– Теперь я официально сирота! – от того, как я это произнесла, мне стало смешно, смешно и страшно, и я засмеялась, пугая своим смехом Лору.

Увидев меня такой впервые, она подумала, что я тронулась. Обхватив меня руками, она сильно прижала к себе, говоря, что у меня есть она, и что она меня любит. От ее заботливых слов и рук, я еще сильнее заплакала. Мы просидели так весь вечер и всю ночь. Уложив меня спать, она легла рядом, прямо в одежде, говоря, что никуда не пойдет сегодня и останется со мной. Она рассказывала мне истории из своей жизни, чтобы я хоть немного забылась и поспала. Наутро, я решила, что самым лучшим будет, если я съезжу, похороню отца, разгребу вещи и бумаги, оставив все на нотариуса, и вернусь сюда.

Сказать это было легче, чем сделать, я боялась. Боялась увидеть его. Боялась своих чувств и себя. Лора тут же развеяла все мои страхи и сомнения, сказав:

– Милая, если ты так боишься, я могу приехать к тебе и остаться до отъезда? Сколько времени тебе нужно, чтобы уладить все дела? Ты уверенна, что хочешь все продать? Все-таки это твой дом, ты там выросла и это память, память о твоих родителях? – замявшись, сказала она.

– Я знаю! Но мне тяжело и больно, именно потому, что их там больше нет. Ему я тоже не нужна, так для чего мне все это? – с тоской в голосе сказала я.

– Я надеюсь, что за две недели все улажу, и я вернусь! Я начну жить для себя и искать свою любовь. Я больше не хочу терять ни минуты, мечтая о том, чего никогда не будет! – с воодушевлением и тоской одновременно, сказала я.

– Никогда не говори никогда! – с улыбкой сказала Лора.

Я посмотрела на нее, и она обняла меня, сказав при этом, что все может измениться в любую минуту. Когда все вещи были собраны, она отвезла меня в аэропорт и, послав мне воздушный поцелуй, крикнула на весь зал:

– Обещай, что не переспишь с ним, пока меня не будет? – она засмеялась, а я покраснела, показывая ей кулак. На меня смотрели все, и парни, и девушки, и мамы с детьми. И чтобы не остаться в долгу, я крикнула ей в ответ:

– Обещаю! Сомневаюсь, что он откажется от секса втроем!

Она засмеялась, поднимая палец к верху, как бы говоря: «Молодец девочка, так держать!», а я улыбалась во весь рот, понимая, что только она способна меня развеселить в любой ситуации. В зале стоял свист, кто-то кричал и просил наш телефончик, а кто-то смотрел осуждающе, но мне было наплевать, плевать на всех и все…

Перед посадкой я выпила таблетку, и в самолете воткнув наушники, и одев повязку для глаз, сразу уснула, потому что очень сильно боялась летать. Очнулась, когда мы уже зашли на посадку. Чертыхнувшись про себя, я вцепилась в ручки кресел и что есть сил, зажмурилась, ожидая, что сейчас произойдет резкий удар о землю и, проклиная себя за то, что не могла еще немного поспать. Когда все закончилось, я посмотрела на свои руки, которые побелели, и попыталась разомкнуть пальцы. Мой сосед, увидев это, посочувствовал мне, сказав, что мучается так каждый раз, когда летит куда-то. Я вымученно улыбнулась, пытаясь вылезти из кресла и как можно скорее оказаться на воздухе.

Стоя в аэропорту и ожидая свой багаж, я пробежала глазами по всем находившемся в зале ожидания, ища того, кого мое глупое сердце не могло забыть вот уже десять лет. Не найдя чемодан, я решила выйти пождать на улице, слава Богу, погода стояла чудесная. Солнце и жара, вызывали мучения у приезжих, но не у меня. Прожив здесь полжизни, я поняла, что скучала по солнцу и зною, находясь в Америке несколько лет. Постояв немного, я зашла внутрь и вернулась к зоне выдачи багажа. Увидев свой чемодан, заметила, что одно из его колесиков открутилось и плохо держится.

Отлично, этого еще не хватало, думала я про себя. Таща за собой чемодан, я надеялась, что меня скоро встретят и помогут его дотащить. Он то и дело норовил свалиться на одну сторону, и мне приходилось останавливаться и поднимать его. Обернувшись, я столкнулась с взглядом, который заставил меня забыть все на свете, и вернуться на десять лет назад. Я даже чемодан выронила и встала, как вкопанная.

