«Интересно, встретил ли он Лили Поттер на небесах, если они и правда существуют? И простила ли она его наконец?» — подумала Гермиона.
Профессор Макгонагалл попросила их помочь мадам Пинс с библиотекой — во время битвы в одну из стен угодило заклинание, разметав тысячи томов по полу. Работа была тяжелой, но такой необходимой — Гермиона сутками призывала и проверяла книги, чинила и при необходимости или очищала с помощью магии, чтобы затем вернуть на законное место. Они закончили через две недели, а еще через два дня должны были приехать студенты. Башни Гриффиндора и Рейвенкло уже восстановили, и девушки спали в привычных спальнях. Потолок в большом зале, как над ним не бились Флитвик и Макгонагалл, больше не был цельным, поэтому временно его сделали обычным, закрыв каменным потолком прорези в картине небесного свода. Его зачаровали сами основатели, никто из ныне живущих не смог бы его восстановить. Когда Гермиона спросила об этом портрет Дамблдора, он призадумался.
— Я смог бы восстановить его, но я всего лишь воспоминание, заключенное в портрет, мисс Грейнджер. Но я помню, что в коллекции книг профессора Снейпа была одна… с подходящими заклинаниями. Может быть, вы поищете её? — произнес старик.
— А мне можно… в покои профессора? — затаив дыхание, спросила Гермиона.
— Да, — Макгонагалл кивнула, — подземелья не пострадали, никаких заклятий на комнатах профессора мы не обнаружили, так что там вполне безопасно. Правда, я пока не решилась… собрать его вещи… Я… мне тяжело сознавать, как сильно я перед ним виновата. К тому же, у Северуса нет родственников, кому мы могли бы передать всё, что осталось после его смерти. Всё, что у него было, находится здесь, в школе. И ещё есть дом его родителей в Коукворте. Я думала, что имущество перейдет к крестнику, если… если Драко оправдают.
Минерва Макгонагалл после битвы за Хогвартс сильно сдала, но из тех, кто остался в живых, она больше всех чувствовала свою ответственность за будущее школы. Бруствер должен был назначить её директором, а Флитвика заместителем. Некоторые учителя погибли, и их места всё ещё оставались вакантными.
Малфои были заключены под стражу, не успев покинуть страну. За Нарциссу поручился Гарри, но с Люциусом и Драко дела обстояли гораздо хуже. Предъявленные им обвинения были серьезными, впереди ждал долгий судебный процесс. Кроме тех, кто сбежал или был убит при осаде замка, Малфои остались последними, носящими темную метку.
— Может тогда стоит упаковать вещи профессора Снейпа и передать их Нарциссе Малфой? — предложила Гермиона. — Правда, я не знаю, где она живет… Малфой-мэнор опечатан до конца расследования.
— Хорошая мысль, — одобрила Минерва, — я отправлю сову миссис Малфой, а затем, если она согласна, ей передадут всё, что ты упакуешь.
Гермиона осторожно спустилась в подземелья, она не была там со времен последнего урока Горация Слизнорта, но знала, где жил профессор Снейп — он не занял покои Дамблдора, а предпочел свою привычную комнату и кабинет. Пароль был отменен, так что девушка беспрепятственно прошла в кабинет зельеварения, откуда можно было попасть в покои Снейпа. Слабый запах трав заставил её улыбнуться, а простой письменный стол, заполненные книгами бесчисленные полки и шкафчики с готовыми зельями вздохнуть от восхищения. Снейп был педантично аккуратен — каждый пузырек был подписан и расставлен в алфавитном порядке, книги в безупречном состоянии, а на столе царил идеальный порядок. Не верилось, что он покидал Хогвартс в спешке и не планировал вернуться — вещи были на своих местах, как будто… как будто тут никто не жил. Книгу, про которую говорил Дамблдор, она нашла почти сразу и убрала в сумочку. Все зелья передадут в больничное крыло, поэтому, наколдовав несколько коробок, Гермиона осторожно упаковала хрустальные пузырьки, пробегая пальцами по этикеткам, надписанным знакомым острым летящим почерком. Его едкие комментарии на полях её эссе по зельеварению сейчас вызывали только улыбку. Да, Снейп был груб, несправедлив и пристрастен к гриффиндорцам, звал её невыносимой всезнайкой и оскорбил её внешность, но… Но теперь, когда он мёртв, и она знает, кем он был, переносить это стало в разы легче. Может, она наконец повзрослела?
