— Одним слово, Уизли, — пробурчал я так, чтобы дети не услышали.

Фредерика Уизли родилась на полгода раньше, чем Себастьян, и едва начав говорить, запретила называть себя Фредди. Так с лёгкой руки её отца, Джорджа, появилась Федди. Хотя это было намного лучше, чем Северина Малфой — в мою честь, разумеется. Витаминное зелье, которое я варил для Гермионы во время второй беременности в сочетании с парой других составов наконец-то позволило Астории забеременеть снова и благополучно выносить и родить девочку.

Наконец-то мы дошли до платформы номер девять, и я увидел раскрасневшуюся Гермиону, тянущую за собой Реджину, словно на буксире. Чёрные, как и у меня, волосы дочери из заплетённой утром аккуратной косы превратились в массу прямых разлетающихся во все стороны прядей, на коленке была ссадина, а на щеке грязь. Я посмотрел в мятежные чёрные глаза и сделал самое строгое выражение лица, на которое был способен. Мне сложно давалось быть поборником дисциплины, девчонки, по словам Драко, вили из меня верёвки. Я знал и не мог этому противиться. Педантичная Роуз, в свои семнадцать уже получившая предложение о работе в международном отделе по связям с другими странами Министерства Магии, лучшая студентка факультета Слизерин, затмившая даже свою мать и неуёмная Реджина, для которой каждый день был битвой и приключением, сующая свой нос абсолютно во всё. Мои главные достижения, кроме зелий. Когда Редж родилась ясным августовским утром и я взял её на руки, всё остальное стало неважно. Я наслаждался каждым мигом в роли отца, навёрстывая всё, что пропустил с Роуз. Себастьян же стал для нас очередным неожиданным и приятным сюрпризом — мы вдвоём отмечали повышение Гермионы до начальника отдела магического правопорядка, откуда ей была прямая дорога в кресло Министра магии, когда Бруствер решит уйти на покой. Дочери были у Малфоев, мы сняли шикарный номер в дорогом парижском отеле…

— Только не говори, что я снова забыла выпить противозачаточное зелье! — простонала Гермиона, содрогаясь от приступа утренней тошноты через месяц после этого уикенда, когда мы только занимались сексом на всех поверхностях номера, ели заказанную из ресторана отеля еду и пили розовое вино.

— Ты удивительно постоянна в своём желании превратить меня в многодетного отца, — попытался пошутить я, за что получил мрачный взгляд и что-то вроде «будь проклят твой член» между звуками отчаянной рвоты.

Я принёс ей успокаивающее желудок зелье и уложил в постель, поглаживая по спине мягкими и точными движениями.

— Ты не хочешь ещё ребёнка? — прошептал я.

— Хочу. Но не хочу становится толстой, неповоротливой и постоянно хотеть писать, — простонала жена.

— Вздор. Ты никогда не была толстой, — парировал я, вспоминая круглый аккуратный животик, когда она ждала Реджину.

— Это не ты не мог влезть даже в трансфигурированный плащ, — огрызнулась Гермиона.

Я улыбнулся своим воспоминаниям, когда Гермиона, сердито раздувая ноздри, скомандовала:

— Проходим через барьер, живо! Если я из-за вас опоздаю…

— То ты превратишь нас в соплохвостов, мамочка, — уныло пробубнила моя средняя дочь, — если бы я ещё знала, что это такое…

— Это такие мерзкие склизские твари с жалами, — жизнерадостно сообщил Скорпиус, появляясь на платформе десять и три четверти сразу за нами, — привет, Роуз, Редж, мистер и миссис Снейп и Себастьян. Дедушка просил передать поклон. Мама осталась с Севи — у неё температура, а папа скоро, надеюсь, догонит нас. Он встретил мистера Поттера на десятой платформе и, кажется, они там меряются мётлами, привлекая внимание полисменов…

— Детский сад, — привычно скривился я, — Роуз, ищите купе. Если твоя мама опоздает, то достанется, прежде всего, мне, а я ещё не запатентовал последнее зелье, чтобы умереть, не получив причитающейся мне славы.

— Мерлин, Скорпиус, кому, как не твоему отцу, знать, что полиция просто так не отстанет! — жена нервно заправила выбившуюся кудрявую прядь за ухо. — Что за утро!

