- Батюшка твой в Новгороде, примучивает боярство, чтоб под ливонцев не отошли. Если узнает о таком, сорвётся сюда суд вершить. Вот и подумай, княже.

  - Wir sympathisieren mit dem Jungen Fürsten in seinem Unglück, - подъехал к беседующим барон. (Мы сочувствуем юному князю в его несчастье)

  - И готоф помогать, - закончил по-русски младший спутник тевтонского рыцаря.

  На развилке боярин сошёл с коня вместе со своими холопами, снял шапку, поклонился в пояс и распрощался с князем. Когда охота отъехала шагов на сто, снова сел в седло и поскакал в сторону вынырнувшей из-за холмов деревни.

  ***

  Вечерня подходила к концу. Благочинному приказали поспешить, и он скомкал все молитвы от волнения. У церковной паперти князя встретил Жирок и с горечью сообщил, что пардуса не нашли, но захватили шайку придорожных воров и убийц. При проезде, они были опознаны многими пострадавшими от злодеев купцами. И теперь в городе большой шум, жители, кто с жердями, кто с оглоблями, числом до сотни, идут на княжий двор чинить суд и расправу. Осенний вечер опустился на город, выхватывая из сумерек лица бегущих по улице горожан. Мерцали масляные фонари на красном крыльце княжьего терема. В высоком кресле, в парче и жемчуге, сидел с окаменевшим лицом отрок-князь. Вокруг него со щитами за спиной выстроилась вся княжья дружина, приготовившись отразить напор городской толпы.

  - Отдай нам татей, государь, посчитаться за отцов и братьев, - крикнули из

  толпы.

  - Добром отдай, не доводи до греха.

  - Идите по домам, утром у городских ворот будет суд и правёж. Если есть обиды, несите к благочинному. Он утром за всех и передаст, - ответил неподходящим военным голосом, стоящий перед княжьими людьми чернец.

  - Ну, гляди, княжич, хотели как лучше, не обессудь, - жерди и оглобли поднялись над головами. Грозно шагнула улица навстречу князю. Вдруг, отрезая толпу от крыльца, звякая удилами и стременами, въехала на двор, ставший тесным и маленьким, полусотня кольчужных рыцарей в остроконечных шлемах с закраинами на головах, с красными щитами и длинными, тяжёлыми копьями. Развернувшись к народу, опустив копья, недобро посмотрели бойцы городового полка на своих земляков. Безликие из-за опущенных кольчужных бармиц. Посредине строя, сапог к сапогу, белели сюрко двух ливонских рыцарей в шлемах-топхельмах.

  - Домой, сказано вам, - раздался голос тоже одетого в броню, но без шлема, городского посадника. Всадники сделали шаг вперёд. Передние подались назад, кого-то придавили к стене. Раздался короткий визг. Ещё шаг конных, чей-то громкий ох, звук упавшей деревяшки. И вот народ уже бежит огородами по домам, теряя своё "оружие", подгоняемый может соседями, может сватами, может зятьями, неузнаваемыми в броне.

  - Не прими в обиду, государь, много народу пострадало от душегубов, чешутся у людей руки, - соскакивая с коня, поклонился крыльцу городской посадник,

  - А полк городовой готов служить тебе, ловить разбойников и твоих врагов. Приказывай!

  ***

  - Knie nieder, mein Bruder, du hast dich heute als würdig erwiesen, Sporen zu tragen und die Mütze des Barons zu nehmen, wenn ich mit den Engeln Gottes zum Thron des Herrn gehe (Преклони колено, брат мой, ты сегодня показал себя достойным носить шпоры и принять шапку барона, когда я уйду с ангелами божьими к престолу Господню), - сверкнул меч над головой ливонца. Легко коснулся он плечей новоявленного полноценного брата ордена.

  - Steh auf, Ritter (Встань, рыцарь)! - барон ушёл в глубину палаты, сел за тяжёлый деревянный стол и начал писать обо всём увиденном за прошедший день. Подробно, с комментариями и размышлениями. Свернув лист бумаги в трубочку, он связал её лентой, и запечатал висящей у пояса печатью. Позвал послушника, сунул ему в руки письмо и отправил в ночь, дав одного коня под седлом и второго - заводного, приказав без устали скакать в Дерпт к комтуру ордена меченосцев.

  - Und jetzt, Ritter, und du musst hart arbeiten, um den Herrn zu Ehren. Du wirst auf der Nowgoroder Straße fahren und streunende skomorochow - Tänzer finden. Ihnen wirst du Folgendes sagen... (А теперь, рыцарь, и тебе придётся потрудится во славу Господню. Ты поедешь по новгородской дороге и разыщешь бродячих плясунов - скоморохов. Им ты скажешь следующее...)

  В холодном, каменном подвале угловой, самой высокой башни кремля, горел смоляной факел. У стола разговаривали трое: княжич, дядька-чернец и неизвестный коренастый человек с чёрной бородой и в мясницком фартуке.

  - И по возможности чтоб утром был относительно целый, хотя бы наружно.

  - А чего ему будет-то? Оставьте его минут на пять, как я всё приготовлю, а потом и спрашивать не придётся, токмо слушай, - усмехнулся в тёмный угол подвальной комнаты кат (а это был уважаемый всем городом кат - палач Селифан.) Князь осмотрел комнату. Помимо обычной в таких местах дыбы, он приметил много самых удивительных приспособлений, очевидно для размягчения сердец закоренелых разбойников.

  - Откуда такое разнообразие?

  - Да, то ливонцы привезут, то имперцы, а то вот- новый народ прислал, муголы. Учусь у них непростому ремеслу. В это время отворилась дверь и в пыточную втащили атамана пойманной шайки. Селифан, сыромятными ремнями привязал его к прибитому к полу стулу, и снял дерюжки со всей своей невероятной коллекции.

  - Гость дорогой, по правилам допроса, если ты сразу правдиво ответишь, то и всё, а если нет, то при каждом новом слове испытание повторится трижды. А смерти не жди, по крайней мере до утра. Ну, мы пойдём помолимся, а ты раздумай о своей судьбе, - и все трое один за другим покинули подвал. Обратно спустился один монах.

  - Два вопроса у меня, атаман. Первый, где клад добытых тобою зипунов? Поверь, тебе он уже не пригодится. А так, обещаю десятину отдать церкви, чтоб вечно молили о спасении твоей души. И второй, не видал ли ты, или твои сподручные, телеги, или возка с мешком на дороге в тот день, когда повязали вас? - донёсся низкий голос из-под чёрного куколя с адамовой головой, вышитой на нём.

  - А, хоть целым помру. В том лесу где нас... есть один столетний дуб, у его корней валун неподъёмный. Так вот под валуном и схрон. Только поберегитесь змей, любят они у этого камня греться. А телегу видел сам. В обеденное время проехали два скомороха с мешком к городу. Нам-то плясуны без надобности, чего с дураков взять-то.