— Вспомнила?! Да ты издеваешься! — Доун взволнованно заметалась по гостиной. — Твой отец… Боже, твоя мать — та самая… а ты… какой кошмар! Как ты ухитрился столько лет прожить в Уотери и ни один журналист не догадался?!
Он мрачно подумал, что зря не сменил фамилию. И заодно имя, хотя в Вашингтоне его знали под вторым, менее экзотичным.
— Донни, перестань бегать, у меня голова кружится, — попросил он.
Она остановилась и снова села рядом, недоверчиво рассматривая его так, словно видела в первый раз.
— Не могу поверить… — прошептала она. — Дедушка с ума сойдет. Твоя мать — единственный политик, которого он не обзывает недоумком. А твой отец — он же гений! А ты… я бы никогда не подумала, что Энтони Саттон-Хайд прячется в захолустье и собирается женится на такой, как я!
— Какой — такой? — осведомился он, кладя руку ей на колено. — И не называй меня Энтони, это мое второе имя. Не хотел, чтобы в колледже дразнили. Теперь, когда я стар и мудр, я понимаю, что все это мелочи.
— Ты не стар, — запротестовала она, — и я беру обратно свои слова про странное имя… Из.
— Так-то лучше, — пробормотал он, — но я не услышал ответа на свой вопрос.
Доун задумалась, машинально трогая мягкую обивку и пытаясь не обращать внимания на его теплую ладонь, небрежно поглаживающие ее колено и бедро.
— Я — это просто я. Не слишком красивая или интересная… обычная. Я не бывала дальше Атланты и ничего не знаю о политике, искусстве или религии, кроме того, что видела в новостях или газетах, — наконец проговорила она, — я понятия не имею, что ты любишь или не любишь, почему ты оказался здесь и что именно ты делаешь. Я до сих пор не понимаю, зачем тебе я… может быть, однажды пойму. Я надеюсь. А еще Шон… и вся эта история… мне кажется, что я для тебя недостаточно хороша, Из.
— Вот, значит, что творится в этой голове, — тихо сказал он, — забавно. Мне казалось совершенно иначе. Что такой, как я, не подходит молодой красивой девушке-шерифу, принципиальной и честной. И что она посмотрит на меня однажды и скажет, Боже, что я делаю? Он странный, старый и к тому же черный. А, и еще я вроде бы протестант, но я не уверен. Твой отец придет в ужас, когда узнает, сколько лет я не приближался даже к порогу церкви.
Доун перехватила его дразнящую руку, переплетая их пальцы.
— Ты не старый и я не… у меня нет предрассудков насчет религии или цвета кожи. Ты чудесный… и папа абсолютно точно придет в ужас, придется что-то придумать, — пробормотала она, давясь смехом.
Иезикииль держал ее руку, думая, что его хватит ненадолго, если она будет такой же притягательной и искренней в каждом слове и прикосновении. Он толком не знал, когда их отношения перейдут в другую стадию, может, через месяц? Или лучше после свадьбы, когда она узнает его больше, и самый трудный этап беременности будет позади. Он с сожалением отпустил ее и спросил:
— Наверное, нам нужно назначить дату, как считаешь, Донни?
Она прижалась к его боку, не отдавая отчета, как манит его и что за мысли только что он выбросил из головы, и сказала:
— Нужно. Пока я не превратилась из человека в гору. Я никогда не любила платья, а тут мне захотелось быть настоящей невестой. Может быть, через месяц? Я не хочу ничего сложного, просто церемония с самыми близкими.
— Хорошо. Через месяц вполне успеем все организовать. Хант будет подружкой невесты? — вкрадчиво проговорил он.
Она смеялась так, что из глаз покатились слезы, а лицо раскраснелось.
— Я вообще-то думала про Кэрол, Джесси и Тару с Алишей, но твое предложение мне нравится. Народ с ума сойдет, — улыбнулась Доун.
— Поедем все обсудить с твоим отцом и если я выживу, начнем подготовку, — вздохнул он, — Ханту скажешь сама, не хочу, чтоб он прокрался ночью в мой дом и придушил меня подушкой.
— Я его остановлю, но тебе придется убедить меня, что оно того стоит, — ее глаза блестели.
Он одним движением уложил ее на диван, нависая сверху.
— Очень интересный способ, Донни, — прошептал Из, целуя ее тут же покрывшуюся мурашками шею и пробираясь руками под футболку, гладя живот и поднимая выше, — а если я окажусь… бесполезен?
