– Упаси от самодура, – неожиданно пробурчал Терентьев, готовый уже поверить в любой сценарий. Его, видимо, слегка подташнивало, и он туго соображал. – Ладно! Ты за главного. Без авантюр. Обо всём докладывать. Я в лазарет. Как мне…

Опершись о подлокотники кресла, он осторожно встал.

– Так, парни, – старпом обратился к двум матросам-контрактникам, что пришли с ним, – командира сопроводите в медчасть. Только аккуратней, лихоманы.

«Ерунда всё это! С переносом в русско-японскую пятого года, и уж тем более с петровской эпохой», – казалось, Скопин был разочарован, принимая обработку данных с постов радиотехнического контроля.

Часть приёмопередающих блоков были оперативно заменены, и корабль снова полноценно обрёл способность видеть, слышать и активно заявлять о себе.

– Товарищ капитан второго ранга, – доложил вахтенный, – все требования по восстановлению связи с оперативным центром ГШ выполнили.

– И?

– Ответили, но полной абракадаброй. Может, попробовать по открытому каналу?

– Пока погоди. Осмотримся сначала, – не стал спешить старпом, – чёртова темень и тучи, даже на звёзды не взглянуть.

– Радиоэфир очень насыщен, даже на коротких волнах, – через двадцать минут отчитывался командир БЧ-7, – более того, по конфигурации сигналов предполагаю на орбите широкую орбитальную сеть.

– Американцы? Наши?

– По радиоэлектронным профилям идентифицируются и наши, но коды другие. Запасные, аварийные и прочие. Попробовал несколько схем связи, в том числе через узел связи «Марево».

– И чего?

– Подтвердили приём и сразу: «Вы кто?» Я тоже в открытую – код корабля и название. Они – «повторите». Я и…

– И чего?

– Да там вроде салабон сидел, а потом влез какой-то «мат-перемат» и послал куда… в общем, говорит, «передавай привет дяде Сэму». Может, подождём чутка, и шестнадцатый канал используем?

– А у нас серьёзная авария? – не согласился Скопин. – Давай не будем заниматься торопистикой. Ща по аварийному каналу выйдешь, и набежит целая свора не пойми кого.

– Разрешите доложить!

Прослушивать, в том числе и УКВ-эфир, Скопин посадил молодого парня-срочника. Тот знал ещё пару иностранных языков, помимо доминирующего в последнее время английского, и мог выудить что-либо проясняющее из вещаний многочисленных радиостанций.

– Разрешите доложить! – ещё раз повторил матрос, видя, что занятые важным офицеры не обратили на него внимания.

– Ну.

– Товарищ капитан второго ранга, – матрос стащил наушники только с одного уха, продолжая крутить ручку резистора настройки, – вы, по-моему, правы – это похоже на перенос.

– Мотивируй.

– Можно сказать о сегодняшней дате – первое или второе мая. Год… даже в новостных каналах не называют, я пока не услышал – но дайте время. А вот судя по музыке, хотя тут много латинской темы – это всё же ретро какое-то.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовавшись, Скопин потянул к себе наушники.

Однако стоило более пристрастно прослушать эфир, и наконец всплыла точная дата, со столетием и годом включительно. И реперы «Маяка» словили в обязательном порядке.

А через полчаса горизонт посветлел, и штурман подвёл последний штришок в определении координат. Эти совокупные данные заставили серьёзно задуматься внешне почти всегда улыбчивого капитана 2-го ранга Скопина, замещающего командира.

«Неспроста», – это было первое, что пришло ему на ум. Но к этому «неспроста» он не мог пока даже вообразить каких-либо действий, и уж тем более приложить.

«То-то в радиоцентре узла связи ВМФ нас сразу отфутболили. За разводку супостата приняли. Всё же какая заманчивая провокация! – Скопин, пощёлкав по клавишам, выкладывая данные из своего ноутбука и их нынешние координаты, примеривая их – и так и эдак, – хотя маленько пошалить-то и можно было бы».

Вызвал командира БЧ-1.

