— Ты съехал, — Арат приоткрыла окно и смерила его презрительным взглядом.

— Чего? Ты охренела, что ли?! — взорвался Шон.

— Твое барахло дома у папочки, так что катись, — равнодушно сказала девушка, — а будешь шуметь, соседи копов вызовут. То-то твоя подружка обрадуется. Запрет на сутки в обезьянник, чтобы обдумал свое поведение.

— Арат, ты под кайфом что ли? — Шон мучительно соображал, где и с кем успел спалиться. Вот знал же, что трахнуть Лернер было плохой идеей, но его заводила ее ледяная неуступчивость. И какой она в итоге оказалась — лед скрывал настоящий огонь! Жаль, что продолжения не будет, она начала что-то вякать про измены, отношения и он быстро дал ей понять, чтобы отстала.

— Нечего пихать свой член во всех, кто шевелится! — выпалила девушка и показала ему средний палец, закрыв окно и плотно задернув шторы.

«Вот ведь невезуха, — тоскливо подумал он, — придется ехать в папочкин дом».

Убедившись, что шум его мотоцикла затих вдали, Арат ничком упала на ковер и заплакала. Гнусный подлый мерзавец! Она прощала его, она хотела верить, что Шон изменится, она ведь так любила его! Но с нее хватит. Если Ниган чему и научил ее, то тому, что она достойна большего.

— Ты можешь, Арат. Я, черт побери, уверен, что ты сильнее всей той херни, что творится вокруг тебя! Так что оторви свою задницу и пошли со мной. Давай, девочка, я в тебя верю! — сказал он ей, первый раз навестив в реабилитационном центре. Старинный приятель ее матери, неуловимый человек без имени, которого она помнила с детства. Он привозил ей лакричные конфеты из каждого штата, где побывал со своими друзьями-байкерами. Когда мать сбежала с каким-то проходимцем, он пристроил ее на работу в мастерскую своего приятеля. А когда Арат начала себя резать и попала в психиатрическую лечебницу, Ниган вытащил ее оттуда и привез в Уотери. Он всегда был ей кем-то вроде отца и она уважала его.

— Девочка, ты уверена, что этот скользкий красавчик сделает тебя счастливой? Дело твое, но я предупредил, — говорил Ниган про Шона и был прав. Ниган всегда был прав.

Схватив мобильник, она позвонила Поле.

— Мне срочно нужно выпить, — сказала она.

— Выперла недоумка? Умница моя, — раздался низкий голос ее ближайшей подруги.

Пола Хилтон однажды просто собрала вещи, продала квартиру в Лондоне, купила мотоцикл и объехала половину США, прежде чем познакомилась с Джо и Ниганом в крохотной забегаловке во Флориде, где подавали крепкое пиво и мясо аллигаторов. Она не любила распространяться о себе, но зато стала плечом, на которое можно опереться, наставницей и просто лучшим человеком в жизни Арат. Она точно знала, что Пола не бросит ее и ради нее готова была на многое.

— Это оказалось сложнее, чем я думала, — честно призналась Арат.

— Никогда не бывает легко, поверь моему опыту. Но вместо того, чтобы срывать только зажившее, не лучше ли избавиться от источника боли и дать ране затянуться до конца? — проговорила подруга.

— Ты подалась в философы? — Арат смахнула слезы.

— Если это предполагает наличие в постели мускулистого проповедника, то я могу, — хохотнула Пола, — но увы, он занят.

— Да ладно! И кто счастливица? — Арат хотела просто поддержать разговор, но следующие слова подруги заставили ее по-настоящему разозлиться.

— Мисс служить и защищать. А ты не знала? Лилли стоит поторопиться, если она имеет на него виды, хотя лично у нее выбор богаче остальных. А все дело в деньгах, малыш. Запомни, как бы ты не была красива или умна, найдется папочкина дочка с деньгами и связями, — произнесла Пола.

— Ей, блять, что, мало?! Никогда бы не подумала, что она… она… — девушка судорожно закурила, не замечая, как пепел падает прямо на ковролин.

— Кто?

— Шлюха, — зло выплюнула Арат. — Ничего, она еще пожалеет.

— Что ты задумала? Уверена, что стоит лезть в это? Остынь, Ари, — в голосе Полы слышалось искреннее беспокойство.

— Не только мне должно быть больно, Пола. Не только мне.

