Однажды отец Володи, Константин Петрович поставил перед ним задачу – найти способ по окраске кожи. Он решил заняться выделкой шкур для пошива женских замшевых перчаток. Они тогда были в цене. Но цвет кожи должен был быть идеально черным, ровным. А это было сделать непросто. Отец засел в Ленинской библиотеке, изучил технологию, узнал, какие нужны реактивы и вскоре первый образец безупречно черной кожи был готов. Константин Петрович был поражен и впервые признался сыну, что до этого момента считал высшее образование ерундой, но теперь поверил в него.

Институт отец окончил с красным дипломом. Перед ним встал выбор: учеба в аспирантуре или работа. Как отличному студенту ему предлагали остаться в аспирантуре. Но ему хотелось поскорее начать работать, что-то делать, получать результат. Его захватила возможность начать работу на новом объекте, где все только начиналось, где можно было самому начать строить свою жизнь. И дальше в его работе на протяжении всей жизни его увлекали самые захватывающие цели и задачи, те, про которые говорили, что они невыполнимы, что это сделать невозможно. Кроме того, он должен был начать зарабатывать самостоятельно.

Надо сказать, что Советское правительство проводило отбор одаренных выпускников вузов по всей стране для их участия в ядерной программе. Все кандидаты проходили тщательный отбор по линии КГБ. Не было ли в роду осужденных, попавших в плен, переселенцев и т.д. В числе других был выбран и Владимир Чернышев. Так он и оказался в Арзамасе-75(так в те годы назывался Саров).

Из воспоминаний В.К., записанных его братом Юрием Алексеевичем на диктофон:

«… Была очень сильная дипломная комиссия. Председатель комиссии, известный физик-оптик Ландсберг задал мне несколько вопросов, похвалил за выполненную дипломную работу и сказал, что ставит мне отличную оценку и диплом мне выдает с отличием.

Через два дня нас опять собрали, и Ландсберг сказал: «Мы вас учили тут добротно и хорошо пять лет, старались, вложили в вас все, что вам потребуется. И сами вы неплохо учились. А теперь я хотел бы вам сказать следующее: забудьте все, чему мы вас учили. С завтрашнего дня начнем учить вас совершенно новым вещам, которые вам действительно будут нужны. И вы будете учиться полгода, до нового 1950 года.

Заканчивая выступление, он сказал: если вы все это освоите, то на какой бы участок работы, и в какую бы область физики вас ни бросили, вы везде сможете работать успешно на уровне передовых специалистов. Это был 1949 год.

А меня-то наш зав. кафедрой Егоров наметил в аспирантуру. Я в аспирантуру не хотел идти. Откровенно говоря, я хотел оторваться и попробовать живого дела. Смогу я сам что-либо сделать или нет? Поэтому мне предложение очень понравилось, я думаю – ну что ж, это здорово.

… И началось опять: уравнения математической физики, теплопроводность, уравнения в частных производных, - всякие: такие, сякие, эдакие. Радиотехника – полный курс, редкоземельные элементы, автоматизация физических процессов, атомная физика, ядерная физика, лабораторные работы, начиная с повторения опытов Милькена классических и опытов Штерна-Герлаха и прочее, прочее, прочее. Все это понеслось каждый день с утра до вечера. Потом экзамены в конце, штук шесть. Сразу после экзаменов 16 января нас погрузили в самолет и отправили Бог знает куда. Летим… средняя полоса… какая-то речушка».

Таким образом, отец стал тем, кем он стал. Не благодаря, а, скорее, вопреки тем жизненным обстоятельствам, которые дала ему судьба. В семье, где он вырос, не было ни физиков, ни математиков, ни учителей. Заниматься его образованием было некому и некогда. И тем не менее…

На объекте

Из записей на диктофон:

«Прилетели, нас отправили покушать, приходим в столовую. А там разносят пиво, красное вино и все так дешево. Мы думаем: ничего себе попали! А назавтра велели приходить к 8-ми на работу. Меня спросили, чем хотел бы заниматься. Я сказал, что хотел бы заниматься экспериментальной работой.