Штурман, капитан 3-го ранга, служил на крейсере уже три года и считался на корабле своего рода «дедушкой». На берегу и в той жизни у него остались жена и двое детей. Он ещё не осознал того факта, что может их уже никогда не увидеть, но мысли об этом не располагали к веселью.

Хоть штурман и являлся младшим по званию, но по годам лет на пять был взрослее старпома, поэтому испытывал непреднамеренное отеческое чувство ответственности к некоторым товарищам по службе – эдакую запутанную смесь субординации, разницы (пусть и маленькой) в возрасте и панибратства совместных попоек, где все были априори равны, как честно разлитое по стаканам. И просто обязан был спросить:

– По оперативке так ни на кого и не вышли?

– Да офигеть! Задача штатная, а ни в какую – два раза ещё пытались, – честно расстроился старпом, – ляпнули им даже координаты наши, в надежде, что заинтересуются и, глядишь, болтающееся поблизости судно-разведчик перенаправят. Так хрен! Наоборот – озлобились, тупо как провокаторов затроллили, явно заподозрив, что мы подстава бриттов замазать СССР в конфликте у Фолклендов.

– А по линии особиста не пробовали?

– Может, попозже – он скрюченный лежит с животом…

– Ладно. Давай, что там у тебя.

– Смотри, Виктор Алексеевич, мы тут, – Скопин раскрыл электронный планшет с картой.

– В курсе, – мрачно кивнул штурман, – куда пойдём?

– Домой.

Штурман снова кивнул, полностью одобряя решение помощника капитана.

– Обогнём острова по большой дуге, но курс надо проложить, чтобы пройти в ста милях от этой точки, – Скопин поставил маркер на карте, – крюк небольшой, но…

– Капитан сказал в глупости не лезть.

– А мы и не будем, – пожал плечами старпом, – мы просто укажем этим растяпам, что за ними охотятся, и пойдём себе дальше.

– Зряшно всё – не поверят эти, как ты говоришь, растяпы.

– Дадим им шанс! А уж воспользуются им или нет – то уже не наше дело. Интересно ж, как будет, а? И врагу западло!

Штурман слегка скривился в улыбке, скептически разглядывая незатейливый план на планшете.

– Запеленгуют со спутников, мы ж будем открытым текстом. Оно нам надо?

Однако видя, что старпом загорелся идеей, слегка поразмыслив, сделал другое предложение, ткнув ногтем в экран:

– Мы лучше спрямим. А вот с этой точки выпустим «камова». Ребята пусть передатчик накрутят, чтоб не больше чем на шестьдесят километров покрывал.

– Вертолёт как-то несолидно!

– Хо! Скажешь тоже, «несолидно»! Так прикажи «атэшку» подвесить… для солидности[16].

Скопин прикусил губу:

– А ведь верно, с вертолёта можно пассивную гидроантенну опустить и следить за подлодкой практически онлайн, а бритты будут ни сном ни духом. С лётчиками Забиркина пошлём, он у нас полиглот.

Отыскав взглядом матроса, прослушивающего эфир, крикнул:

– Эй! Студент! Ты говорил, испанский знаешь?

– Так точно! – Тот хоть и сидел в наушниках, пожирал начальство глазами и среагировал сразу.

– Сдавай вахту и отдыхать. Но чтобы через восемь часов был как штык.

Скопин снова взглянул на штурмана:

– Ну, давай, Виктор Алексеевич, время нам известно, курс и скорость просчитай, чтобы выйти в точку тютелька в тютельку, – и уже с довольной улыбкой: – А торпеду прикажу повесить. Не сомневайся.

Расчёты штурманская боевая часть выдала быстро – до условной точки была прорва времени и всего лишь 60 миль. Можно было ползти, вытянув позади хвост пассивной антенны.

«Молодец штурман. Вариант с вертолётом куда как лучше: и курс пройдёт дальше от двухсотмильной зоны, и времени на обдумывание будет больше. А на остальное? Поглядим!»

Отдав распоряжение по курсу и скорости, Скопин посетил медблок.

Терентьеву вкололи обезболивающее и снотворное, поэтому поговорить с ним не удалось.

«Восемь, десять часов сна и покоя». С категоричным начальником медицинской службы капитаном Пономарёвым старший помощник спорить не стал.