Я посмотрел на неё, вспоминая, как она упала в обморок, когда приехали за телом Софии, и как рыдала, что не желала ей смерти, что бы она не натворила. Я влил в неё умиротворяющий бальзам — самую маленькую дозу, учитывая беременность, уложил в другой гостевой комнате и оставил с ней Асторию. Сам же поднялся наверх, чтобы переговорить с Поттером и Малфоем. Бледный Драко стоял в отдалении, пока Поттер осматривал Софию. Её перевернули и яркие синие глаза смотрели почти спокойно. Я присел рядом, погладив разметавшиеся чёрные волосы. Прощаясь.

Антонин неожиданно умер через день после гибели дочери, и их похоронили в общей могиле, поставив сверху ангела с православным крестом в руках. Я знал, что раз в году Гермиона приходит туда одна и кладёт белые хризантемы на высеченные в камне имена. Жена продолжала ходить к психологу ещё пару лет, прежде, чем призраки прошлого и вина окончательно оставили её. Младшему Малфою не предъявили обвинения за непростительно заклятие — вступился Поттер, который заявил, что Долохова была опасной преступницей, сумасшедшей убийцей, на счету которой были трое и Лаванда, которая хоть и выжила, но очень серьёзно пострадала.

— Папа любит общаться с представителями закона, — рассмеялся Скорпиус, — Роуз, я заброшу вещи, пока вы прощаетесь. Если мистер Драко всё же появится, то свистни меня.

На платформе, как и всегда, было не протолкнуться. Помню ажиотаж, когда мы с Гермионой пришли провожать Рози впервые. На меня пялились так, как будто никогда раньше не видели. Лонгботтомы разинули рты от изумления, а старший из Уизли, Билл, даже подошёл, чтобы поздороваться, несмотря на протесты его жены-вейлы. Реджине было всего три с половиной, и она разрыдалась, когда поняла, что её не посадят в красивый алый паровоз.

— Папа, ты будешь мне писать? — требовательно спросила Роуз, немного нервно теребя отутюженную школьную форму.

— Конечно. Могу писать каждый день, если хочешь. Но у тебя вряд ли будет время отвечать мне — друзья, учёба, библиотека, квиддич… — нарочито печально вздохнул я.

— Что ты! Я буду так скучать по тебе. И по маме. И по Поппи тоже, — пылко заявила Роуз.

Я не выносил публичных проявлений чувств, но только не сегодня, когда моя драгоценная и любимая дочь покидает меня до самого Рождества. Я опустился на одно колено и обнял её так крепко, как мог.

— Если что-то будет нужно — пиши. Я сразу трансгрессирую к тебе. Не сомневайся. Держись подальше от неприятностей и от Поттера.

— Хорошо. Я скажу шляпе, что хочу на Слизерин, — Роуз звонко поцеловала меня в щёку.

— Это нечестно! — Гермиона, держа за руку Реджину, сощурилась. — А как же Гриффиндор, где училась твоя мама?

— Только через мой труп, дорогая, — предупредил я, — уж лучше Райвенкло.

— Там одни зануды, — фыркнула жена, — и заучки.

— Кто бы говорил, — протянул я.

Мы переглянулись и дружно рассмеялись, обнимая Рози с двух сторон.

Реджина тоже уткнулась в сестру всем телом и залепетала:

— Я буду скучать.

— И я, Редж, — Роуз взлохматила чёрные волосы сестры, — я пришлю фотографии на телефон папы, а он покажет тебе.

И вот сегодня наша старшая дочь уже на седьмом курсе — такая взрослая и красивая. Самостоятельная. Я понимал, почему Гермиона с самого утра как на иголках — скоро Рози покинет родной дом, Редж тоже скоро отправится в Хогвартс, а с нами останется только Себастьян. А ещё жену ждало кресло министра — кампания должна была начаться через год.

— Чуть не опоздал, — встрепанный Малфой подлетел к вагону, — всё Поттер виноват.

Роуз хмыкнула.

— Дядя Драко как обычно.

— Отец, а уж думал, что отправлюсь в долгий путь без вашего традиционного напутствия, — Скорпиус сноровисто спрыгнул с подножки и подошёл к Драко.

— Не паясничай, — фыркнул мой крестник, приобнимая сына за плечи. Они стояли рядом — одного роста, платиноволосые и сероглазые. Люциус не терял надежды на помолвку между Скорпиусом и Роуз, но дочь, к моему облегчению, заявила, что не позволит решать за неё, поэтому пока что никаких обещаний никому не давала.