с больной ногой, без единого накопленного доллара и планов на будущее.
— Сначала пойдём на завтрак, — предложил он, последний раз поцеловав в губы.
Лорен последовала за Даниэлем, благодарная за то, как ему удалось преодолеть
недоразумение.
Комната, где они ели, располагалась рядом с кухней, её Лорен увидела только
мимолётно, когда открывались раздвижные двери. Азиатского происхождения женщина
принесла еду, достаточную, чтобы накормить две семьи из района, в котором Лорен
родилась: свежие фрукты, круассаны, ветчину и различные сыры, хрустящий бекон и стопку
блинов в сопровождении фарфоровой соусницы с кленовым сиропом.
— Сколько всего! — воскликнула Лорен, блуждая взглядом по изысканно накрытому
столу.
— Надеюсь, всё, как нравится тебе, — любезно ответил Даниэль, кладя ей на тарелку
блины, и обильно поливая их сиропом.
У Лорен заурчало в желудке, отчего она ярко покраснела (ради разнообразия).
Даниэль улыбался и периодически подавал ей лучшие кусочки фруктов.
— Ешь, ты худющая.
Лорен смотрелась в зеркало множество раз, пытаясь понять, чем именно привлекала к
себе Даниэля так сильно, что он захотел быть с ней. За исключением длинных и стройных
ног у неё не было прелестей: ни пышной груди, ни попы, как у мулаток и тех, кого наградила
природа или доктор 90210. (Прим. пер: Доктор 90210 — сериал о пластических хирургах).
— Не хотел тебя оскорбить, Лорен, — сразу поправил себя Даниэль, видя её
молчаливое замешательство.
— Ты меня не оскорблял, знаю, что я худая. Я спрашивала себя: почему ты меня…
предпочёл всем чудесным девственницам, которые живут в Лос-Анджелесе.
От такой необычной открытости Лорен в сравнении с привычной спокойной
сдержанностью, Даниэль потерял дар речи. Она даже решила, что оскорбила его, но потом
увидела, как у него засияло лицо.
— Ох, Лорен, думаешь ты не одно из чудес Лос-Анджелеса? Ты себя когда-нибудь
видела на самом деле?
Последовала пауза и Лорен поняла — вопрос не был риторическим, и Даниэль ожидал
ответ.
— Даниэль, ты играл вместе с Дженнифер Лоуренс! — воскликнула она тоном, словно
этот факт скрывает множество очевидностей.
— Да, милая девушка и гораздо добрее, чем многие её коллеги.
Лорен подумала, что на этом разговор закончился, и посвятила себя завтраку. После
нескольких кусочков он снова заговорил, отчего она подавилась блином.
— Эти женщины искусственные, Лорен. Без макияжа, без софитов, без спецэффектов
они такие же люди, как и ты; к тому же, если бы они шли по улице в солнцезащитных очках, мало кто узнал бы их.
— Окей, я видела фотографии Холли Берри без макияжа — она невероятная!
— Ты также видела фотографии из школьных ежегодников?
— Нет, я не настолько близка с ней, чтобы просить показать мне детские фотографии,
— заметила она колко.
Даниэль взял смартфон, что-то поискал и показал ей экран.
— Это Холли Берри.
Лорен широко раскрыла рот.
— О, мой Бог! Совсем другая.
Даниэль положил телефон на стол и снова начал есть.
— Никто не является тем, кем кажется. Киноиндустрия — это машина, которая
производит мечты, а мечты должны быть идеальными. Если ты доверишься хорошему
парикмахеру и стилисту, который знает свою работу, то будешь такой же, как любая актриса
из шоу-бизнеса.
Они закончили есть в тишине, хотя Лорен всё время чувствовала прикованный к себе
взгляд. В любом случае Даниэль не ответил, оставив её подвешенной в неопределенности.
Если с одной стороны, она знала, что стала опорой для борьбы с зависимостями, с другой, он
не объяснил, почему именно её выбрал вначале. Его привлёк огромный социальный разрыв?
Или тот факт, что она была свидетелем его излишеств? Или виновата только судьба, которая
заставила их встретиться в нужном месте в нужное время?