Я попал в отдел Михаила Яковлевича Васильева. Я вспоминаю его с большой теплотой. Это был известный специалист в области кумуляции: кумулятивные заряды для танков, противотанковые… Он тогда получил за них Сталинскую премию. Он мне сказал: вот мы тут занимаемся созданием вещей, в основе которых лежит взрывчатка и взрывные процессы. Прошу обратить внимание, что взрыв капсюля может возникнуть по совершенно случайной причине, и нужно быть чрезвычайно осторожным.»

Детонаторы изготавливались из азида свинца и взрывались черт знает от чего. При работе с ними нужно было одеться в хлопчатобумажную одежду, на ноги надеть кожаные сапоги или что-то вроде тапок, прошитых латунной проволокой, на рукавах должны были быть обшлага с оплеткой из провода, присоединенной к металлическому штырю, вбитому в землю.

Было несколько несчастных случаев. Один из инженеров решил смахнуть пылинку. В результате – взрыв, отлетели два пальца.

У меня появлялась мысль: а если это произойдет, то успеешь сообразить, что хана?

У нас был отдел, капсюльный, … Леонидович вызывает меня и спрашивает:

- Владимир Константинович, Вы что, действительно решили сделать безопасные детонаторы?

- Да.

- А Вы знаете, что нигде в мире, хотя попытки были, это не удалось?

- Знаю.

- И что, а Вы думаете, что Вам это удастся?

И они так искренне стали смеяться. И я рассмеялся вместе с ними.

…Позднее эта работа по созданию безопасных детонаторов была удостоена Государственной премии, но самое главное – она спасла здоровье и жизни людей!

***

Я стал заниматься МК генераторами. Магнитный поток в процессе сжатия теряется. И тогда мне пришла в голову мысль: а нельзя ли сделать так, чтобы он генерировал магнитный поток? На меня все говорят: «Он что, спятил, что ли?» (Оба смеются). – А это у меня всю жизнь. Ну, всю жизнь! Тогда я своих ребят опросил, одного, второго (кто верит, что получится)… Никто не подвигается. Тогда я из другого отдела переманил к себе одного парня и говорю: вот тебе задача, ну тут же кандидатскую сделаешь. Он говорит, я должен подумать, ведь никто не делал. Вот ты и сделаешь. Ну, удалось. С помощью фитюлек маленьких достичь в 900 тысяч раз коэффициент усиления энергии, на которых начальную увеличить в 310 раз. Не терять, а увеличить.

Но тут была еще одна вещь. На одной из конференций ко мне подошел немец и говорит (В.К. начинает что-то быстро говорить по-немецки, затем перевел): это напоминает Кантовскую непознаваемую вещь в себе. Но скажите мне, куда мне включить утюг?

Я сказал. Если у Вас есть утюг, Вы должны взять штепсель, разорвать вот эту цепь и включить так называемую разрушаемую перемычку, а перемычка эта разрушится с помощью заряда ВВ, например, который будет запущен от детонационной волны, идущей по этой трубе в какой-то момент времени. Возникнет напряжение замыкания и получите импульс, который Вам нужен. Это была идея, которую также никто не высказывал. Говорили: это дохло! Ничего не получится! Ну, ничего не получится!» Получилось!

Хочется ответить тем, кто скажет – А-а, вот отдали американцам наши секреты!

Из диктофонной записи В.К. Чернышева:

«… Т.е. система физически не эффективна. Тогда нужен диск. Взяли диски. Получили отличные результаты. В 83 году на конференции опубликовали их в Новосибирске. Эх, там был фурор! Вскочил с места Питер Тёрки: как вы это делаете? У нас не получается. Но после того, как мы опубликовали рисунки, расчеты, они пытались воспроизвести наши результаты. Они трижды пытались и три раза – полный крах.

То, что я опубликовал, была святая правда! Никакого вранья не было! (И тихо добавил): правда, но не вся. Я ему сказал: давайте делать вместе, приезжайте к нам, у нас и будем делать. А показать вам все не можем. Ваша – нагрузка, наш – генератор.»