- Вы у меня спрашиваете? - удивился Данзас.
Комаров продолжал:
- Мы не сидим сложа руки. Даже в нынешних тяжелых условиях. Мы стараемся бороться с подпольным рынком донорских органов. Конечно, коэффициент полезного действия невелик, но мы стараемся. Выявляем медиков, посредников, крышевателей. Диск с этим видео, Генрих, это ваш козырь, но этого мало. Для нас это слишком мало информации. И если бы вас бы сюда не забросили и Павленко бы не похитили, все шло бы своим чередом. Но вы сами вызвали огонь на себя, проявив чудеса выживаемости... Вся эта мелюзга - Дьяков, Бероев... Не самый нижний, но средний уровень. И на своем уровне они приложили все силы для того, чтобы заставить вас замолчать раз и навсегда. А вы сами Генрих, приложили все силы для того, чтобы остаться в живых. Уважать себя заставили... мы освободим вас и можете идти на все четыре стороны. Но взамен - вы расскажете все, что связано с этим диском, со всеми подробностями. И о вашей вербовке в Москве - все на камеру. В этом нет никакого криминала. На диске я так понимаю, лица, связанные с этими делами в Москве. Наша задача, Генрих, свести все данные в единое целое и узнать, кто еще работает на них здесь, в Украине. В Киеве мы сопоставим эти данные с уже имеющимся у нас: кто кому и сколько, понимаете меня? Этот диск - хорошее подспорье. В борьбе с теми, кто связан с черной трансплантологией; в Раде, в Кабмине.
Генрих сказал:
- Что именно вы хотите узнать?
"Тут все понятно. Что ж тут не понять. Типичный случай, когда одна сторона - Киев - хочет утереть нос другой - Москве. И использовать это в новых переговорах, например. По статусу Донецкой и Луганской областей."
- Что такого нового я могу сказать в связи с этим диском? - продолжал Данзас. - Но мне нужна гарантия, что взамен я получу обещанную свободу.
- Вы назовете всех, кого сможете опознать на этом диске, - вмешался лысый. - а затем расскажете во всех деталях про вашу вербовку.
Он включил телевизор, стоявший у стены и положил пульт на стол.
Пошла заставка "Новостей" седьмого канала, потом возник диктор. После порции последних известий на экране возник кабинет внушительного вида; двое людей сидели друг против друга.
- Тот, что слева, - прокомментировал Михаил Вадимович, - журналист и ваш приятель Сергей Ольховский. А тот, что справа, - узнаете? Вот этот, в очках, в штатском. Это не он с вами разговаривал в камере?
- Как же так получилось, - вкрадчиво спрашивал Сергей, - что ваше компетентное ведомство ничего не знало об этих сотрудниках, погрязших в криминале? Или знало?
Крупнолицый, очкастый деятель из прокуратуры слушал Сергея, потирая потный лоб платком. Любой ответ мог быть чреват скандалом. Поэтому был избран третий способ.
- Мы будем разбираться, - обтекаемо ответствовал очкастый. - вы со своим прямым эфиром застали меня буквально врасплох. Я пока не имею никаких инструкций, какую информацию следует передать прессе...
Сергей засмеялся оскорбительным смехом. Голубоглазый зампрокурора был жалок, суетлив и до крайности нервозен.
- Чего уж тут разбираться, - проговорил Ольховский, - если не вы прессе, а пресса вам только что передала сенсационную информацию. А вот насчет чего вы не имеете инструкций, было бы крайне интересно узнать...
- Мы разберемся и примем меры, - повторил зампрокурора всю ту же песню, причем его последние слова прозвучали с явной угрозой.
Но Сергей, как-будто, ничуть не испугался.
- Разберитесь, - сказал он. - И мы, журналисты, тоже будем разбираться. А потом телезрители увидят, у кого лучше выйдет... Кстати, - проговорил Ольховский уже не зампрокурора, а прямо в камеру. - Мы располагаем данными о причастности ряда сотрудников МВД к скандалу с нелегальной торговлей донорскими органами. Данные были нам любезно предоставлены неким лицом, имя которого и нам, и вам, - тут Сергей сделал жест в сторону примолкшего сотрудника органов, - известно. Предупреждаем вас, что, если с этим человеком хоть что_нибудь случится, все материалы будут немедленно обнародованы безо всяких дополнительных проверок и в полном объеме...
- Какие еще данные? Кто этот человек? - повысил голос зампрокурора. Кажется, он еще не знал, что Генрих Данзас, на устранение было брошено столько людей, техники и сил - жив. Ничего, скоро доложат. Все же молодец Ольховский.
- Такие данные и такой человек, - нагло ответил Ольховский. - Я рад, что вы хорошо меня поняли. На этом мы заканчиваем наше интервью в прямом эфире с... - Сергей назвал должность и звание собеседника. - Следите за новостями, дорогие телезрители. Вел передачу Сергей Ольховский, специально для седьмого канала.
Лысый удовлетворенно выключил телевизор. Он сказал:
- Как этот субъект вертится, как уж на сковородке! Слухов про него много ходит, но прямых улик все нет и нет. Так что если удастся привязать его к делишкам этих двух - Дьякова и покойного Бероева, то не отвертится, серьезный компромат. Дьяков - ранен, состояние средней тяжести, данные на него серьезные. Он пока молчит, но думаю, это дело временное. Как видите, Генрих, мы с вами откровенны. Будьте и вы откровенны с нами - тогда с вашей помощью удастся прижать к стенке и раскрутить всю эту компанию. Тем более, что ваш друг Ольховский грозится в случае чего предоставить всю имеющуюся информацию и западным журналистам.
- А что потом? - не унимался Генрих. - Сколько я у вас буду оставаться?
- Мы сможем предоставить вам охрану как особо ценному свидетелю, - пожал плечами Михаил Вадимович. - да и потом в ваших же интересах оставаться в нашем поле зрения, учитывая сколько на вас уже было покушений.
- Кто был вместе с Дьяковым на даче? - поинтересовался Данзас. - Кто там стрелял?
- Мы пока опознали не всех, - отозвался Комаров. - скажем так: это боевики одной организованной преступной группировки, действовавшей в области. Довольно крупной. Отрабатываем связь как Дьякова, так и других сотрудников ГУВД с ними. Но это уже совсем другие дела. Так как, Генрих Владимирович, вы готовы нам все рассказать?
