Глава 1

Он.

В первый раз я увидел ее, когда пришел к ее отцу, устраиваться на работу охранником, так по крайней мере думала она, именно тогда я и влюбился в нее. Мне тогда было двадцать пять лет, а ей пятнадцать. Копна вьющихся волос, зеленые глаза, задорная улыбка, скобы на зубах, настоящая сорвиголова.

Она прихрамывала на одну ногу, последствия аварии, унесшей жизнь ее матери и оставившей глубокую рану в ее душе, но это не мешало ей быть самой отвязанной девчонкой на свете, и, несомненно, самой сумасшедшей из всех, что я знал. Она дралась со всеми, кто ее обижал, и дерзила старшим. Но когда она познакомилась со мной, все изменилось. Она всюду ходила за мной хвостиком, караулила возле дома, слушала мои рассказы и похождения с широко разинутым ртом, и поэтому, когда ее отец узнал о том, что она влюбилась в меня, он решил отправить ее учиться за границу.

Она кричала и билась в истерике, говоря, что никуда без меня не поедет, но он был не преклонен. Она обратилась ко мне за помощью, но я отказал, сказав, что не люблю ее, едва сдерживаясь, чтобы не заключить ее в объятия. Я не мог иначе. Она была несовершеннолетняя и к тому же, не знала того, для чего, я был здесь на самом деле.

Она кричала, что ненавидит меня и будь я проклят, если не испытываю к ней хоть что-то, бросаясь на меня и молотя руками по груди, говоря, что я никогда никого не полюблю, кроме нее. Если бы она только знала, что я уже тогда любил ее, все могло быть по-другому. После этого она заперлась в своей комнате на два дня, а когда вышла из нее, в руках у нее был чемодан. Согласившись на условия отца, она решила уехать.

Окинув взглядом дом, она остановила свой взгляд на мне, подойдя, она встала на цыпочки и, быстро поцеловав меня, убежала в машину. Я смотрел ей вслед и усмехался ее словам: «Ты никогда никого не полюбишь, кроме меня!». Вот именно, что никого и никогда. Как же ты была права, моя девочка, потому что все последующие годы, я ждал лишь встречи с тобой…

За все десять лет, что ее не было, я лишь раз увидел ее фото, она прислала его в свой двадцатый день рождения своему отцу. На ней уже не было брэкетов и от ее взгляда можно было умереть. С фото на меня смотрела уверенная в себе девушка, которая знала, что своей внешностью не оставит равнодушным никого, высокая и стройная, в этом платье, она вызвала во мне желание, обладать ею, волосы были по-прежнему вьющимися, как и тогда, когда я видел ее в последний раз. И я едва сдержал себя, чтобы не позвонить ей…

И вот она возвращается…

Спустя десять лет самоизоляции и заточения, иначе не скажешь.

Спустя месяц, ее отец позвонил и сказал, что она может вернуться, но, увы, она не захотела, и со своей детской наивностью заявила, что не вернется туда, где ее не любят. Потом звонок повторялся каждый год, но его ждал все тот же ответ. Она не хочет возвращаться, подытожил ее отец, видимо говоря это мне. Мне было плохо и не по себе, ведь я видел, как ее отец мучается и скучает по ней, виня во всем себя. Но когда я спросил его, он сказал, что унаследовав характер своей матери, если ты решила что-то, то уже ничего не сможет это изменить.

И вот этот день настал. Причины ее возвращения были трагичными, как и вся ситуация. Ее отец умер от сердечного приступа. Я позвонил ей и, сообщил эту печальную новость. Она молчала и, когда я спросил, слышит ли она меня, она сказала, что прилетит завтра. Я был озадачен, думал, что мне придется успокаивать ее, ревущую в трубку, но она держала себя в руках. Встречая ее в аэропорту, я боялся, что она вовсе не прилетит, передумает и не прилетит. Ждал и представлял ее, как она изменилась, что стало с ней спустя еще пять лет, если она уже тогда вызывало во мне сумасшедшее желание обладать ею.

Отвлекшись от мыслей, я увидел девушку, которая тащила за собой чемодан на колесиках, но тот, предательски скатывался на один бок, даже не пытаясь облегчить жизнь своей хозяйке. Узкие джинсы обтягивали ее, упругую попку, майка хоть и была широкой, но не смогла полностью скрыть красивой груди, видневшейся сквозь нее. И вот она повернулась ко мне лицом, и я остолбенел. Ее глаза остановились на мне, и на миг она замерла, уставившись на меня и, выронив чемодан…

Она.