Это был он! Антонио Моретти! Моя мечта, мой демон-искуситель! Мой жестокий мучитель и самый любимый человек! Это он! Он! Человек, которого я столько раз видела во сне, после которого просыпалась вся в слезах, не в силах унять тоску и боль в сердце, шепча его имя. Человек, о котором я думала все сутки напролет, и который не покидал моих мыслей ни на минуту. Человек, из-за которого, мне пришлось уехать и научиться жить без него, моля Бога, чтобы не было так мучительно больно, каждый раз, думая о нем. Это был он! Мой Антонио! Я видела его взгляд, удивленный, жадный и такой до безумия нежный, и родной!

– Адалина? – настороженно спросил он

– Антонио! – сказала я улыбаясь.

Глава 2

Не сдерживая себя больше, я бросилась в его объятия и расплакалась. Выливая все то, что накопилось во мне. Страх, боль, отчаяние, все слилось в единый порыв быть понятой и принятой другой стороной. Объятия, сжимавшие меня, были сильными и крепкими, стоять вот так я могла бесконечно. Но он видимо решил, что нам пора и, отодвинув меня, произнес:

– Нам нужно ехать! Похороны через два часа в церкви Св. Иоанна Крестителя. Тебе наверно еще нужно будет заехать, принять душ и переодеться, да?

А что еще я ждала? Неужели я думала, что он броситься меня утешать, гладить по голове и говорить, что никогда не оставит меня больше! Смешно!

– Да, ты прав! Извини за это? Я слегка перенервничала из-за последних событий! – сказала я, мотая головой и руками.

– Я рад тебя видеть, Адалина! – тихо произнес он

А мое сердце снова рвалось наружу, пытаясь справиться с ударами. Я улыбнулась сквозь слезы и прошептала:

– Я тоже!

Сев в машину, я несколько раз выдохнула, приводя себя в порядок. Пока Антонио укладывал мой чемодан, я взглянула в зеркало, увидев, что тушь растеклась, прокляла себя за то, что послушала Лору и накрасилась. Приведя себя в порядок и обернувшись, я увидела, как Антонио заводит мотор, не сводя с меня глаз. И от этого мне стало неловко. Я отвернулась к окну, скрываясь от его глаз и ища спасение в проплывающих за окном картинах.

– Нам долго ехать? – спросила я.

– Нет, минут сорок, если не будет пробок! – сказал он, не отрываясь от дороги.

Я отвернулась, боясь взглянуть на него и навсегда забыться в нем, в его глазах. Господи, спаси! Я обречена, любить человека, которому безразлична.

С каждой минутой я приближалась к концу. К тому, что больше не увижу своих родителей, и с каждой минутой, ком в горле, не давал мне дышать. Давясь слезами, я смотрела в окно, пытаясь справиться с эмоциями. Но чем ближе я подъезжала к дому, тем сильнее становились они. Антонио взял мою руку и сжал, словно говорил: «Держись милая, я рядом!» От неожиданности, я обернулась и посмотрела в его глаза, ища в нем подвох. Но его глаза были направлены на дорогу, губы сжаты, а костяшки на пальцах побелели оттого, как сильно он сжимал руль.

– Спасибо – глухо прошептала я.

Подъехав к дому, я прислонилась лицом к стеклу и закрыла глаза, пытаясь справиться с эмоциями.

– Прошу, Господи прошу! Дай мне сил вынести это! – шептала я.

Message to the Bears- You Are a Memory

В этот момент дверь открылась и Антонио, протянув мне руку, помог вылезти из машины. Зайдя в дом, я вдохнула его запах. Запах родительского дома, запах любви и заботы, когда-то обитавшей здесь. Но этого больше не чувствовалось. Я знала, что больше здесь не будет этого.

Папа больше не распахнет своих объятий, чтобы обнять меня, не пожалеет и не погладит по голове, если я упаду, и больше никогда не поругает и не закричит, если сделаю что-то плохое. Также, как и мама. Их нет, и вместе с ними, умерла какая-то часть меня.

Я молча поднялась в свою комнату. Здесь ничего не изменилось с тех пор, как я уехала. Все было так, как я оставила. Видимо отец надеялся, что я скоро забуду Антонио и вернусь. Антонио занес чемодан в комнату и тихонько вышел, ничего не говоря. Я разделась и пошла в душ.