========== 1. Грязный пол, змея и смерть ==========

Кровь была повсюду: пропитала мантию насквозь, стекала по разодранной шее, сворачивалась на грязном дощатом полу бывшего пристанища проклятого оборотня, но больше всего она скопилась, кажется, прямо в горле, ведь Северус мог только еле слышно хрипеть. И булькать. Успев подумать, насколько этот звук отвратителен, он с трудом выдавил слезинки воспоминаний и проскрежетал перепуганному до трясучки Поттеру:

— Собери…

После чего впал в блаженный транс, ожидая, когда эта гребаная жизнь наконец окончательно окажется на полу Визжащей хижины вместе с его на удивление алой кровью. Снейп устал. Слишком устал, чтобы бороться, думать, противостоять… Снова и снова. Тёмный Лорд, словно в насмешку, оказал ему последнюю любезность — наконец-то прикончил. Да, он выпил антидот от яда Нагайны, как и каждый раз, когда Лорд вызывал его за эти месяцы, прошедшие после нападения на Артура Уизли, убийства Дамблдора и Чарити Бербидж, но смерть от обильной кровопотери еще никто не отменял, не правда ли? Дышать становилось всё труднее, сознание уплывало… его глаза были открыты, но уже ничего не видели.

— Вулнера санетур… — будто сквозь вату услышал он.

Затем прозвучали торопливые удаляющиеся шаги его спасителя, но он уже не успел увидеть, кто это был — Поттер, Уизли или Грейнджер. Он ставил на последнюю, но с чего бы гриффиндорской зазнайке помогать ненавистному профессору зельеварения?

Тело отреагировало само, натренированное годами пыток Воландеморта. Северус дрожащими пальцами вытащил волшебную палочку и призвал пузырек с настойкой бадьяна, кроветворное и укрепляющее зелья, спрятанные им неподалеку. Просто… на всякий случай. Его тайники в Запретном лесу были защищены чарами и только самый одаренный студент мог бы их отыскать, если бы, конечно, пожелал забрести настолько далеко. Проглотив оба пузырька и чуть поморщившись, Снейп заученными до автоматизма жестами намазал раны от змеиных клыков бадьяном и грязно выругался, когда немилосердно защипало прорезанную почти до голосовых связок кожу и плоть. Кстати, о выругался… Колдовать он мог только невербально. Знаменитый бархатный баритон отказывался повиноваться, зельевар мог только скрипуче шипеть. Что не помешало ему вспомнить все крепкие словечки, почерпнутые им ещё на улицах Коукворта. И от почившего папаши. Он постарался встать, опираясь ладонями об пол, игнорируя занозы и приставший к коже мусор и пыль. Благо, вся пролитая им кровь благодаря чьим-то усилиям снова текла по венам. Только мантия оставалась непривычно мокрой и липкой. С трудом, держась за стену, Снейп выглянул из покосившейся двери. Вдали сверкали вспышки молний посылаемых Пожирателями смерти и учениками Хогвартса заклинаний. Он внезапно понял, что ему всё равно, кто победит. Если Поттер не совсем идиот, то он посмотрит его воспоминания и сделает нужные выводы. И выполнит роль, назначенную ему судьбой, Реддлом и старым манипулятором Дамблдором. Его же участие во всей этой истории окончено. Профессор зельеварения и ЗОТИ, директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, шпион Ордена феникса и Пожиратель смерти складывает с себя полномочия. Северус Снейп мёртв. От этой мысли ему стало как будто на мгновение легче. Погладив дрожащими пальцами древко волшебной палочки, служившей ему верой и правдой двадцать семь лет, Северус одним движением сломал её и швырнул обломки на пол хижины. Это нехитрое усилие заставило голову закружиться, а тошноту подкатить к искусанным в агонии бескровным губам. Собрав остатки сил, он сосредоточился, вспоминая самую близкую точку безопасной аппартации. Абердин. Там была небольшая, но вполне приемлемая маггловская больница. Кроме того, там покрытый кровью человек никого не удивит — местные банды давно заставили персонал избавиться от иллюзий. Его раны похожи на колотые, так что констебля вызывать, вероятно, не придется. Спишут на драку. А то, что он не может говорить, ему только на руку — избежит неудобных расспросов.