Сколько лет прошло, как я уехала, но так и не смогла забыть его. Столько лет слез, отчаяния и невыносимой тоски по дому, по отцу. Отец… Когда он позвонил и сказал, что мой отец умер, я впала в ступор. Все эти годы я лелеяла надежду, что однажды он позвонит и скажет, приезжай, я соскучился. Поначалу, от обиды я представляла, как говорю ему, точнее кидаю в лицо, что-то вроде, «Извини, твой поезд ушел!» или «Ты опоздал, я больше не люблю тебя!». Но когда дни плавно перетекли в месяцы, а месяцы в годы, я потеряла всякую надежду. Я была так разочарована в любви, и в том, как ее описывали, что поклялась никогда никого не любить, и первое время не общалась с мальчиками вообще.

Но жизнь подарила мне замечательную подругу, которая не только вернула мне веру в себя, но и в любовь. С Лорой мы дружим уже девять с половиной лет. Наше знакомство произошло на пикнике, который устроила тетя Стейси, чтобы я освоилась и нашла друзей. Она пришла в компании своих друзей и сразу же подошла ко мне.

– Меня зовут Лора! – протянув мне руку для знакомства, сказал она.

– Адалина! Адалина Риччи! – улыбнулась я.

– Итальянка? Здорово! Твои предки решили избавиться от тебя, чтобы ты им не мешала, или ты натворила что-то, посерьёзней? – спросила Лора без тени смущения.

– Хм, ну я… – замялась я, не зная, что ответить

– Я влюбилась в охранника своего отца, который старше меня на десять лет, может, поэтому я здесь! – выпалила я.

– Ни хрена себе! – воскликнула Лора и тут же зажала рот рукой, понимая, что выругалась.

С минуту мы смотрели друг на друга, а потом засмеялись в голос, привлекая всеобщее внимание. Тетя явно радовалась, что я так быстро нашла себе друзей и поэтому всегда была рада, когда Лора приходила к нам. Когда она попросила рассказать все, я испугалась, что она хочет просто посмеяться надо мной, но она, поняв мой страх, добавила, что просто хочет со мной дружить, и если я не хочу ничего говорить, пусть будет так. С тех пор мы стали с ней неразлучны, вместе ходили на уроки и сидели рядом, если они совпадали, и вечерами бегали к друг другу, ночевать. Позже стали вместе жить в общаге, ходили в кино и рестораны, вместе были на тусовках и вечеринках. Поначалу, нас даже принимали за лесбиянок, но частая смена партнеров Лоры, развеяли нашу с ней ориентацию. В свои пятнадцать она уже начала спать с мальчиками, тогда как я, лишь сходила с ума от любви к нему, и пусть это было лишь платоническое чувство, я ни о чем не жалела.

Спустя годы ничего не изменилось, кроме того, что мы стали курить и пить, ну и конечно Лора не переставала влюбляться во всех подряд, говоря, что ищет свою любовь! Мы менялись с каждым годом, менялись наши привычки и увлечения. Неизменным лишь было одно. Мои чувства к нему…

В свой двадцатый день рождения, я рассказала Лоре, что и как, она слушала меня с открытым ртом, а под конец сказал, что не видела еще такого человека, как я, с таким сильным чувством и выдержкой. Именно Лора настояла, чтобы мы отправили фото моему отцу, сказав, что мой отец наверняка думает, что я спилась или стала наркоманкой, но в ее глазах я видела то, чего она не сказала, точнее, о чем умолчала.

«Пусть этот идиот, увидит, какой ты стала красивой, и поймет, кого потерял!»

Я, поняв ее намек, сказала, что он может и не увидеть это фото, но она была непреклонна. Когда мы отправили фото, я все еще ждала от него звонка или сообщения, но моим мечтам не суждено было сбыться. День за днем я все еще продолжала надеяться, но ничего не происходило и однажды, во мне что-то перегорело, и я решила не тратить время на то, чего никогда не будет.

И вот, он позвонил, но не для того, чтобы сказать, что любит меня, а для того, чтобы сказать, что мой отец умер. Мамы нет уже давно. Я совершенно одна в этом мире, и он ничего не произносит, молчит, ждет, что я скажу, но я впала в ступор от этой новости. Пусть отец меня и отправил сюда, но я любила его, и безумно тосковала, зная, что он тоже тосковал по мне за все те годы, что я не писала и не звонила. Я никому не нужна, даже ему, думала я про себя. Я ответила, что завтра прилечу и, положив трубку, тихо произнесла: