— А… тот психолог, о котором ты говорил? Он же маггл, да? — неуверенно спросила она. — Как я расскажу… что я смогу рассказать ему, чтобы не нарушить статут и не показаться сумасшедшей?
— Придется немного изменить события, но ты всё равно почувствуешь облегчение, я знаю, не обязательно точное описание случившегося, сосредоточься на своих чувствах, переживаниях, — я ещё раз поцеловал её, — мне, увы, уже пора. Позвони ему. Вот визитка, — я сунув ей белый прямоугольник и трансгрессировал прямо с крыльца её дома, не в силах больше выдержать ни минуты.
Дома я рухнул на диван, призвав бутылку огневиски и, запрокинув голову, отпил большой глоток прямо из горлышка, зажмурившись и издав вопль отчаяния. Моя дочь. Моя плоть и кровь. Всё это время она была рядом. Роуз. Я мысленно проговорил её имя. Мерлин великий, что же мне теперь со всем этим делать?
Спустя пару часов я понял, что не могу находиться в квартире — стены давили, всё раздражало. Я был пьян, но недостаточно. Храбр, но не настолько, чтобы всё рассказать женщине, которая мне дорога и девочке, которая заслуживает лучшего отца, чем я. Я отправился в «Эйфорию».
Музыка гремела, дежурный бармен был только рад, спихнув на меня часть своей работы, а я смешивал, наливал, поджигал и подавал стаканы и бокалы в разноцветном ярком безумном водовороте ночи. Я не замечал ничего вокруг, пока боль немного не утихла, сменившись привычным оцепенением и безразличием. Тогда я принялся размышлять. Я не смогу скрыть от Гермионы то, что натворил. Она, возможно, никогда мне этого не простит, но Роуз не должна пострадать. В Хогвартсе она сразу же привлечет внимание своими способностями, а Уизли не сумеет её подготовить. И защитить. Я должен научить девочку всему, что знаю сам о ментальной магии, уберечь её уникальность. И не дать никому воспользоваться ею в корыстных или каких-либо ещё целях. Мы можем не рассказывать никому, что она — моя дочь, но сама Роуз должна об этом знать. Она имеет право об этом знать.
— Север? Не ожидала увидеть тебя здесь в четверг! — к стойке порхнула Лаванда — в блестках, кружевах, с распущенными кудрями, струящимися по обнажённой спине. — Как ты? Давно не появлялся. Как… расследование?
— Не здесь, Лав, — я поморщился, — всё в порядке, насколько это возможно.
— Я кое-что вспомнила, — девушка наклонилась ко мне поближе, — но я боюсь идти одна в аврорат. Ты сходишь со мной?
— Это важно?
— Очень. Я думаю, что Рита где-то спрятала ещё один экземпляр своей рукописи, — Лаванда понизила голос, — и в ней, возможно, есть все ответы. Кажется, я знаю, где искать.
========== 13. Ярость ==========
Комментарий к 13. Ярость
Обещала злую Гермиону - вот она)
Я скатилась с кровати кубарем, уронив одеяло и ушибившись коленом об доски пола. Сознание плыло и яркими вспышками то и дело появлялись новые детали того вечера, вымещая мои прежние воспоминания, о том, как я просто уснула на диване профессора Снейпа, а после он прогнал меня прочь. Я со свистом втягивала воздух, прислонившись спиной к кровати и запустив руки в волосы, бездумно перебирая всклокоченные со сна пряди, перебирая в памяти ожившие картинки.
— Этого не может быть! — сипло выговорила я и вздрогнула от звука собственного голоса.
Приснится же такое. Секс со Снейпом. Этого же не могло быть… или могло?
Мне ли было не знать, как работает искусный и избирательный обливиэйт. Я не могла просто так взять и вспомнить то, что было когда-то стёрто. Наверное, моя фантазия играет со мной злую шутку. Это всё стресс. Хотя после того, как моя дочь пробралась ко мне в голову…
Моя дочь. Аккуратная. Правильная. Собранная. Сдержанная. Обладающая врождённым наследственным даром легилименции. Развитая не по годам и очень сильная для своего возраста волшебница.
— Мерлинова срань! — Я вскочила с пола, больше всего на свете желая что-то разбить. И желательно прямо об голову Северуса Тобиаса Снейпа.