Книги были переданы в библиотеку Хогвартса, кроме тех, что принадлежали лично Снейпу — их она сложила отдельно, вместе с его записями, письменными принадлежностями, инструментами и ежедневниками — эльфы доставят это Нарциссе Малфой вместе с оставшейся одеждой. Гермиона не знала, зачем всё это Драко, но чувствовала, что так будет правильно. Ближе Малфоев у профессора точно никого не было.
Робко шагнув в его спальню, она вдохнула тот же запах трав, насквозь пропитавший всю его одежду. Узкая кровать, стул, шкаф для одежды — вот и вся обстановка. В шкафу было почти пусто — несколько черных мантий, белоснежные рубашки, два сюртука с ровным рядом мелких пуговиц, пижама. В ванной, кроме шампуня, мыла и бритвы не было ничего. Мыло явно было изготовлено вручную и пахло хвойным лесом и мятой. Гермиона нашла сундук профессора и аккуратно сложила все его вещи, методично освободив шкаф и ящики. Сев на постель, она зачем-то взяла его подушку и прижала к лицу, глубоко вдыхая. Вопреки расхожему мнению, Снейп никогда не был грязнулей — его одежда была безупречно чистой и отглаженной, как и постельное белье. Подушка неуловимо пахла мылом и мужчиной, и этот запах заставил сердце Гермионы забиться быстрее. Она прижала к себе подушку и разрыдалась. Впервые с того момента, как они победили. Она оплакивала всех, кто погиб, несправедливость, своё так рано закончившееся детство, потерю родителей. И Снейпа. Ей было невыносимо горько от того, что он не знал ни счастья, ни заботы при жизни, а заслуги его были отмечены только после смерти.
Вскочив, она решительно спрятала одну из мантий профессора и мыло в своей безразмерной сумочке, подхватила книгу и покинула комнаты, не оборачиваясь.
Нарцисса забрала вещи профессора и поблагодарила с ледяной вежливостью за заботу, пообещав сохранить их для Драко. Филин Малфоев принес Гермионе письмо спустя несколько недель после этого. Она временно жила в доме Гарри на площади Гриммо, не пожелав возвращаться в «Нору» или пустой родительский дом. Экзамены должны были состояться через месяц, и Грейнджер старательно готовилась, не желая отвлекаться. Заинтригованная, девушка сломала печать и пробежала глазами по ровным строчкам, написанным безукоризненным почерком:
«Мисс Грейнджер, хочу поблагодарить вас за то, что вы вспомнили о моем сыне, несмотря на произошедшее. И что сохранили для него наследие его крестного. Северус был для Драко примером, он бесконечно уважал его, даже после всех разногласий. Слизеринцы, как и гриффиндорцы, всегда могли положиться на своего декана. Северус Снейп до последнего дня был верным и принципиальным человеком, он принес мне Непреложный обет просто, чтобы успокоить материнское сердце, и я никогда этого не забуду. Я не могу написать ничего лишнего — как вы понимаете, все мои письма читает Министерство. Я нахожусь под домашним арестом, а всё имущество опечатано. Если у вас будет желание, то приходите на суд Драко. Адвокат говорит, что мистер Поттер великодушно согласился выступить в его защиту, может быть, вам тоже будет что сказать? Когда наши счета будут разморожены, я хочу создать скульптуру и поместить её на могилу Северуса. Я, как и вы, сильна в трансфигурации, но материал должен быть настоящим, чтобы остаться на века. Итальянский чёрный мрамор будет кстати. Думаю, что ему было бы приятно, если бы мы создали её вместе».
Гермиона на несколько минут забыла, как дышать, уставившись в стену невидящим взглядом. Нарцисса. Презирающая магглорожденных. Просит её помощи. Воландеморт перевернулся бы в могиле… если бы она у него была. Миссис Малфой умна и знает, что теперь нужны новые союзники. Гарри сомневался, что Люциуса когда-нибудь выпустят из Азкабана, слишком серьезны его преступления, но вот у Драко вполне был шанс на нормальную жизнь. Если, конечно, он этого захочет. Она спрятала письмо зная, что Рон пришел бы в ужас от того, что она общается с той, чья сестра мучила Гермиону круциатусом.
