- Это только тебе так кажется, Володя!
- Мне ничего не кажется... - Харлов
вынул из папки на столе заполненный бланк - ты обвиняешься в превышении необходимой самообороны. Я обязан тебя с этим ознакомить...
Липатов взял в руки постановление:
- В меня стреляли трое!.. трое бывших сотрудников военной контрразведки. Фальшивые удостоверения МЧС. И тебе не стыдно, Володя? Неужели ты не понимаешь, что происходит?
Роман стал быстро просматривать текст. Те же стандартные формулировки: "Превышение мер самообороны...", "незаконное проникновение в жилище...", "подверг опасности гражданских лиц..." - Липатов пренебрежительно отбросил бланк.
Благодушно-насмешливое отношение, с которым он отнесся первоначально к прокурорско-следственной стряпне Харлова, быстро улетучилось.
- Признаешь себя виновным? - жестко спросил прокурор.
- Нет. Как у тебя вообще поворачивается язык говорить об этом? Ты же знаешь все не хуже меня! Это же вранье! От начала до конца. - Роман не мог скрыть ненависти и презрения.
- Ты мне вопросов не задавай! - крикнул Харлов. - Это я тебя спрашиваю: признаешь себя виновным? Предъявленное обвинение тебе понятно?
- Обвинение понятно. Обвинения не признаю!
Харлов официальным голосом сообщил:
- Я сейчас допрошу вас в качестве обвиняемого...
- Я тебе никаких показаний давать не буду. Обойдешься. У меня нет ни дополнений, ни возражений к постановлению. А здесь, - Роману взял бланк, вытащил авторучку, - пишу: "Не признаю". И расписываюсь... Все!
Харлов сделал внушительную паузу и деловито закончил:
- Осталось только избрать...
Липатов молча смотрел на него, уже догадавшись, куда ведет Харлов.
- ...Меру пресечения для обвиняемого с учетом всех факторов...
Липатов перебил:
- Вот именно! С учетом всех факторов, как требует закон. Я подполковник ФСБ...
- Вопрос о мере пресесения будет решен сегодня. Тебя привезут в суд.
- Когда?!
- Сейчас... - В первый раз Харлов позволил себе открыто выразить свое торжество. Бойкие глазки его сошлись, весело сверкнув, щеки разрумянились. Роман никогда не видел его таким - недожаренный натуральный шницель.
- С тобой бессмысленно разговаривать, - вздохнул Роман. - Ты - мразь. Ты - выполняешь приказ своих хозяев. Забыл, откуда тебя вытащил в столицу Михаил Павлович...
- Нам с тобой сейчас не о чем говорить! - Харлов поджал губу. - Тебя сейчас отвезут в суд, а пока сдашь удостоверение. Оно у тебя с собой. Собирайся.
- Ты все-таки решился задержать меня?!
- Уже задержал, - Харлов, повернувшись, потянулся к телефону. - посидишь под домашним арестом...
Харлов еще не поднял трубку, как Роман перегнулся через стол и с силой ударил Владимира приемом из каратэ - запястьем по затылку. Прокурор завалился на стол без сознания: такой удар вырубает где-то на полчаса.
Роман с силой дернул кабель, тянувшийся к коммутатору оперативной связи на столе, он не поддался. Липатов достал из кармана перочинный нож, полоснул резким движением пластмассовый шнур - кабель отделился, обнажив медно-золотую слоеную начинку. Затем он как следует связал прокурору руки за спиной ремнем его же брюк. Харлов захрипел. Роман, порывшись в карманах нокаутированного прокурора, вытащил мобильный, и, вытащив батарею, закинул его за шкаф. Затем он вытащил из-под руки Владимира пропуск и вышел из кабинета, повернув ключ в дверях.
"Мерседес" Липатова двигался по направлению к шоссе. Роман выжимал из немецкого двигателя машины все, что мог. В боковое зеркальце он видел сзади, через несколько машин, что "Тойота" стартовала за ним сразу, как только он выехал от здания прокуратуры. Покидая столицу по наименее загруженным автомобилями улицам, Роман двигался в сторону Одинцово. Когда он наконец вырулил на шоссе, "Тойота" без колебаний двигалась за ним. Перед самым въездом в дачный район преследователи приотстали, чтобы не обнаружить себя, и Липатов по пустой, наезженной колесами машин дачников грунтовке прокатил прямо к дому Архивариуса. Роман припарковал машину у забора. Дождавшись, когда у поворота к даче остановится "Тойота", Липатов вышел из машины с дипломатом в руке, демонстративно положил его на капот и положил туда какие-то бумаги. Захлопнув дипломат и быстро справившись с дверью в высоком заборе, Роман зашел в дом, спустился в погреб, где в углу стоял такой же дипломат. Вчера он долго работал с его "начинкой", это и был его секрет.
Рядом раздались негромкие хлопки - Липатов выглянул в крохотное, скрытое от посторонних глаз окошко под потолком. Выстрелами расколотив замок, во двор входила небольшая группа людей. Роман усмехнулся, взял дипломат и вышел через заднюю дверь, примыкавшую к сараю. Покинув сарай, он увидел наведенные на него пистолеты. Напротив стояли Чещихин, Соловьев, неизвестный капитан и Николай Корзубов, который был знаком Липатову по фотографиям.
- Спокойно, подполковник, - сказал ему генерал-лейтенант Корзубов. - Есть два решения. Ты отдаешь нам досье и через неделю получишь полковничьи погоны или - пуля в лоб. Решай.
Липатов с грустью посмотрел им в глаза. Дипломат жег ему руки. Роман повернул голову и взглянул в глаза полковнику Соловьеву. В них была та же жесткость, что и в холодных светлых глазах генерал-лейтенанта. Полковнику Липатов протянул тяжелый дипломат. Тот взял его и в окружении остальных понес его к "Тойоте". Под конвоем Чещихина и капитана Липатов проследовал за ними.
