Она наконец протянула Чайкину бублик. Тот выхватил у нее из рук полуколечко с расплывшимся на конце маслом и, урча от удовольствия, впился в него зубами.

– Ты мне должен рассказать, что было на допросе, – сказала Екатерина Андреевна.

– Да ничего особенного, – пробубнил с полным ртом Чайкин. – Карпушкин… ну, электрик… он все молчал, только изредка бурчал, мол, ничего не знает, ничего не делал. А потом начал нести бред про какого-то инвалида.

– Инвалида? – переспросила Екатерина Андреевна.

– Ну да, он так и сказал. Мол, инвалид на коляске рядом крутился. Не знаю, правда или врет.

– Может, и не врет, – задумчиво проговорила Екатерина Андреевна. – Я тоже инвалида видела.

– Где?

– Недалеко от того места, где сидела. На концерте. Но это еще ничего не доказывает.

– А ковбоя ты не видела?

– Ковбоя? – Екатерина Андреевна удивленно посмотрела на Чайкина. – Какого еще ковбоя?

– В шляпе.

– Про ковбоя тоже электрик сказал?

– Ну, да. Только это уже звучит… странно.

– М-да, будто бы у него не все дома. Кстати, надо наведаться к нему домой. Как, ты сказал, его фамилия?

– Карпушкин.

– К Карпушкину. Завтра же навещу его жену. Если она у него есть.

– Вообще-то назавтра ее вызвали на допрос.

– Завадский? Ну а кто же еще! А… во сколько она должна прийти?

– Ну и где она? – нетерпеливо бросил Завадский.

На часах было четверть одиннадцатого, а Карпушкину вызвали к десяти.

– Придет, – уверенно сказал Чайкин. – Женщина!

В это время Зоя Васильевна Карпушкина неторопливо шла по соседней улице, ее сопровождала Екатерина Андреевна. Она перехватила жену электрика по дороге. Екатерина Андреевна представилась и спросила, может ли задать несколько вопросов касательно ее мужа, Семена Игнатьевича. Тень удивления пробежала по лицу Карпушкиной, но она ответила:

– Задавайте.

Даже не поинтересовавшись, с какой стати ее муж заинтересовал эту почтенную даму.

– Вы же в полицию идете? – спросила Екатерина Андреевна.

– Да.

– Я полагаю, вам известно, по какому поводу вас вызвали?

– Да.

– Судя по вашему ответу, вас это нисколько не удивляет.

– Рано или поздно это должно было случиться, – спокойно ответила Карпушкина.

– Позвольте! Что вы хотите этим сказать?

– У него… характер. Он… с ним тяжело.

– Стало быть, чего-то подобного вы ожидали? – проговорила Екатерина Андреевна. – Вы знаете, я вам сразу не сказала… В общем, я занимаюсь этим делом. Ну, то есть я веду дело вашего мужа.

Карпушкина смерила Романову взглядом и что-то пробормотала себе под нос.

– Вернее, я веду независимое расследование, параллельно с полицией, – поправилась Екатерина Андреевна. – Они же там, знаете ли, тугодумы, и, чуть что, рубят с плеча. Моя задача заключается в том, чтобы не допустить роковой ошибки.

– Вы частный детектив?

– Ну, в некотором смысле да. Официально я… хм!.. пенсионер. А это так – на общественных началах. Но я все делаю по согласованию с правоохранительными органами, у меня там племянник работает. Внучатый.

Екатерина Андреевна посмотрела на Карпушкину, чтобы понять, оказала ли на ту должное впечатление только что произнесенная речь. Карпушкина молча смотрела в сторону.

– У вашего мужа были враги?

– Что? – переспросила Карпушкина.

– Враги. Те, кто хотел сделать ему что-то плохое.

– Нет.

– Может, кто-нибудь его чем-то обидел?

– Кого? Семена? Да он сам кого хочешь…

– Или были какие-то другие причины, по которым он мог кого-то ненавидеть?

– Не знаю.

– Может…

Екатерина Андреевна внимательно посмотрела на Карпушкину и только сейчас заметила, что эта женщина весьма недурна собой. Скорее, даже красива. Просто отсутствие макияжа и нормальной прически вкупе с заношенным простеньким платьем делали Зою Васильевну похожей на чучело.

– Может, он ревновал вас? – спросила Екатерина Андреевна и заметила, как Карпушкина едва заметно вздрогнула. – Я угадала?

