Ему пришлось быстро вернуться к прошлому Джей Кею — жёсткому, решительному, тому

кто никогда ничего не боялся и кому было на всех насрать. Любой ценой.

Когда полицейские удалились с соблюдением всех необходимых формальностей

между следователями и адвокатом, Даниэль оказался один на один с Лорен. Она сидела

рядом с ним на диване, вцепившись в рубашку своими тонкими руками. Из-за такой близости

Даниэль почувствовал себя неуютно. В этот момент ничто не казалось ему более желанным,

чем возможность остаться в одиночестве, и рассматривать себя в зеркало, извлекая из своих

глаз необходимые ему силу и решимость.

Лорен же хотела быть рядом, поговорить с ним и заставить говорить его. Она хотела

расспросить, ведь было ясно как день — Даниэль страдает от потери своей бывшей девушки.

Лорен хотела убедиться, что Роуз ничего для него не значит. Хотела стать лекарством, облегчением всех его страхов и страданий.

Но лекарство для Джей Кея существовало только одно. Он старался быть добрым, заботливым, любящим, но Лорен не хотела возвращаться в постель одна. Даниэлю пришлось

принудить себя, чтобы не потерять терпение, вспомнить то хорошее, что ему удалось извлечь

из этой маленькой женщины, напомнить себе, как сильно он желал и жаждал её каждое

мгновение в предыдущие дни.

Лорен не замечала, как проигрывала битву, слово за словом, жест за жестом. Она не

поняла, что ей нужно удалиться по-хорошему. И лев решил дать ей предупредительный

шлепок лапой, как детёнышу, который не хочет оставлять взрослых в покое и упрямо

семенит вокруг.

— Одри! — громко окликнул он повара.

Несмотря на очень поздний час, весь персонал был разбужен и допрошен полицией.

Пожалуй, сегодня никто больше не собирался спать.

— Да, господин, вы хотите кофе?

— Принеси мне виски.

Женщина выглядела ошарашенной.

— Господин, по вашему особому распоряжению мы не держим дома алкоголь.

Джей Кей демонстративно повернулся к ней, пронзая пугающим холодным взглядом.

Он произнёс по слогам приказ ещё раз самым леденящим кровь тоном.

— Какое из этих слов тебе не понятно? Принеси. Мне. Виски.

Одри отступила с широко открытыми глазами, ища помощи в ещё более испуганных и

потрясённых глазах Лорен.

Женщина исчезла на кухне, чтобы найти решение этого приказа — столь

несвоевременного для позднего часа, но, прежде всего, столь разрушительного по значению.

Когда через несколько минут она появилась с хрустальным стаканом на маленьком

серебряном подносе, Джей Кей ощутил, как сердце совершило прыжок вниз.

Он алчно потянулся к этой, столь желанной жидкости, которой решил ввериться снова

со всей душой и полностью отдавая себе отчёт. Но его взволновал не только янтарный цвет

алкоголя, но и блеск подноса. С ещё большей жестокостью в воспоминаниях Джей Кея

всплыли линии порошков, которые раньше украшали параллельными царапинами его

столовое серебро. Серебряные изделия его дома. Его вилла.

Игнорируя встревоженное выражение на лице Лорен, он заглотил в один глоток

неразбавленный виски. Через несколько мгновений ощутил удар по животу, сердцу, мозгу.

— Мне это на самом деле было нужно, — обратился он к девушке, но вместо

оправдания послышалось удовольствие.

Лорен смотрела на него с гримасой разочарования и отвращения.

— Я не начну заново, обещаю тебе. Я выбрался, теперь могу это контролировать.

Лорен молча покачала головой и вырвалась из объятий, медленно ускользая от любого

контакта. Но прежде чем она смогла сбежать, сознание Даниэля охватила паника, и он

схватил её за запястье, быстрый, как хищник. Внезапно он осознал, что боится остаться в

одиночестве, он продолжал нуждаться в Лорен. Даниэль возненавидел себя за это и за то, о

чём попросил нежным и умоляющим голосом.

— Не оставляй меня, Лорен, пожалуйста, не ради виски на два пальца. Ты мне нужна.

