– Мистер Уилсон, вы пьёте?

– Ну-у…бывает иногда…

– Отлично, не откажите мне в удовольствии выпить в вами. Как вы относитесь к виски?

– Мне нравится.

– Хорошо, – он повернулся ко мне и передал мне стакан и не дожидаясь моей реакции своим стаканом ударил о мой и сказал, – Ну, за вас!

Он широко улыбнулся, показав свои белые зубы. В этот момент он был похож на дьявола, которому я сейчас продаю свою душу. Он залпом опустошил стакан и горящими глазами посмотрел на меня. Я понюхал стакан и в нос ударил алкогольные пары и запах шоколада, как будто в стакане именно он, а не виски. Я немного отпил и почувствовал, как алкоголь, согревая меня изнутри, разливался по моему организму.

Уилфорд довольно улыбнулся и взяв у меня стакан поставил его на стол. Заем он расстегнул свой пиджак облокотился о стол и начал:

– Долорес, он уже в курсе, чем мы тут занимаемся?

– Да, мистер Уилфорд, я ему всё рассказала, познакомила его с ребятами и привела к вам.

Он довольно улыбнулся, снова ловкими движениями уселся за стол. Ему на вид было лет пятьдесят, но двигался он словно кошка, как будто ему только-только исполнилось двадцать. Он был весь ухоженный, ни одной лишней волосинки, зубы блестели белизной, лицо тёмное, загоревшее, от чего его седые волосы и борода буквально переливались серебром. Настоящий дьявол.

Он начал копошиться в столе и через несколько секунд достал кипу бумаг.

– Вот же они! – Довольно сказал он. – Это договор…

Он снова закашлял. Громко, хрипло, он отвернулся и закрыл рот платком. Прокашлявшись, он тяжело дышал, а его лицо всё было красным. Он шмыгнул носом и продолжил:

– Это договор. Как в обычной компании. Юридические проволочки, но без которых даже мы не обходимся. Ручка есть?

Я отрицательно помотал головой. Тогда он достал из внутреннего кармана пиджака золотистую ручку и взглянув на меня сказал:

– Это моя счастливая ручка, пусть и тебе она принесёт удачу.

Он передал её мне и документы. Я пробежался глазами по ним.

«…я обязуюсь…я в срок…обязуюсь…должен…»

В общем не очень хотелось его изучать и поэтому я ставил свою подпись на каждой странице, не вдаваясь в подробности написанного на ней. Через минуту я закончил. Уилфорд забрал ручку и документы, пробежался глазами по бумагам, видимо убеждаясь, что бы я нигде ничего не пропустил. Убедившись, что я везде поставил свои закорючки он широко улыбнулся:

– Ну что же, молодой человек, добро пожаловать в «БДСМ по вызову».

Он протянул мне свою руку, и я пожал её. Он долго не отпускал меня, тряс её и смотрел с улыбкой мне в глаза. Я чувствовал себя не в своей тарелке. Казалось, что я сейчас заключил не трудовой договор, а действительно продал свою душу за мешок денег и теперь я буду в вечном рабстве у этого седоволосого дьявола. Зря я не стал читать договор, но уже поздно, он в руках этого Уилфорда, да ещё и с моей подписью.

– Если у вас нет больше ко мне вопросов, то вы свободны, – Уилфорд окинул нас своим взглядом.

Мы удалились.

Спустившись вниз, к административной стойке Долорес гордо посмотрела на меня:

– А сейчас мне пора, я тебя жду послезавтра. Мы с тобой отлично проведём время, мой малыш. И ещё просьба – не смей дрочить перед вечеринкой, я запрещаю. Хочу увидеть твой член во всей его возбуждённой красе. Теперь жди звонка и подробностей.

Долорес удалилась. Я остался один с конвертом в руках. Но что это? Я чувствовал, как у меня в штанах разразился настоящий пожар. Мой член налился кровью, стал невероятно горячий и вырывался из трусов. Неужели меня так возбудили мысли о том, что я игрушка Госпожи Долорес? Её невероятное тело, её мечтательный и предвкушающий взгляд?  Теперь я тоже этого хочу. Я почувствовал, как весь вспотел от возбуждения. По спине пробежали мурашки.

2010 год. 15 октября. 18:20.

Я нервничал.

