Эссерт молча обдумывал ситуацию. Он понимал последствия, но мог сходу предложить массу вариантов разрешения проблемы.

– Ты думаешь, наши сложности ничего не стоят, да? – Эссерт хотел было что-то ответить, но Иввелит спокойным голосом продолжила. – Все пришельцы так считают. Кислота, чтобы растворить тело, огонь, чтобы развеять силу по ветру вместе с прахом. Сложные инструменты из гэрронов, оставленных богами и демонами Первой жемчужины или нулевого мира. Скажи, у тебя есть глаза бога?

– Есть, – вопрос застал Эссерта врасплох, поэтому он ответил правдиво без раздумий о последствиях.

– Как выглядят законы? Все говорят, они похожи на нити. Их можно сплести и хитрым образом сделать нечто для решения проблемы Сада зла. Или можно развязать узелки внутри тел этих проклятых грешников – демонизировать их.

– Я попал в этот мир раненым, поэтому…

– Чушь! – мягко фыркнула Иввелит. – Никто не может их видеть здесь. Глаза богов не всесильны. Ты мог быть кем-то важным в нулевом мире или владыкой одной из планет Первого мира, но здесь это ничего не значит. Ты не сможешь увидеть нити законов, как не мог никто другой до тебя. Мы давно знаем причину. Законы Второго мира и правила, по которым существует нулевой мир, отличаются. Сад зла не имеет своих богов. Каждый пришедший сюда остаётся для Второй жемчужины демоном, носителем чуждых правил иного мироздания. Мы пробовали вырастить бога. Предки экспериментировали множество раз. Человек стать им так и не смог. Звери? Еще одна провальная попытка. Там, – махнула в сторону Иввелит, – есть огромный океан. У его берегов нет ни единого поселения. Каждые несколько месяцев появляется огромное цунами. Огромные шторма и разрушительные гигантские волны вызывает редкое биение сердца одной из могущественных тварей. Глубоко на дне лежит чудовище. С ним сделали то же, что с грешниками – уничтожили душу. Тело бросили в воду, но даже так его сердце продолжает стучать. Редко. Однако силы хватает, чтобы создать стихийное бедствие. Говорят… растения – настоящие жители этого мира. Сумев создать разумное растение, мы могли бы породить бога и спасти мир от проклятия.

– Еще один провал? – Меньше всего Эссерту хотелось узнать, что здесь выросло гигантское дерево-монстр, н ов то же время внутри поселилась затаённая надежда. Как и всякий молодой бог он грезил о восстановлении Первоземли. Быть может, здесь он найдёт нечто, способное стать новым древом миров?

– Нет, – Иввелит покачала головой. – Никто не решился на эксперимент. Деревья растут медленно и успевают впитать огромное количество силы. Стражники – единственные, кто может нанести им вред. Работа плотника ещё сложнее. Во всей Баззалье только мой отец достаточно силён, чтобы превратить срубленные стволы в доски. Десять лет назад он получил слишком много силы. Герой Лагумма – так его называли. Он принял избыток силы опасного хищника на себя, раньше обычного срока ушел из рядов стражей. Он уже на грани. Ещё немного и станет таким же как эти, – девушка дёрнула головой, указывая на «статуи». – Если бы не забота обо мне, он бы уже ушёл. В этом мире правильная смерть – большой почет. Ты можешь есть вкусное мясо, свежие фрукты, солить пищу – наслаждаться от всей души каждым вдохом чудесного воздуха, но как только достигнешь определённого уровня силы обязан умереть. Это единственный путь. Хранить хрупкий баланс сил, вовремя умирать, позволять некоторым излишкам силы уходить в Третий мир. Тёмные времена научили нас заботиться об этом гигантском саде. Мы живём в согласии с природой. Будь этот мир так же мал, как нулевой, мы давно восстановили планету, вернули ей прежний блеск. И тогда понемногу появится шанс сделать пищевую цепочку длиннее. Чем выше будет пирамида хищников, тем больше наслаждения мы сможем получать от жизни. Пока же любое быстрое ускорение развития лишь сломает налаженный баланс и поэтому…

– Вы едите тухлятину и гниль, – потрясённо пробормотал Эссерт. Только теперь бывший бог-зверь осознал весь масштаб трагедии жителей Второго мира. Возьмёшь у мира слишком много и расплачиваться за это придётся следующим поколениям. – Вы и правда выбираете такую жизнь… Я злился, когда Лагумму забросали помидорами и яйцами, но… Он действительно был рад этому?