Мы должны пройти через это вместе. Меня пытаются похоронить, убить, поставить в центр

скандала. Меня не волнует Роуз, я имею в виду, мне очень жаль, что с ней случилось, но она

никогда не имела для меня значения. Останься, прошу тебя.

Лорен вырвалась из его хватки, не говоря ни слова, и он позволил ей отойти на

расстояние, на котором девушка чувствовала себя в безопасности. Затем Даниэль начал

медленно приближаться к ней, словно змея, гипнотизирующая свою добычу, прежде чем

раздавить её и проглотить. Он отвлекал её легкими прикосновениями к волосам, к

расстегнутой на груди блузке, к покрытым розовым лаком ногтям, не смея прикасаться к

коже Лорен.

Джей Кей умолял её безмолвно, дрожащими губами, и невесомыми кончиками

пальцев; он приручал её (как если бы они были незнакомцами), к своему приближению, к

дыханию с парами алкоголя, к исходившему из его взгляда возбуждению. Лорен перестала

отступать и позволила приблизиться к себе, убедить, разрешила прикоснуться, схватить.

Снова оказаться в его власти.

— Не оставляй меня, я никогда не нуждался в тебе так, как сейчас. Я не смогу

справиться, если ты не останешься рядом со мной. Ты — моя сила.

И Лорен сдалась, позволила взять на руки, словно ребёнка, обессиленная от эмоций и

потерянной мечты. Даниэль отнёс её в их спальню, положил на кровать, и лаская, шептал

самые нежные слова, которые мог вспомнить. Потом, когда Лорен впала в полусон и

расслабилась, Джей Кей прошептал ей принятое решение:

— Детка, возвращаемся домой. Король вернулся, и ты будешь моей королевой.

* * *

В свете восходящего солнца, который тонко просачивался в то, что она считала их

любовным гнёздышком, Лорен лежала неподвижно, спиной к Даниэлю. Как наконечник

стрелы, смазанный кураре, она не говорила, не реагировала. Однако ум, оставался очень

живым и максимально напряжённым. Шок от трагедии Роуз расстроил её; она не до конца

осознала опасности, в которых по утверждению Даниэля он находился, но его поведение в

эту ночь оставило Лорен в недоумении.

Даниэль внезапно стал холодным неприступным, манипулятором. Это уже был не

галантный и чуткий Даниэль, покоривший её, а эгоцентричный и расчётливый Джей Кей, с

кем она познакомилась в первые дни и кого ненавидела. Плюс в очередной раз спиртное. В

одно мгновение Даниэль свёл на нет все принесённые жертвы, страдания от детоксикации, обещания и надежды на будущее, свободное от призрака зависимости.

Когда-то Лорен было любопытно узнать, как она почувствует себя рядом с человеком, от которого пахнет виски, что ж, теперь у неё имелся этот опыт. Она была парализована, не

могла пошевелить мускулом, отстраниться, спорить, выразить словами испытываемые гнев и

отвращение.

Что-то в ней сломалось. Король был голый, в драматической и одновременно смешной

презентации глубин природы, из которой он создан. Она никогда не станет королевой

«ничего». Она не могла его спасти. Никто не мог. Лорен притворилась, что засыпает, —

единственный способ, который знала с раннего возраста, чтобы её оставили в покое —

дождаться, пока шторм удалится не захлёстывая. Дать себе время обрести ясность и

разработать стратегию спасения.

Даниэль был для неё очень важен, но она не собиралась подвергать свою жизнь риску, тщетно пытаясь освободить его от деструктивных желаний. Ей нужно было подумать о

Кларке. Она должна была защищать себя. Она выжила в своём прошлом не для того, чтобы

увязнуть в токсичной любви. Лорен последует за ним на виллу, позволит ему снова

приблизиться к его порокам, она полностью убедится, что здесь ничего не поделать, и после

будет тихо и беспомощно наблюдать за концом своих мечтаний.

Не существует лучшего решения избавиться от несбыточной мечты, чем прикоснуться

к бездне несостоятельности, позволяя ей выйти на сцену и отыграть до неминуемого конца.