– Ты настоящий воитель! – с восхищением воскликнул он. – Я всегда это знал, но ты доказал и тем, кто сомневался! Такой богатой добычи мы не видели еще никогда!
– Знаю, – усмехнулся Онн, и льдинки снова блеснули в его зеленых глазах. – Но не только добыча – и сражения были жаркими. Мы много чего перенесли. Однако не горюй. И на твою долю невзгод хватит!
С этими словами он ласково потрепал Олафа по щеке. Тот вспыхнул, смущенный, что брат так точно угадал его мысли и хотел спросить что-то еще, но Онн уже не смотрел на него. Конунг смотрел на девушку, служанку, что пересекала двор: стройная и очень юная, одетая в бледно-голубое длинное платье, которое удивительно шло к глазам, ее волосы были заплетены в толстую косу, что спускалась почти до колен, а цветом могла соперничать с серебристыми лучами луны. Что за удивительная красавица! Откуда она здесь?
Онн ловко схватил проходившую девушку за локоть, та, вся вспыхнув, вырвалась, опуская глаза, и шарахнулась прочь.
– Эй, погоди! – со смехом крикнул ей Онн, – Ты прекрасна как сама Фрейя! Постой! Неужели, у тебя не найдется и минутки для своего конунга, вернувшегося с победой?
Смущенная, та остановилась, испуганно хихикнула. Но продолжить они не успели, строгий окрик Ингрид прервал этот не успевший начаться разговор.
– Онн! – крикнула мать. – А ну, оставь девушку! И подойди ко мне! А ты, пошла отсюда!
Девушка, все еще хихикая, помчалась прочь, прижимая ладони к раскрасневшимся от волнения щекам, а Онн приблизился к матери и крепко обнял ее. Он тосковал по материнским объятиям и любил суровую Ингрид, как и она любила старшего сына, выросшего великим воином.
– Что случилось, матушка? – ласково спросил он, и даже льдинки в его глазах были теперь не так заметны.
– Сколько это будет повторяться! Хватит, идем в дом, – приказала Ингрид, все еще осуждающе качая головой. Ей не нравилось, что старший сын продолжал волочиться за служанками, вместо того, чтобы, как положено, взять себе одну жену.
Они вошли в темный дом, через конюшню и людские помещения и оказались в просторной зале, где жарко полыхал очаг. Онн опустился на скамью, вытянул ноги и устало прислонился к стене. Наконец, он дома. Поход окончен. Ингрид села рядом и сжала руку сына.
– Устал? – понимающе спросила она.
Онн прикрыл глаза и кивнул. Она ласково погладила его по волосам.
– Ты молодец, мой сын, – тихо сказала она. – Ты пришел с победой. Как там было?
– Не всегда просто, – откликнулся конунг. – На то и битва. Многих мы потеряли, но и враги – немало… были и славные мгновения. Я увидел другие земли, конечно, не такие дальние, как те, что за морем, о которых сказывал отец, но все же…
И так они сидели долго-долго в молчании, им всегда было хорошо молчать вдвоем, а потом Ингрид вдруг поднялась.
– Раз уж так вышло, раз ты вернулся с победой, мне нужно кое-что показать тебе, не стану откладывать больше, – сказала она. – Идем со мной.
Разомлевший от тепла залы, конунг неохотно поднялся. Ему не хотелось никуда идти, но разве же переспоришь мать! Себе дороже. К его удивлению Ингрид пошла по коридору в сторону кухни, а после отворила тяжелую дверь в подпол, не забыв засветить факел. Массивную связку ключей женщина повесила обратно на пояс, никто кроме самой кюны не мог ходить в этот подвал, и то было не случайно! Онн знал причину. Спустившись по каменным, высеченным в теле скалы ступеням, Ингрид зажгла факелы на стенах, после чего Онн закрыл дверь, ведущую наверх. Теперь здесь было светло и просторно. Теперь их никто не мог потревожить.
В большом помещении у стен стояли четыре одинаковых железных сундука с закрытыми крышками. Кюна повернулась, свет факелов озарял ее лицо и отражался в больших темных глазах.
– Здесь мы храним сокровища нашего рода, – Ингрид взглянула на сына. – Твой отец завещал, что они перейдут к тебе, когда докажешь, что являешься достойным конунгом своего племени. Ты это доказал, мой сын, теперь они твои.
На лице Онна мелькнула глумливая усмешка: его немало позабавил серьезный и торжественный тон матери. А потом он небрежным жестом поднял крышку одного из сундуков, полного золотых и серебряных кубков, блюд и цепей.