Снейп сглотнул, а затем бросил последний взгляд на место, которое считал когда-то домом. До рухнувших иллюзий, предательства Дамблдора, ссоры с Лили он любил замок так нежно, как никто из учащихся в нём. Здесь он был нужен. Здесь он был собой, пусть и на поводке клятв и темной метки. Кроме Хогвартса, у Снейпа ничего не осталось в этой жизни, когда Лили предпочла их дружбе Поттера и мародеров. Теперь нет никого… и его самого тоже нет.

Чуть покачнувшись, он трансгрессировал, отчаянно надеясь, что попадет в нужное место и не расщепится на атомы. Хотя в его случае, это было бы скорее избавлением, чем наказанием. Но ему повезло — перед помутнившемся от усилий взоров предстал Old Cornhill Hospital. Его внешний вид напоминал скорее религиозное учреждение, но внутри было вполне себе по-больничному — белые стены, пластиковые сидения и въевшийся в сам воздух запах лекарств и средств для дезинфекции. Снейп с трудом доковылял до стойки и рухнул на пол, отключившись.

Когда он очнулся, то услышал назойливый писк какого-то прибора. Разлепив веки, он постарался сфокусироваться на окружающих его предметах.

— Неужели вы очнулись! С добрым утром, сэр, — раздался незнакомый и слишком жизнерадостный женский голос, — мы уже думали, что станете очередной «спящей красавицей» Абердина.

— Что? — просипел он.

— Это шутка такая. Вы, наверное, не местный? Уж вас бы я запомнила, — продолжил голос, — да и вы бы знали, в чем тут соль. В общем, всех коматозников, уж не знаю почему, отправляют в Корнхилл. Как будто у нас тут курорт. Вот доктор МакКинли и зовёт их всех «спящими красавицами». Но принцы за ними, почему-то, не являются…

От болтовни неизвестной немилосердно заломило в висках, Северус волевым усилием оторвал голову от подушки и повернул в направлении женского голоса. Средних лет толстушка в форме медсестры развалилась в кресле, стоящем слева от его койки и прихлебывала кофе, одновременно листая какой-то глянцевый журнал.

— Какое… какое сегодня число? — собственный голос напоминал возню наждачной бумаги по стеклу, и он горестно поморщился. Когда-то достаточно было пары звуков, произнесенных им, чтобы довести студентов до трепета. Теперь же он хрипел, как не до конца задушенная мышь.

— Двадцать восьмое, — ответила женщина, не отрываясь от журнала, но изредка вскидывая голубые глаза на Северуса.

— Мая?

— Помилуйте, голубчик, августа, — пропела она, и Снейп чуть не рухнул с койки.

Так значит, он провалялся тут около четырех месяцев?! Учитывая выпитые зелья, бадьян и заклинание, исцеляющее раны, восстанавливался он на редкость долго и хреново. Такого раньше не бывало. Даже после долгих пыток круциатусом и другими проклятиями, исполосовавших тело шрамами и повредивших нервные окончания, Снейп приходил в норму меньше, чем за неделю.

— Что… что со мной было? — он долго и мучительно подбирал слова.

Нужно понять, что произошло с его телом, которое, хоть и страдало последние двадцать лет от разнообразных издевательств, как его самого, так и других, но всё же исправно служило Северусу. Иначе грош цены была бы ему, как шпиону — сломался бы, как кукла, от ленивого взмаха палочки чёртовой Беллатрисы. А уж про Лорда и говорить нечего — он обожал швырять своих зверушек для битья на пол с размаху, наслаждаясь треском сломанных костей.

— Лучше скажи, чего с тобой не было, парень, — Снейп чуть поморщился от непривычного слова, но промолчал, — ты каким-то образом притащился к нам вечером, второго мая — весь в крови, на горле ножевые, пульс за двести, аритмия и давление, как у покойника. Ты потерял много крови, так что док влил в тебя порядка четырех пинт донорской и столько же физраствора. Затем открылось воспаление легких. А, еще ты сломал руку в трех местах — гипс мы ещё не сняли. Сразу впал в кому, но дышал сам, как ни странно.

Северус покосился на свое закутанное в голубую больничную рубашку тело. Очнувшись, он не прислушивался к ощущениям, но сейчас на него нахлынуло осознание. Сотворить бы простенькие диагностические чары, чтобы проверить… Но он не ощущал струящейся по жилам магии — так, редкие всполохи. Кажется, медсестра права — его порядком потрепало. Нужно восстановиться полностью, прежде, чем колдовать.