— Что? — выдохнула она, плавясь под его ласками.
Громкий стук и, кажется, проклятия, прервали такое приятное путешествие, Иезикииль открыл дверь, обозревая нетерпеливо подпрыгивающего Ханта, пока Доун поправляла свою одежду и пыталась забыть ощущение его пальцев на своей груди.
— Я тебя везде ищу! Полчаса стучал, — вместо приветствия бросил Дэрил, не замечая ее раскрасневшиеся щеки и выразительный взгляд Иза.
— В чем дело? — спросила Доун.
— Ты срочно должна вернуться. Попроси Реджа не тупить и вернуть тебя! Я, кажется, понял, кто помогает Гарету, но я не могу сказать Рику, мне нужна ты! Это дело масштабнее, чем мы ожидали, — возбужденно заговорил Дэрил, — Ниган просто озвереет, но придется установить слежку за Гаретом.
— Подожди, я ничего не поняла, — прервала его Доун, — при чем здесь Рик?
Дэрил выразительно закатил глаза.
— Я могу найти доказательства и проследить за плохими парнями, но арестовать их не могу! А Рик… у него дома проблемы, о которых он, похоже, и не в курсе. Пойдем к Реджу прямо сейчас, на свадьбу его позови или что, дай понять, что без тебя в участке бардак, что недалеко от истины.
— Ладно, пойдем, — Доун с извиняющейся улыбкой посмотрела на жениха, — прости, вернемся к разговору… позже. Приходи на ужин, тогда и поговорим с папой о дате и всем остальном.
Иезикииль кивнул, глядя, как она, увлеченная словами Ханта, уходит. Он не задумывался, что, возможно, будет на втором месте в ее жизни после работы, и это открытие оказалось неприятным. Но ее лицо, полное энтузиазма, напомнило ему прежнюю Доун Лернер, шерифа Уотери. Кажется, он тоже немного ревнует.
========== Глава 23. Очень плохой день ==========
Они много смеялись, пили вино и болтали. Лори не помнила, когда ей в последний раз было так хорошо и легко с мужчиной, разве что с Риком в самом начале их отношений. Шейн был милым, забавным и уделял ей столько внимания, что это казалось ей сказкой. Это был третий раз, когда Шейн приходил к ним домой на ужин, Карл жадно ловил его многочисленные полицейские байки и с уважением выслушивал советы насчет машин и колледжа. Она пять раз просила Рика выбрать сыну подходящую первую машину и у него никак не находилось времени. Шейн обещал на следующей неделе дать Карлу поездить на своем форде, а затем посетить с ним и с Роном Андерсоном пару мест, где продавали неплохие подержанные автомобили.
— Так что, увидимся через неделю, приятель? — Шейн шутливо отдал честь Карлу, который помахал ему рукой и отправился учить уроки. Лори улыбнулась, наблюдая за ними.
— Ты ему нравишься, — сказала она, небрежно отбрасывая назад тщательно завитые волосы. Она надела свое самое любимое платье, подчеркивающее все достоинства фигуры и туфли на высоком каблуке. Как будто у них было свидание. Хотя, что греха таить, это именно оно и было. Ей было приятно чувствовать себя нужной и желанной.
— Он — отличный парень! — искренне сказал Уолш. — С ним здорово проводить время.
— А со мной? — кокетливо произнесла Лори, молясь, чтобы Джудит не проснулась, а Карл не вернулся в гостиную, где они расположились после ужина с кофе и печеньем.
Шейн подумал, что ступает на очень тонкий лед. Нет, Лори ему, безусловно, нравилась, да и муж ее оказался полным засранцем, но от того, что он встречается с чужой женой, спрятаться было невозможно. Не будь у нее детей… Хотя мальчик был толковый, его робкое обожание грело его самолюбие.
— С тобой мне просто очень хорошо, — решил признаться он, — то, как Рик себя ведет, непростительно.
— Он снова пришел посреди ночи, — пожаловалась Лори, — я уже даже бросила его ждать и ложусь спать. И не проверяю его телефон и рубашку на запах чужих духов. Мне… мне почти уже все равно, Шейн.
— Может быть, стоит сказать ему об этом? — предложил Уолш. — Поговори начистоту, что так продолжаться не может. Дети, в конце концов, они же все видят.
