,

А по нашей же глупой вине.

И заплатим за это мы втрое,

Смерть свою приумножив вдвойне.

Будем мы разгребать пепелище,

Ожидая от Бога войны,

Что нас сделает лучше и чище….

Жаль, мы все умирать рождены,

Жаль, не встать нам опять перед Богом,

И, с молитвою Душу прося,

Оказаться над тем же порогом,

Где умершие предки висят.

#Савелий_Кострикин

#Сиониды

Поют нигун в местечке иудеи,

Поют о том, что так тревожит их,

И песня эта – песен всех ценнее.

Гулял там ветер, вскоре – он затих.

Затихнет жизнь, откроются границы,

И нет уж их, как не было вовек

На всей земле той огненной Жар – птицы,

Которой счастлив русский человек.

Остались только мы. Вдвоем с тобою,

Пройти нам много в жизни суждено.

Кто знает, что она для нас откроет,

Играя с небом в Божье домино?

Ответа нет. Лишь в древней синагоге

Старик – раввин на шатких стульях спит.

Он сам молчит, и думает о Боге,

А в мыслях старца – идиш да иврит.

И снова странник по степи могучей

С котомкой вдаль уверенно идет.

И снова – дождь, а с ним – и эти тучи,

Что поглотили время и народ.

И снова я присутствую в Подолье

И вижу Бога, небо и тебя.

Как здорово, что жизнь прожить мы вольны,

Творя искусство, веря и любя.

#Савелий_Кострикин

#Сиониды

Я брожу по пустому Освенциму,

Освещая дорогу стихом.

Здесь евреи, убитые немцами,

А, вернее – их страшным грехом.

Кто отдал те приказы эсэсовцам?

А кто в Душу дух смерти вложил?

Не история – жуткое месиво

Из костей, черепушек и жил.

Предстоит моему поколению,

Прошлым ужасам глядя в лицо,

Извести до конца патогенные

Формы разума – вирусы слов.

Каждый вирус – причастен к трагедии,

Заражая сознание масс,

Через церковь, учёных, масс – медиа,

Как придуманный Габером газ.

Он – невидим тупым обывателям,

Как невидим им собственный стыд.

Это тоже скажу, обязательно;

За евреев – судьба отомстит.

Я брожу по чернеющим улицам,

По остаткам сгоревших домов.

Мне убитые издали хмурятся,

Каждый крикнуть мне что – то готов,

Каждый лагерь – страна безысходности:

Белоруссия, Польша, Литва.

Вот раввин обезглавленный сгорбился.

Только где же его голова?

Кто ответит – в чём смысл страдания?

Для чего нас Господь в мир послал?

Впереди – возвышается здание,

Старых окон беззубый оскал.

Я вхожу в синагогу волынскую,

Вижу трупы убитых детей.

Стены дышат предсмертными лицами,

Становясь как бы с ними ровней.

Каждый дом – в положеньи родителей,

Потерявших надежду на свет.

Их потомки – его не увидели:

Крематорием лагерь согрет.

Вот таблички: на них нарисованы

Те, кто должен быть роком убит.

Имена и фамилии – новые,

Каждый новый – по крови семит.

Узнаю я Иосифа Бродского,

А вот здесь – Аронзон, Меламед.

Журналисты, актёры, философы.

Хорошо, что минувшего – нет,

Нет во мне отрицанья и скеписа,

Есть лишь боль и живучая грусть.

Я брожу по пустому Освенциму,

За безвинно погибших молюсь.

#Савелий_Кострикин

#Сиониды

Табуретка, с которой читали стихи,

Распадается.

Сон взял свое,

И, быть может,

эти дни перед смертью

Не так уж плохи.

Будем же осторожны.

Теперь же – о сложном:

Белый лист не считается тенью певца,

До тех пор, пока истина ходит по кругу

В комнате. Мы ловим жизнь на живца,

Словно давнюю, милую, в общем – подругу

Или друга (в зависимости от пола),

То есть, собственно говоря – чертим углы эпох,

Превращая пространство новых

Идей в мир, где не умер Бог,

А меж тем распадается на атомы наш целковый,

Средь этой массы липких от тьмы дорог.

Среди тысяч планет не находится то,

Что искали.

Взаправду или всерьез,

Верим мы – что идет

к нам какой – то убогий странник,

Из мира грез,

Но пространной

Кажется жизнь.

А меж тем, из-под наших ног

Табуретка уходит

– ибо сон взял свое

И, быть может, нам поможет

Наш вечный, распятый на веки Бог.

#Савелий_Кострикин

#Порыв_Души

Для чего поэты нам нужны?

Для того, наверно, чтобы лжи

Становилось меньше у всех нас,

Хоть запал смертельный не угас

Быть коварным. Ведь, как правда, лжец

На планете нашей – не жилец,

Но, увы, ложь слишком глубока:

С одного движенья кулака

Не добиться. То есть – ничего.

Мы лжеца меняем одного

На другого. А вот Бродский был,

Как Архангел Божий Михаил,

Евтушенко – как Илья Пророк.

Он стихами Родине помог.

Аронзон – апостолом Петром,

Чьи слова ложились серебром

На проблемы и изъяны Душ.

Ты попробуй это все разрушь!

Нет. Не выйдет. Будет правда жить,

Разорвав губительную нить

Средостений заскорузлой лжи.

Пусть она, проклятая, лежит.

Мы ее не тронем. Правда есть.

А тогда – зачем скупая лесть?

Для чего, по сути, нам она?

В мире правды больше не нужна.

А куда податься ей еще?

Этот мир, признаться – обречен,

Если он не справится с грехом,

Что готов разрушить общий дом.

Вот об этом я пишу стихи,