Дрожащими руками я потуже затянула пояс наброшенного прошлой ночью халата, в котором я и уснула, не имея сил больше ни на что. Стремглав бросившись на крохотную кухню, я в ярости швыряла об пол тарелку за тарелкой, чашку за чашкой, ослеплённая подавляемыми так долго эмоциями. Слизеринская сволочь. Хитрый. Невыносимый. Продуманный. Хладнокровный. Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу! Магия бесновалась внутри меня, уничтожая посуду в пыль, сотрясая небольшой домик всполохами, пока я не обессилела и не рухнула прямо на осколки, не замечая, как они ранят босые ступни и ладони.
Что скажу Роуз? А Молли и Артуру, Джорджу, Рону, Биллу и Флёр, Перси и Пенелопе? Мерлин милосердный, Гарри и Джинни просто убьют меня. Или нет. Они убьют Северуса, а затем меня. Нет. Я сама его убью, а потом отдам на растерзание Джиневре его хладный труп. Рози останется сиротой. Рози… плоть и кровь Северуса Снейпа. Не Рональда Уизли. Так похожая на своего настоящего отца. Как я могла быть так слепа все эти годы, не замечая очевидного?
Почему он сотворил это со мной? Зачем стер мои воспоминания? Испугался? Испытал шок и отвращение от того, что трахнул гриффиндорскую заучку прямо в своем подвале? А я сама! Я же просто вешалась на него там, без грамма стыда, стонала и просила не останавливаться! Он и не смог бы. Никто бы не смог. Очаровательно, Грейнджер. Набросилась на человека, едва оправившегося от тяжёлых ран. Любящего незабвенную святую Лили. И хранящего её верность все эти годы — по крайней мере, в своих мыслях и воспоминаниях, в чём я имела удовольствие убедиться лично.
Если бы он не наложил на меня заклятие забвения, то я никогда не вышла бы за Рона. Я уже тогда начала сомневаться, но беременность не оставила мне выбора. Какая горькая ирония, понять, что влюблена в другого и с его же лёгкой руки стать женой парня, чувства к которому остыли слишком быстро, оставив сначала дружбу, но затем уничтожив и её годами взаимных упрёков и вражды.
Я должна знать, почему Северус так поступил со мной.
— Акцио, палочка! — рявкнула я, приподнявшись и поймав древко немного скользкой от выступившей крови ладонью.
Интересно, смогу ли я вызвать патронуса в таком состоянии? Я сосредоточилась на том дне, когда впервые увидела свою новорожденную крошку. Лёгкая, почти невесомая на моих трясущихся руках. С каштановым пушком на голове. Сразу же потянувшаяся к груди, сама. Осторожная. Не жадная, как другие младенцы. Роуз мягко сжала розовыми губками сосок, и я растаяла, тут же забыв многие часы разрывающей всё тело боли, страх, что с ней что-то случится, неуверенность в том, что я смогу дать ей всё, что нужно. Такой любви я не испытывала ни разу в жизни. Она поглотила меня, утопив и оживив, смыв то, кем я была раньше.
— Экспекто патронум! — из палочки вырвалась серебристая грациозная выдра, внимательно слушая мои слова, она как будто улыбалась. Когда она умчалась вдаль, я устало закрыла глаза и принялась ждать.
Роуз должна знать правду. Я не утаю от неё такое. Ни за что. Все… остальные тоже узнают, но не сразу. Обо мне будут сплетничать на каждом углу, в каждом баре и таверне. Всё Министерство животы надорвёт от смеха. Кингсли выставит меня за дверь. Гарри… никогда больше не заговорит со мной. Что скажет Рон, я боялась даже представить. Они все решат, что я специально обманывала все эти годы. Лгала и изворачивалась. Что ж. Пример у меня точно был. Отличный, мать его, пример!
Осторожный стук в дверь раздался тогда, когда я уже представила, как потеряю всех друзей, уважение и мечты. Веру в собственную адекватность, самоуважение и умение принимать решения я уже потеряла. Лениво двинув пальцами, я распахнула дверь. Хорошая штука — стихийная магия. Я ощущала необыкновенную силу. Она струилась по моим венам, подпитываемая злостью, яростью и обидой. И любовью. Осознанием. Почти… принятием.
— Гермиона! — в глубоком голосе Северуса я отчетливо уловила потрясение. — У тебя кровь! Что ты… что здесь произошло?!
— Не подходи! — я вскинула палочку, когда он приблизился ко мне и присел на корточки, едва не коснувшись ступни, в которой торчал осколок моей любимой кружки с символикой Гриффиндора.