Когда они закончили завтракать, Даниэль повторил приглашение совершить
экскурсию по собственности, и Лорен более чем охотно согласилась, надеясь, что прогулка
сможет отвлечь её от размышлений. Остальные комнаты на вилле соответствовали тому, что
Лорен уже видела. Каждая была обставлена в том же свежем и удобном стиле: светлая мебель
казалась изготовлена специально по размерам, старые фотографии и антикварные
безделушки, вероятно, найдены на блошиных рынках на Олвера-стрит.
— В подвале ждёт сюрприз, — объявил Даниэль с хитрой улыбкой, от которой её
сердце забилось быстрее.
Они спустились по белой деревянной лестнице, освещенной огромными, с видом на
сад окнами, пока не оказались перед дверью, за которой открылось тёмное помещение. Их
приветствовало облако тёплой влажности, и Лорен пришлось несколько раз моргнуть, чтобы
привыкнуть к тусклому освещению. Голубые блики переливались на сводчатом потолке, на
мозаичных стенах и фонтанах, которые бросали водопады в многоугольный бассейн. Лорен
улыбнулась, удивляя себя легкости, с которой сняла рубашку и бросила на пол.
Даниэль усадил её на край бассейна, заставив широко расставить ноги. Ступнями она
упиралась по сторонам каменной лестницы, которая спускалась в воду. Даниэль уткнулся
головой в живот и лениво лизнул открытое лоно, щекоча своими волосами внутреннюю
поверхность бёдер. Стоны Лорен в объёмном пространстве усиливались эхом. Без какой-либо
заминки она устремилась к разрушительному оргазму; Лорен положила руку ему на голову, чтобы удерживать на месте. Изогнувшись назад и широко раскрыв рот, она эротично и
тяжело дышала, всхлипывая и покачиваясь под постоянными ударами его языка.
Пригвоздив её взглядом Даниэль отодвинулся. Поднимаясь из воды, он был похож на
языческого бога, по скульптурному телу которого стекали сверкающие капли. Он держал ей
ноги широко расставленными, когда погружался в неё — медленно и извращённо. Лорен
обхватила Даниэля за плечи и спрятала лицо на его груди, когда на только что закончившийся
оргазм последовало давление всё более быстрых ударов. Даниэль удерживал её близко к себе, придерживая одной рукой за голову, а другой схватившись за поручень. Потом заставил лечь
на спину и упереться ногами ему в плечи. Его толчки становились сильнее, более
сосредоточенными, безжалостными. Удовольствие было невероятным, оно находилось на
грани боли и наслаждения, — смесь ощущений, которая превратила Лорен в густой туман, где не было ни начала, ни конца, а только два объединённых тела.
Долгие минуты оба оставались без движения. Лорен пришлось сдерживать бурю
эмоций, которые угрожали её сокрушить. Как она могла вернуться к своей глупой жизни
после него? Как она сможет обходиться без его рта, тела, голоса, шепчущего ругательства?
Словно прочитав её мысли, Даниэль заговорил, поцеловав в висок.
— Останься со мной.
Лорен заметила молчаливую молитву в этих трёх словах, но знала, что чем дольше с
ним остаётся, тем болезненнее будет расставание.
— Я не могу. Меня ждёт моя жизнь.
Даниэль перевернулся набок, продолжая ласкать её лицо.
— Твой брат всё ещё в больнице.
— Но рано или поздно его выпишут, и мне придётся искать работу. Аида мне больше
не звонила.
Он колебался, прежде чем ответить.
— Она не звонит, потому что об этом просил я.
Лорен нахмурилась.
— По какой причине? Мне нужна работа.
Она попыталась встать, но Даниэль удержал её, положив одну руку в центр груди.
— Знаю, но я попросил тебя помочь мне, остаться со мной в этот трудный для меня
момент, и ты обещала.
Будь на его месте другой, возможно, Лорен подумала бы, что он неизлечимый эгоист.
Но перед ней был Даниэль, мужчина, которого она отчаянно хотела спасти. Она задумалась, и он воспользовался возможностью, чтобы продолжить:
— Ты можешь остаться здесь со мной и вернуться домой, когда брата выпишут.
