- Вот, увидишь!

   - Прекрати истерику! - настоятель навис над Никодимом, грозно сжимая кулаки. - Бегать, прыгать и летать - дело уже не твое! Наше дело - думать. А они сейчас поедят и пойдут тихохонько. Макс инок умный. Глупостей не наделает.

   Никодим бессильно откинулся на подушки. Вернувшаяся боль и принятые утром капли лишили его сил. Настоятель подсел ближе, открыл клеенчатую грязно-зеленую потрепанную тетрадь, и они долго читали дневник офицера погранвойск, выяснили последовательность взрывов, представили объем возникшей катастрофы. Дальше дневник повествовал, как майор выводил группу солдат из зараженного места. Единственное, что они смогли сделать, - дойти до монастыря, где постепенно один за другим погибли от лучевой болезни. Последние записи были сделаны православным монахом. Майор надиктовал обращение к жене и детям. Он надеялся, что эта катастрофа не погубит все население Земли.

   ***

   Макс оказался веселым и словоохотливым парнем. Всю дорогу он старался веселить Ваську. Рассказывал, как двойки получал, когда учился, как Никодим их наказывал за прогулы. Любили ученики сбежать с какого-нибудь скучного урока и улететь либо в лес, либо в ущелье. Васька почти не слушал. Он шел, насупившись, глядя под ноги. Очень беспокоил Ваську оставленный в одиночестве больной Никодим. Не видел он ни неба синего, ни веселой летней зелени, ни голубых цветущих пролесков вдоль тропинки, не слышал шума потока справа внизу, даже мостки через речку, очень шаткие, почти не заметил. Проскочил на одном дыхании.

   После мостков поднялись по склону вверх. Тут что-то Макса насторожило. Он придержал Ваську за плечо и прислушался. В это время веселый, насмешливый голос прозвучал сзади:

   - Поздно вслушиваться.

   Путники оглянулись и увидели троих парней в черных штанах и майках. С заправленными луками в руках. Осталось только тетиву натянуть. Макс толкнул Ваську вперед, крикнул:

   - Беги, за бугром взлетишь! - развернулся и пошел на противника.

   Васька раздумывал всего секунду, побежал, но ему навстречу из кустов поднялись еще трое таких же, одетых в черное, парней. Васька остановился, мгновенно оценил ситуацию: Макс дрался с тремя парнями так, будто единоборство, а не молитва, - его основное занятие. Васька понял, что троих Макс одолеет, если он, Васька, это трио отвлечет на себя. Васька взглянул вперед. Парни медленно, вразвалочку, один даже в зубах чем-то ковырялся, шли к нему. Недолго думая, Васька шмыгнул влево. Там, за поворотом, он помнил каждое дерево. Со свистом и улюлюканьем троица кинулась следом, но Васька уже свернул еще левее, помчался вниз, выскочил на поляну, взмыл вверх и под прикрытием крон деревьев полетел к монастырю.

   Но перед ним снова появились парни в черном. Он не понял, те же или другие, нырнул вниз, между двух сосен, приземлился, прислушался. И побежал вниз, к потоку. Но не успел, споткнулся о вылезший на тропу корень сосны и упал прямо в руки одного из преследователей. Они спокойно ждали около мостика.

   "Черные" заломили Ваське руки назад, над крыльями, и повели вниз и вправо. Вдоль шумящей бурной реки. В ущелье был еще один мостик, из новых бревен, мокрый от брызг. Через него Ваську перенесли. Дальше на поляне, устланной зеленым травяным ковром, Васька увидел три палатки, покрытые молодыми зелеными ветками. Сверху, от мостков, смотрелось как кустарник. Около одной из палаток лежал связанный Макс. Ваську посадили рядом.

   Лицо у монаха было измазано кровью, расцарапано, руки связаны сзади, одно крыло, Васька понял, повреждено.

   - Макс, ты как? - шепотом спросил Васька.

   - Сказал бы...

   - Что теперь?

   - Будем ждать. Часа через четыре нас искать начнут, - лицо Макса перекосила гримаса боли.

   Перед ними на поляну выскочил заяц. Он сел, принюхался и рванул в кусты. Васька попробовал ослабить веревку на руках. Не получилось. Из палатки вышел один из воинов. Он нес две керамические миски. Подойдя к пленникам, сказал:

   - Уважаю. Обоих. Надо же, как дрался! - он поставил на пенек миски, присел около Макса, развязал руки. - Лежи, а то добавлю! - Воин связал ноги Макса вокруг щиколоток. - Ешь, и не вздумай бежать! Скоро Аглая здесь будет со всем войском. От вашего монастыря камня на камне не оставим.

   Парень перешел к Ваське и проделал ту же операцию: развязал руки, но связал ноги. Васька сел, помог сесть Максу. В мисках оказалось варево из каких-то бобов, щедро приправленное свежими помидорами. Оба накинулись на еду, словно не ели неделю, по меньшей мере. Тот же воин вынес им чай. Васька спросил:

   - А кофе нет? Хотя бы растворимого?

   - Что это? Кофе? Впервые слышу.

   Парень пошел к палатке и несколько раз оглянулся. Макс дождался, пока тот скроется, и спросил:

   - Ты и правда из прошлого?

   - Не знаю.

   - Я в книгах старинных читал. Напиток такой особый - кофе. У нас не растет.

   - Так купите. В Африке, кажется, растет.

   - Нету, Васька, ни Африки, ни Азии. Ничего нет. Кроме нас.

   - Как? Я все хотел спросить у Никодима, про кофе. И вообще, про все.

   - Да. Пятьсот лет, как ничего нет, - Макс попробовал развернуть крылья и поморщился от боли. - Не улететь нам, Васька.

   На крышу одной из палаток опустился голубь. Он загулил, стал кланяться, низко опуская голову. Выскочил парень в черном, подставил растопыренную ладонь, голубь перешел к нему. Заграбастав птицу, парень скрылся в палатке.

   - Хороший почтарь, - похвалил Макс. - Другие прилетят - и сидят тихо. Поди, отгадай, с письмом он или так просто.

   Через десять минут из палатки выскочили несколько человек с сетками в руках. Они молча накинули сетки на пленников, свернули их в коконы. Взяв концы сеток в руки, взлетели и понеслись к юго-западу.