Васька видел, что Никодиму рады. И чувствовал, что тот его не бросит, защитит, если что случится. Васька ступил на знакомые, мощенные тесаным камнем, монастырские дорожки с легким трепетом. Он узнавал и не узнавал двор. Росшие вдоль дорожек кипарисы казались слишком высокими, розовые кусты - слишком раскидистыми. В то же время стены монастырских зданий не изменились. В храме распахнуты двери, в трапезную - закрыты. Васька оглядывался по сторонам. Тогда во дворе монастыря обитало несколько собак. Васька с одной подружился. Он искал ее взглядом, но не увидел.

   Никодим посадил Ваську под раскидистым старым дубом, положил около его ног мешок, велел ждать и скрылся за одной из дверей трапезной. На некотором расстоянии от Васьки собралась ватага мальчишек. Они разглядывали Ваську с живым интересом. Вот тут и Васька заметил нечто, заставившее его задохнуться. Он увидел крылья! Мальчишки взлетали периодически, очерчивали над Васькой круги и опускались на землю. Близко подлететь не отважился ни один. Васька слышал обрывки разговоров:

   - Бескрылый совсем! - сообщил один.

   - Даже прорезей в рубахе нет, - вторил другой.

   - Мутант, наверное, - решил третий.

   Васька чувствовал, как приливает и отливает кровь от лица под их взглядами. У него стали мокрыми ладони. Когда же увидел летящих девчонок, едва не упал в обморок, от позора его спас вернувшийся с молодым монахом Никодим.

   - Васька, ты сейчас пойдешь к настоятелю. Вот этот парнишка проведет, Максом его кличут. Я сыры отнесу на кухню пока, потом приду за тобой. Погостюешь в моей келье. Места хватит.

   Васька, непрерывно оглядываясь, пошел за молодым монахом к двери, за которую ходил Никодим. Тот вдруг оглянулся и крикнул:

   - И не боись, слышь, Васька, не боись! Не обидим!

   Макс оставил Ваську в огромной комнате, посередине которой от стены до стены тянулся деревянный стол. Вдоль стола - длинные скамьи. По стенам развешаны картины. Некоторые совсем не церковного содержания, что Ваську очень удивило. Здесь собраны и пейзажи, и натюрморты, и портреты; картины, писанные маслом и акварелью, а еще гравюры. Все в рамках, некоторые под стеклами. Над столом - огромная люстра со множеством хрустальных подвесок. Васька присел на краешек скамьи, и ладони его вдруг покрылись липким потом. Он увидел картину, изображавшую дымящиеся развалины родного села. Снова закружилась голова, и предательски похолодело внутри.

   Со скрипом открылась дверь, и к Ваське вышел монах:

   - Пойдем, парень. Настоятель тебя примет в своих покоях, - позвал он.

   Они прошли через анфиладу комнат, где занимались самыми разными делами дети. В одной царила тишина, ребята лет пятнадцати скрипели перьевыми ручками, что-то старательно выписывая в тетради из открытых книг, в другой - решали задачи, в третьей - пели. Васька догадался, что это школа.

   Покои настоятеля напомнили обыкновенную комнату с круглым столом посередине и вереницей стульев вдоль стен. Над столом висел желтый абажур. Васька такой видел где-то в кино. Настоятель, седой мужчина в черных одеждах, сидел около окна в кресле с толстенной книгой в руках. Напротив стоял стул.

   - Здрасте, - робко сказал Васька.

   - Здравствуй, гость, проходи, - настоятель показал на стул, - садись, рассказывай.

   Васька сел на краешек, скрестив ноги и сложив на коленях руки.

   - Что ж ты такой робкий?

   Васька пожал плечами.

   - Откуда ты?

   - Из Первомайского, - настоятель молчал, и Васька продолжил: - Там картина есть. Развалины и они дымятся. Это мое село.

   - Так, так... А как в дерево влез?

   -- Я вошел. Там дупло выше меня. А потом его завалило.

   Настоятель постукивал пальцами по столу и не сводил глаз с Васьки.

   - Оно не было завалено? - Васька кивнул. -Так, так, а покушать ты не хочешь? - спросил настоятель, взмахнул рукой, призывая подойти монаха. - Макс, покормите мальчика, а ко мне пришлите Никодима.

   Монах поклонился, взял Ваську за руку и повел из комнаты.

   - На кухне покормите, не ждите общий обед, - сказал вслед настоятель.

   ***

   Никодим постучал в дверь и вошел сразу. Настоятель смотрел в окно. Ветер гнул вниз старую яблоню под окном, солнце высветило зеленый склон горы напротив с белыми комочками отары овец. Пахло спелыми яблоками и скошенной травой.

   - Я пришел.

   - Слышу, - настоятель помолчал, спросил: - Ты говоришь, в дупле нашел мальчика?

   - Да, в дупле бука. Того, что завален камнями, говорят, с самой катастрофы.

   - Не знаю, - настоятель развернулся, - странно как-то. Совсем странно. И без крыльев.

   - Да, без крыльев, - Никодим беспокойно перетаптывался в дверях.

   - Я получил весточку из города. Градоначальник пишет, там плохо все, - настоятель повернулся и прошел к столу, - люди пропадают. В основном дети. Взрослые умирают при странных обстоятельствах. Имущество свое завещают Аглае. Помнишь ее?

   - Помню, девочка с изуродованным лицом. Она училась у нас несколько лет, потом сбежала.

   - Градоначальник подозревает, что Аглая виновата в этих смертях и пропажах людей.

   - Надо следить за ней. Обиженная какая-то была.

   - Следит. Но не очень удачно. Говорит, что та близко посторонних не подпускает. Да и сам он приболел.