– Так называется посёлок, в котором у нас находится аэропорт, – пояснил Димкин папа, – очень давно здесь жил крестьянин по фамилии Хомутов, который занимался охотой, отсюда и произошло название этого поселения.

– Дядя Серёжа, а это кому памятник стоит? – перебил Гордеева-старшего самый младший из братьев Денис.

– Сейчас мы проезжаем стелу, символизирующую въезд в город Южно-Сахалинск – столицу Сахалинской области, единственной в нашей стране области на островах.

– А зачем на стеле ордена? – не унимался Денис.

– Первый орден Трудового Красного Знамени наш город получил в 1971 году за трудовые успехи. Вас ещё тогда и на свете не было. А вторым орденом, Дружбы народов, Южно-Сахалинск награждён совсем недавно в честь 100-летия образования города, а также за большие трудовые достижения, – пояснил Гордеев.

– А у нас в Хабаровске зато река Амур есть, – вступил в разговор старший из племянников, он на два года был старше Дениса и на год младше Димы.

– У нас тоже река есть, Сусуя называется, но она, конечно, меньше Амура и… – тут Гордеев-младший немного запнулся. – И не совсем чистая, в общем, купаться в ней нельзя.

– Дядя Серёжа! Папа нам рассказывал, что реку Амур назвали в честь бога, а Сусуя – тоже богиня?

– Нет, Сусуя не богиня, – рассмеялся Гордеев, – в древности на острове Сахалин жил народ, который называли айнами, и многие реки, заливы и поселения сохранили свои названия на их языке. С тех пор численность айнов значительно сократилось, сейчас их осталось несколько тысяч, а знающих родной язык и того меньше. Поэтому о точном переводе на русский язык этих названий говорить трудно. Есть версия, что первоначально река на языке айнов звалась Сусунай, «сусу» – тальник или ива, «най» – река, то есть «река, поросшая тальником». Так, мы уже приехали, тетя Люся с Анюткой заждались нас, готовимся выходить.

Все последующие дни гостей знакомили с достопримечательностями города, ездили купаться в море, по канатно-кресельному подъёмнику посетили турбазу «Горный воздух», с которой открывается панорама всего города, прокатились в городском парке по детской железной дороге. В один из солнечных дней решили съездить к тёте Люсе на дачный участок. В это время начала созревать садовая земляника, которую многие садоводы зовут клубникой. Сахалинский климат на удивление благоприятен для выращивания этой многолетней культуры, особенно крупноплодных сортов. Посмотрев на сорванную Димкой ягоду сорта «Гигантелла», с трудом помещавшуюся в гранёный стакан, маленький Денис заявил:

– Теперь я понимаю, за что вам ордена дали, – чем вызвал у всех улыбки.

Вечерами часто садились всей семьёй играть в лото. Доставать из мешка бочонки с цифрами, как правило, поручалось Гордееву-старшему он не только успевал проверить свои карточки, но и сопровождал почти каждый бочонок шуточной присказкой. Причем наравне с традиционными «дедушками», «бабушками» и «барабанными палочками» придумывал свои. Так, например, «тридцать восемь – чаю просим», «тридцать один – пью один» и т. п. Правда, не обходилось и без курьёзов. Так, вытащив бочонок с цифрой «3», Гордеев-старший объявил: «Любимая Димкина оценка в школе». На что сын очень обиделся и играть дальше отказался.

– У меня по годовым оценкам ни одной тройки нет, – надув губы, заявил он.

Пока все успокаивали малыша и говорили, что папа просто пошутил, Гордеев-отец торопливо перебирал в мешке бочонки, найдя нужный, объявил:

– Оказывается, я плохо посмотрел, не тройка, а пятёрка, – в доказательство показал бочонок с цифрой пять.

– Ну и хитрый ты, папа, – настроение у Димы сразу улучшилось, и все продолжили игру.

На этот раз чаще всех выигрывал Серёжка, и когда после игры сели пить чай, он мечтательно произнёс:

– Вот выиграть бы миллион.

Все с интересом посмотрели на малыша, видимо, не его одного заинтересовал такой выигрыш.

– И что ты сделал бы с миллионом? – первым спросил Дима.

– Как что? Куплю нам дачу с большим домом, отцу – машину «Волга», себе – мопед и моторную лодку. Вашей семье тоже куплю машину, а Димке – тоже мопед.