Завадский снова посмотрел на часы.

– Уже на полчаса опаздывает. Выйди посмотри, вдруг она в коридоре стоит?

– Ладно.

Чайкин встал из-за стола, распахнул дверь, шагнул в коридор и… нос к носу столкнулся с Екатериной Андреевной, державшей под руку Зою Васильевну Карпушкину. Чайкин удивленно уставился на Романову, а та загадочно улыбнувшись и легонько подтолкнув жену электрика к двери, прошептала что-то ему на ухо. Затем приложила палец к губам и, повернувшись, бодро зашагала к выходу.

– Чайкин! – позвал Завадский, которому не было видно, что происходит в коридоре.

– Иду, – отозвался тот и вернулся в кабинет.

– Что у тебя с лицом?

– Ничего.

Чайкин закрыл дверь и, взяв стул, присел неподалеку от сидевшей напротив Завадского сгорбившейся Карпушкиной.

– Зоя Васильевна, – начал разговор Завадский, – у вашего мужа были враги?

– Те, кто хотел сделать ему что-то плохое? Нет.

– Ну, а может…

– И его никто не обижал.

– Значит, конфликтов у него не было?

– Нет.

– И на работе тоже?

– Нет.

– Вы подумайте хорошенько, Зоя Васильевна, – увещевал ее Завадский. – Поверьте, это поможет нам разобраться в ситуации и сделать правильные выводы.

– Зоя Васильевна, вы знали Михаила Анатольевича Златковского? – вдруг спросил Чайкин, и Завадский удивленно посмотрел на него.

– Да, я его знаю, – тихо ответила Карпушкина.

– А как вы с ним познакомились?

– Да я почти не знакома с ним. Я уборщицей в театре работала, в гримерке у него прибиралась. Он как-то спросил, не хочу ли я на спектакль прийти. Приглашение мне дал такое, не билет, но с местами. Слово какое-то, на контрабанду похожее.

– Контрамарка, – подсказал Чайкин.

– Точно, контрамарка. Я домой пришла, Семену рассказала, а он в крик. Контрамарку в клочья порвал, меня чуть не ударил. Влюбилась, говорит, в этого, в артиста. Ну я, правда, до того уже несколько раз про него Семену рассказывала: такой вежливый, внимательный и вообще – симпатичный. Но это же не значит, что я в него влюбилась! В общем, пришлось мне из театра уйти, Семен настоял. Так что теперь я без работы.

– Давно это было? – спросил Завадский.

– Да уж месяц как.

– И с тех пор вы Златковского не видели?

– Нет. А на днях афишу повесили, что он у нас в парке выступать будет. Я так обрадовалась! А Семен говорит: «Еще раз про него услышу – убью. И его, и тебя».

– Значит, сдержал обещание? – задумчиво проговорил Завадский.

– В каком смысле? – не поняла Карпушкина.

– Убил Златковского.

– Как убил?

– Златковский мертв.

– Собственно, поэтому вашего мужа и задержали, – вставил Чайкин.

– Не может быть! – воскликнула Карпушкина. – Я думала… я думала, он подрался с кем-нибудь.

– А он часто дрался?

– Нет, но… Он, конечно… ударить. Но чтобы убить…

– И тем не менее он подозревается в убийстве, – продолжал Завадский.

– Но он не мог!

– Отчего же? Вы ведь сами сказали: он угрожал.

– Да, но одно дело угрожать, и совсем другое дело… Он на такое не способен.

– Все люди до поры до времени на что-то не способны. А потом наступает день, и…

– Как же вы не слышали о смерти Златковсого? – спросил Чайкин. – Такой шум стоял. Вы что, в парк не ходите?

– Семен запретил, – ответила Карпушкина.

– Но по телевизору наверняка в новостях об этом говорили, – сказал Завадский. – В какой-нибудь хронике происшествий.

– У нас нет телевизора.

– Печально. Но факт остается фактом – Златковский мертв, его убили. И ваш муж является главным подозреваемым в этом убийстве.

– А к нему можно? – тихим голосом спросила Карпушкина.

– Пока нет.

– А когда можно?

– Оставьте мне номер вашего мобильного, я вам позвоню.

– Но у меня нет…

– Нет мобильного? Ну, дайте городской.

– И городского нет, – смущенно проговорила Карпушкина. – Вернее, есть, но его отключили. За неуплату. Я же сейчас без работы. А у Семена зарплата маленькая.