========== Глава 14. По вере вашей да будет вам ==========

Выслушав паренька из офиса окружного прокурора, Дэрил, ведомый интуицией, направился к дому Моргана Джонса, соседа Джесси и в общем-то неплохого парня. Правда, раньше его так не раздражали добрая улыбка и приветливая болтовня. Стоя у гаража, Кэрол увлеченно что-то обсуждала с этим недоумком и сияла, словно он ей луну с неба преподнес. Или что там обычно делают. Закурив, он смотрел на парочку и чувствовал, как сильно хочет закинуть ее на плечо и унести. И не может. Но зато он твердо решил выслушать ее. Он сразу поймет, врет она или нет, к тому же Доун сможет все проверить. И тогда у него точно будет оружие против тех чувств, что она неосторожно разбудила своим появлением.

— Лернер?

— Хант?

Они одинаково растеряно отвели глаза, когда она, торопливо шагая, чуть не споткнулась об его ногу. Придержав шерифа за локоть, он сказал:

— Я тут… эээ… по работе, короче. Дай, думаю, покурю. Подумаю.

— Да да, само собой. Я тоже… по работе пришла. Там шум какой-то слышали… надо проверить, — энергично закивала Доун.

— Я как раз по твоей просьбе немного… узнавал. Не скажу ничего определенного пока, но это не Ниган. Он вообще не в теме того, что его ребятки проворачивают. Не скажу, кто источник, но информация верная. И потом, Доун… наркотики, — серьезно произнес Дэрил.

— Снова? — она почувствовала, как заколотилось сердце. — Ты думаешь, что это он?

— Арат говорит, что нет. Но ты знаешь Шона, старые грешки всплывают не сами собой, — серьезно сказал он, — ни слова пока, хорошо? Если хотим пресечь, нужно найти поставщика.

— Хорошо. Ты подключай Рика, если помощь нужна, ладно? — Доун в волнении прикусила губу. Шон Грин. Конечно же. Но Ниган, который был не в курсе того, что творится в его вотчине… Не похоже на правду. Она доверяла Ханту, но доказательства являлись приоритетом в любом случае.

— Да. Слушай, а если есть отпечатки пальцев человека, сможешь посмотреть, что на него есть? Не делая запрос в Колумбию? — медленно произнес Дэрил, краем глаза замечая, как Кэрол скрылась в доме подруги и облегченно вздыхая. Он не знал, что бы почувствовал, зайди она к Джонсу.

— Могу, конечно, — рассеянно сказала Доун, — новое дело?

— Можно и так сказать, — уклончиво ответил он, — пойду, уточню кое-что у Андерсон.

— Удачи, — Лернер подумала, что Хант ведет себя странно, но когда было иначе. Хорошо, что не спросил, куда она идет. Иезикиль наверняка заждался, его согласие помочь вызвало в душе такую бурю облегчения и благодарности, что она едва не расплакалась, стоя в ванной и включив воду посильнее, чтобы дедушка не услышал разговор.

Она была уверена в том, что поступает правильно, особенно в свете услышанного от Доджера. Ни к чему ей иметь ребенка, тем более от негодяя. И пусть было страшно и был риск, она была уверена, что это пройдет. Она доверяла Изу, его проникновенный взгляд, голос и исходящее от него тепло дарили неизменный покой и придавали сил. Она старалась не думать, как приятны ей его прикосновения.

— Привет, Доун, — его темные глаза с беспокойством скользнули по ней.

Она была нереально бледной, почти до синевы, и очень худой. Футболка висела на ней, как на вешалке, обнажая трогательно тонкие руки. Раньше она проводила в тренажерном зале восемь часов в неделю и ее тело выглядело мускулистым и одновременно женственным. Теперешняя Доун Лернер казалась жалким подобием той решительной девушки-полицейского, которую он знал.

— Ты так смотришь… — прошептала она, входя в дом, — я выгляжу настоящей уродиной, правда?

— Нет, — с сочувствием произнес он, — ты просто ничего не ешь, я угадал?

— Не могу. Все время тошнит, — по-детски скривилась она, — только вода и хлеб. Я и не знала, что так бывает… мне неоткуда было это узнать. Я никогда… не мечтала стать матерью. Да и какая из меня мать! Я ничего не понимаю в том, как…

— В чем? — переспросил Иезикиль. Он не спал всю прошлую ночь, думая, не берет ли на себя слишком много. Не совершает ли ошибку, которая разрушить ее жизнь и заставит его снова чувствовать вину. Доун Лернер. Из всех, кого он знал здесь, она выглядела самой несгибаемой, но на деле могло оказаться совсем иначе. Даже сейчас ее нервные движения и искусанные до крови красивые губы вызывали непреодолимое желание защищать. Заботиться. Он сам не понимал, что с ним творится я, впервые за долгое время им владела неуверенность.