Шэрон сидела напротив Энди рядом с Нейтоном и чувствовала, что он не сводит с нее глаз. Ей хотелось прикоснуться к нему и сказать, как хорошо он справляется.

— Энди, а помнишь, как мы ходили в этот ресторан… французский? — негромко произнесла Шэрон, прерывая бесконечный монолог Джойс, превозносившей головокружительный успех второго мужа, который сейчас находился за границей на важных переговорах.

— Помню, — глаза Энди засияли, когда он вспомнил их первое настоящее свидание.

— Там было столько непонятных блюд, что у меня закружилась голова, — продолжила Шэрон, — а твой отец, Нейт, говорит официанту: «Мы хотим все самое лучшее, что у вас есть и желательно по-английски!»

— И никаких лягушачьих лапок, — закончил Энди, смеясь.

— Я так никогда не смеялась, правда. Он выбрал для меня потрясающее розовое вино…

— Еще бы, уж в чем он разбирается, так это… — начала Джойс.

— Мама, хватит, — перебил ее Нейтон.

— Я действительно разбираюсь в вине, и могу сказать, что-то, что ты выбрала к рыбе, Джойс, абсолютно с ней не сочетается, — Энди улыбался, — но мне хватает воспитания не говорить об этом вслух.

Он заметил искорки смеха в огромных зеленых глазах Шэрон, а еще нежность и понимание.

Не в силах отвести взгляд, он смотрел на нее и думал, как часто мелочные ссоры и обиды заставляют терять то, что было дороже жизни.

Она вошла в свою пустую квартиру с радостным облегчением.

Наконец-то она могла побыть одна.

После ужина с семьей Энди она, взяв такси, поехала прямо сюда, не дожидаясь, пока он предложить ее отвезти.

Шэрон переоделась в удобную пижаму и устроилась на диване с максимальным комфортом, когда раздался стук в дверь.

Прихватив пистолет, она спросила:

— Кто там?

— Это я, прости, что так поздно…

Распахнув дверь, она увидела Энди Флинна.

— Но мне нужно сказать тебе пару слов, — закончил он, — Пистолет не понадобиться.

Даже не улыбнувшись, она положила оружие на столик в коридоре и жестом пригласила его войти в гостиную.

Присев на диван, она сказала:

— Я немного устала, так что, говори и покончим с этим.

— Спасибо. И за то, что сегодня была на ужине со мной. И вообще… я… мне за многое нужно сказать тебе спасибо. И попросить прощения, — начал Энди.

— Не стоит. Правда. Мне было не трудно. — тихо сказала она, прижимая к себе диванную подушку.

Энди вздохнул. Ему хотелось схватить ее и обнять, прямо с подушкой и в смешной пижаме, но сначала он должен был все ей объяснить.

— Шэрон… я совершил большую ошибку, позволив ревности разрушить то, что было между нами. Я виноват перед тобой, я сделал тебе больно. И себе, если уж говорить начистоту. Прости меня, ладно?

— Я простила, Энди, правда. Давай забудем обо всем и снова станем друзьями. Когда-то у нас неплохо получалось, — предложила она.

Он почувствовал, как что-то внутри сломалось.

— Конечно, Шэрон. — пробормотал он, отведя глаза.

Встав, он сказал:

— Это все, что я хотел, так что я, пожалуй, пойду. Доброй ночи, Шэрон.

Закатив глаза, она прошептала:

— Какой же ты все-таки дурак, Энди Флинн!

Вскочив с дивана, она обняла его, прижавшись всем телом.

— Ты собирался уйти, да?

— Собирался, любимая, — проговорил он, отчаянно прижимая ее к себе.

Скользнув руками в его волосы, она поцеловала его так, как давно собиралась — страстно и одновременно нежно. Не отрываясь от ее губ, он гладил ее плечи, спину, волосы.

Подхватив Шэрон на руки, он отнес ее в спальню. Освободив ее от пижамы, он вспомнил гладкость ее кожи и тепло ее прикосновений.

— Как же я скучала по тебе, Энди, — сказала она.