– Жаль огорчать тебя, дорогая матушка, – весело рассмеялся конунг, – Но признаюсь, я уже неоднократно видел все это. Ведь я уже спускался сюда прежде. И брал в руки каждый драгоценный предмет из этих сундуков!
Вопреки ожиданиям, лицо матери осталось суровым, кюна не рассмеялась в ответ, но в ее глазах вспыхнуло странное превосходство, и она передернула плечами.
– Разумеется, я не так глупа, сын мой, чтобы не знать этого! Ты с твоим характером, да не проник бы в сокровищницу! Да не украл бы ключи у матери! Да не открыл бы сундуки! Да не нарушил бы родительских запретов! Ты привык слушать лишь себя и в этом ты – истинный конунг! Но сейчас послушаешь меня. Все, что есть в сундуках, – сущая безделица. Пустяки. Я же должна показать тебе истинные сокровища нашего рода. Их всего три.
С этими словами Ингрид вдруг открыла неуловимым движением потайную нишу в стене, откуда, к изумлению сына, вытащила небольшую шкатулку и протянула ему.
– Теперь ты – наш предводитель. Старший рода, – торжественно произнесла женщина, довольная произведенным эффектом, – И эти сокровища твои по праву.
Чувствуя, как сердце забилось быстрее, Онн взял шкатулку из рук матери и распахнул ее, медлить было не в его характере: он никогда не задумывался, не рассуждал и не останавливался. Нрав конунг имел решительный и непримиримый.
Первым, что привлекло внимание, был удивительной красоты золотой браслет, работы настолько тонкой, что Онн, не сдержавшись, вскрикнул от восторга.
– Да, ты прав, – мать угадала невысказанный вопрос. – Они сделаны не руками людей.
Далее Онн вытащил золотую корону, всю усыпанную рубинами и бриллиантами, а после – короткий меч, с рукоятью, украшенной белым и желтым золотом.
Конунг примерил браслет и корону, несколько раз взмахнул мечом, который, хоть и был легким и совсем коротким, оказался ему по руке.
– Есть легенда, что эти сокровища приносят несчастье, – продолжала между тем мать, – Но глупости. Они передаются в нашем роду издавна, от конунга к конунгу, и восходят к королю темных альвов, основавших наш род. И однажды ты отдашь их своему старшему сыну, когда жена подарит его тебе. Ты ведь уже думал о женитьбе?
– Не думал и подумаю нескоро, – откликнулся Онн, продолжая рассекать воздух мечом. Клинок нравился ему все больше и больше.
– Напрасно, – сухо заметила Ингрид, – Пора бы тебе прекратить развлекаться с пастушками да служанками и подумать о наследниках. Ты должен взять в жены девушку из знатного рода!
В ответ Онн скорчил матери смешную гримасу, слишком поздно угадав, что это может обидеть ее.
– Я хоть и рабыня, но мой род был – не хуже вашего, – с достоинством парировала мать. Она необычайно умна для женщины, неудивительно, что сам конунг сделал ее законной женой!
– Я не хотел обидеть тебя, мама, – ответил Онн примирительно, – Извини. Просто пока не думал о супружестве.
С этими словами он снова повернулся к сундукам, разглядывая свои сокровища. Ему нравилось думать, что их род ведет происхождение от темных альвов – отсюда его храбрость, непримиримость и жестокость. Отсюда ярость, что охватывает его в битвах, словно берсерка, бесконечная жажда новых побед, что не оставляет никогда! Это от них, от властителей подземелий, что сковали самого Фенрира! Конунг в задумчивости разглядывал сокровища, оставшись и после того, как мать ушла.
Наверху слуги все продолжали разбирать добычу, а Олаф командовал ими, казалось, мешкам с награбленным добром не будет счету! Их таскать – не перетаскать! Наравне с мужчинами работали и женщины, так было заведено у викингов – никакого разделения. И среди них: три молоденькие девушки, одна из них, та, которую чуть раньше Онн сравнил с богиней Фрейей, действительно, выделялась на фоне подруг необычной красотой – казалось, девушка излучает внутренний свет, или же это из-за ореола, что создавали платиновые волосы, окружавшие лицо? И вся она выглядела неземной, хрупкой, словно была светлой альвой, а не женщиной: и ее синие глаза, сияющие, как зеркало фьорда, и белая, будто первый снег, кожа, и это ясное лицо, – все в ней привлекало внимание, поражало, словно меткая вражеская стрела, не позволяя отвести взгляд.