– Самомнение, ощущение собственной важности, признание заслуг – такая вот духовная пища. Неполноценная замена обычной еды, но отец рад и тому. Сейчас его жизнь полна страданий. Не потому, что он не может от души ест и пить, а из-за невозможности исполнить свой долг и умереть.

– Если в вашем мире всё настолько плохо, почему бы не договориться с Де Монтье? Всё можно было решить мирно. Раз всё равно нужно выбросить часть силы в третий мир.

– Не выбросить, а распределить по этому миру. Тёмных безжизненных областей здесь хватает, уж поверь. Уходя в последний путь человек обязан взять с собой семена и покорно превратится в новый оазис среди огромного простора истощённой земли. К тому же подземелья и гильдии открывают дорогу к роскошной жизни – лишенная силы плоть, сочные фрукты и овощи без проклятой силы внутри них. Ты думаешь, если бы Укелль смог поймать твоего дружка, он бы рассказал об этом хоть кому-то? – Иввелит фыркнула. – Мы следуем давним правилам и ритуалам не потому что хотим возродить мир, и не потому что являемся благородными существами – у нас просто нет выбора. Люди следят друг за другом, никто не хочет, чтобы его дети голодали и жили в мире войн и каннибализма.

Эссерт вздрогнул. Воспоминания о потери связи с законом благородства отозвались в нём болью.

– Возможно…

– Ой, да не делай такое напыщенное лицо, – Иввелит закатила глаза. – Не хватало мне тут выслушивать обещания спасти наш мир от идиота вроде тебя.

– Я не…

– Ещё какой, – в очередной раз перебила дочь Лагуммы. – Тебе следовало уйти отсюда уже давно, оставить меня одну и прыгнуть в объятия принцессы Имманы.

– При чём…

– Конечно, ты не понимаешь. Она вилась вокруг тебя. Я же говорила, как у нас ценятся слабые мальчики, – Эссерт нахмурился от этих слов, но Иввелит лишь шире улыбнулась, будто провоцируя его. – Отец не дал ей утащить тебя. Ты там был и ничего не понял, да? Зачем он заботился о тебе? Почему не рассказывал о нашем мире? Он считает своё состояние позорным и недостойным стража, поэтому рассказывать о своём состоянии ему очень неприятно, но это ишь одна из причин. Отец привёл тебя и передал мне в руки. Обеспечить будущее дочери с таким перспективным мужчиной – вот, чего он желает. Ты – источник удовольствия, сладости жизни. Такой лакомый кусочек хотели бы многие. Мужчины сильнее женщин, так уж повелось. И во время близости вы забираете часть силы из наших тел, и во время родов мы отдаём излишки детям. Женщины живут куда дольше мужчин и наслаждаются каждым мгновением сильнее. Отец желает сделать тебя моей опорой. Именно поэтому я никогда не стану проявлять к тебе благосклонность. Как только отец увидит, что у меня появился собственный страж на пути жизни, он уйдёт в последний путь. Считай меня эгоисткой, но я предпочту видеть его живым, хоть и страдающим, чем счастливым мертвецом. Теперь есть надежда… Способ спасти моего отца должен быть – просто обязан существовать в этих подземельях и гильдиях. Чтобы там эти короли не говорили, я им не верю.

– Почему? – у Эссерта накопилась целая гора вопросов, но именно этот казался важнее. Вдобавок, бывший бог-зверь ясно видел – Иввелит будет говорить только на интересующие её саму темы.

– В это мире правит закон жизни. Вытащить его из тел и рассеять по округе может лишь тот, кто не подвержен его влиянию. Это должен быть кто-то с возможностью видеть законы жизни. Я ведь говорила: ничьи глаза богов здесь не работают. Но даже если допустить, что это кому-то удалось… Есть ещё второе условие.

– Видеть закон жизни может лишь тот, в ком его нет – мертвец со способностью мыслить и действовать. Это ты хочешь сказать?

– Ух ты! Пришелец умеет думать!