– А остальные куда денешь?

– Остальные?.. – задумался Серёжа.

– А давайте остальные отдадим в детский дом, – вступила в обсуждение Анюта, младшая сестра Димки, – там же у детей нет родителей, чтобы покупать игрушки и одежду.

Денис, до сих пор не принимавший участия в разговоре, тревожно посмотрел на брата и как бы невзначай тихо произнес:

– Деньги летят. Тебе не кажется так, Сергей?

Взрослые переглянулись и весело заулыбались, а Димка спросил:

– А что, тебе уже жалко?

– Я не жадный, я домовитый, – ответил, опустив голову, Денис, чем вызвал у всех дружный смех.

Пройдут года, дети сами станут папами и мамами, но никто не забудет, как летним вечером они делили миллион.

Сама поездка по железной дороге для маленького Димки была как небольшое приключение и не менее желанной, чем встреча с дедушкой и бабушкой, проживающих в сахалинском портовом городе Холмске. Отец всегда брал билеты на дневной поезд, чтобы ещё раз полюбоваться сахалинской живописной природой, восхититься мастерством и смелостью строителей, проложивших железнодорожную ветку, соединившую столицу области с западным побережьем острова.

Прокладывали дорогу ещё японцы после русско-японской войны 1904-1905 годов, когда по Портсмутскому договору часть Сахалина до 50-й параллели отошла к Японии. Большей частью строительство проходило через горы, спуски и подъёмы, пересекало многочисленные речки и ручьи. Всего на этом участке, протяжённостью 84 километра, построено 15 туннелей и 35 мостов. Работы велись семь лет, главным образом силами подневольных рабочих-корейцев, которые трудились и проживали в ужасных условиях. Бытует мнение, что на каждую уложенную шпалу приходится одна человеческая жизнь.

Путешествие у Гордеевых начиналось с первых минут, как только поезд отходил от вокзала. У Димки сразу появлялся аппетит, и отцу приходилось доставать приготовленные мамой в дорогу бутерброды и печенье. Всё это запивалось домашним соком или компотом. Проехав первую станцию под названием Новодеревенская, поезд «заползал» в один из самых длинных туннелей. Под стук колес за окном вагона мелькали огни, в это время малыш поближе прижимался к отцу, но страха старался не показывать.

– А мы что, через гору сейчас едем?

– Да, Дима, сквозь гору рабочие прорыли туннель, уложили рельсы, и мы сейчас по ним едем. Ты же, сын, знаешь, что на Сахалине очень много сопок и рек, поэтому на нашем пути ещё будет не один туннель и не один мост. Проезжая очередную станцию, Димка непременно просил отца рассказать, откуда произошло её название. Сергея, впервые проехавшего по этой железнодорожной ветке в начале 60-х, тоже всегда интересовал этот вопрос.

Как-то раз соседом по вагону оказался пожилой мужчина с наградными планками на левой стороне изрядно потёртого костюма. Мужчину звали Николай Степанович, на вопрос Гордеева, откуда произошло название станции Камышово, он ответил:

– Кто такое название дал, я не знаю, но бои в 45-м здесь были жестокие, немало наших солдат полегло на этом перевале.

– Так вы что, воевали здесь? Расскажите, пожалуйста, мой отец тоже ветеран ВОВ, правда, он служил связистом на флоте и даже участвовал в боевых действиях по освобождению от японских захватчиков Курильских островов, – начал умолять ветерана Сергей.

– Да что там рассказывать, война она и есть война. Боль. Горе. Смерть. Кто говорит, что к этому можно привыкнуть, – не верь, врут они. Мне до сих пор снятся мои однополчане, которые так и остались лежать на этом Камышовом перевале. Наш батальон, – продолжил рассказ Николай Степанович, – высадился в Маока, так тогда назывался у японцев Холмск, когда основные силы противника оставили город. Наша задача была произвести зачистку мелких групп японских солдат, не успевших отступить, и по возможности предотвратить диверсионные акты и предполагаемые беспорядки. Не успевшее эвакуироваться гражданское население, напуганное ежедневными информационными сообщениями о зверствах русских, приняло солдат чужой страны настороженно. Знакомый морпех, их рота одна из первых высадилась в Маока, рассказал мне просто страшную историю.