Фу-у-х-х, да что же это за волнение? Почему я не могу себя успокоить? А может потому, что меня будут связывать на глазах сразу нескольких человек и надо быть дураком и не догадаться, что я ещё и голый буду? Если честно, с таким в своей жизни я ещё не сталкивался. Можно сказать, я буду на сцене, как актёр во время выступления. Когда я учился в университете у нас был предмет по ораторскому мастерству в курс которого входило и выступления на сцене. Но одно дело выступать перед зрителями в одежде и о чём-то рассказывать, а совсем другое стоять перед ними с голой задницей и развлекать их.

Я глубоко вздохнул и взглянул на свои дрожащие руки. Я представил, что на меня будут таращиться с десяток пар глаз, которые будут видеть меня абсолютно голого, до мельчайших деталей. Я помню, что в детстве мне иногда снились кошмарные сны, где я почему-то оказывался голым посреди класса и все начинали показывать на меня пальцами и смеяться, разинув полностью рот, хватаясь за животы, плача от распирающего смеха. Тогда я был готов провалиться сквозь землю от нахлынувшего стыда. Я просыпался в холодном поту и радовался, что это был всего лишь сон, который останется у меня лишь в туманных воспоминаниях.

Что за дурацкие мысли? Так, соберись уже, а то совсем уже на какого-то девственника-недотрогу похож!

Но я не мог себя успокоить, потому что всего пару дней назад я первый раз в жизни увидел Долорес, а сегодня уже буду перед ней «во всей красе». Я буду полностью в её руках, в её власти. Где-то в подкорке, далеко-далеко, я неистово хотел этого, отдаться этой женщине. Но тогда я не понимал этого, не мог достать эти мысли.

Вчера я уже сдал все анализы и даже почему-то волновался, когда ждал результаты, но они оказались хорошие. Я позвонил Долорес, и она мне сказала куда и во сколько приезжать что бы её встретить.

Я нервничал и стоял у двери своей новой работы, никак не мог постучать. Вдруг вышла Долорес, чуть было меня не сшиб. Я неуклюже отступил от двери. Она была великолепна: на ней был приталенный серый плащ, который опоясывал тоненький поясок, широкополая шляпа и чёрные очки, которые были настолько большие, что скрывали чуть ли не пол лица. А губы были накрашены неприлично яркой красной помадой. Она была словно роковая женщина из старых голливудских фильмов. Она сняла очки и недовольно фыркнув положила их в сумочку. Её глаза стрельнули в мою сторону.

– Малыш, ты почему на пороге стоишь? – она улыбнулась, взглянув на меня, – ты почему не заходишь?

– Да я э-э-э… только подошёл, секунду назад…и… – начал я неуверенно оправдываться. Я думал, что сейчас покроюсь багровым цветом.

– Постой тогда со мной здесь. Составь мне компанию, пока я покурю, – она достала пачку сигарет и выдала мне зажигалку, – огоньку даме.

Я чиркнул зажигалкой. Вырвались искры и маленький, голубой огонёчек задрожал в моих руках. Долорес сделала затяжку и огонь перекинулся на сигарету. Она закрыла глаза и втянула в себя воздух. Затем выдохнула сладко пахнущий дым.

Яблоко. Пахло яблоком.

Она сделала ещё затяжку.

– Мне кажется, что курение успокаивает, но скорее всего это не так, – начала Долорес, – иллюзия, самообман, но такой пленительный, что все разумные доводы разрушаются, не успев как следует навредить этой привычке. А-ха-ха. А ты, малыш, куришь?

– Нет, я пробовал как то, когда только поступил в университет, но мне не понравилось. Я кашлял потом полдня.

– А-ха-ха-ха! – Закатилась смехом Долорес, – и больше не захотелось? Прям ни разу? И ни сколечки?

– Ни капельки. Мне хватило. Я думал тогда, что оставлю свои лёгкие на асфальте.

– А я в тайне от родителей курила ещё со школы, – Долорес сделала глубокий вздох так, что сигарета чуть не вспыхнула и выдохнув ещё один столп дыма продолжила: – и с тех пор никак не могу избавиться от этой иллюзии спокойствия и контроля. Все вокруг кричат о вредности этой дряни, даже на пачке стали какие-то ужасы рисовать, а я всё равно не могу отказаться.

Она закатила глаза и тяжело, сокрушительно вздохнула: