самом деле, Даниэль должен знать тысячи людей, готовых ему помочь.

— Хочешь есть? — Он погладил её волосы, и Лорен отрицательно покачала головой, чувствуя, как по всему телу пробежала дрожь возбуждения.

— Лорен… — в её имени одновременно звучали зов, молитва, приказ.

Она подняла взгляд, чтобы найти своё отражение в его потемневших от желания

глазах, и ответила всем своим телом: соски прижались к тонкой рубашке, бёдра выгнулись, а

рот приоткрылся. Всё произошло в мгновение ока: за миг до этого они стояли друг напротив

друга, и вот он подхватил её, притягивая к себе. Лорен обхватила ногами его бёдра, и

нетерпеливо прикоснулась губами в голодном и требовательном поцелуе. Даниэль прижал её

к стене, поддерживая под ягодицы и потираясь эрекцией, как будто хотел проникнуть, хотя

они ещё оставались одеты.

— Ты не можешь представить, как я хочу тебя. Последние дни у меня лопаются яйца

от мыслей о тебе.

Такая пошлость и грубость слов не оскорбили Лорен, а сильнее возбудили. В конце

концов она испытывала такое же непреодолимое желание. Удерживаясь, Лорен царапнула его

плечи и приглушённо застонала, когда услышала, как рвётся её рубашка.

При мысли обо всей одежде, которую и раньше ждала такая же участь, она испытала

гордость, ощутила себя соблазнительной. Она избавилась от клочка ткани, оставшись в

джинсах. Даниэль не отпускал Лорен, гладил её обнажённую спину, погружался пальцами в

распущенные волосы.

— Никогда их не режь, обещай мне.

В этот момент она поклялась бы ему в чём угодно: не стричь волосы, никогда не

оставлять его, спасти от самого себя.

— Клянусь тебе, — ответила Лорен, на мгновение прерывая поцелуй.

Затем она снова проникла языком, улавливая намёк на мяту и никотин, которые

усилили возбуждение. Даниэль отнёс Лорен на диван, и больше они не разговаривали.

Их кожа сияла от пота в свете единственного горевшего настенного светильника.

Голова Даниэля покоилась на груди Лорен, пока она ласково перебирала его влажные

кудрявые локоны. Её взгляд блуждал по помещению, любуясь обстановкой в колониальном

стиле, практичной мебелью, декоративными тарелками на стенах и картинами с морскими

пейзажами. Это жилище сильно отличалось от того претенциозного, к которому он должно

быть привык и, вероятно, выбор диктовался прежде всего желанием перевернуть страницу.

Он провёл рукой вверх, вдоль тела Лорен и с нежностью, лишённой только что

присутствующей похоти погладил грудь. Она вспомнила, с какими яростными объятиями он

встретил её оргазм, и как потом целовал каждый уголок её тела с поклонением, вызывая

внутри трепет. Лорен вновь задалась вопросом, как она вернётся к пустой жизни, которую

вела, прежде чем узнала его; прежде чем он начал заниматься с ней сексом; прежде чем

заставил её почувствовать себя важной. Она прижала Даниэля, целуя его волосы, а затем

потёрлась лицом о макушку.

— О чём ты думаешь? — спросил он, прижимаясь губами к груди.

— Что этот дом очень уютный.

Лорен почувствовала кожей, как он смеётся.

— Один из мотивов, почему я его выбрал. Думая о тебе.

При этой фразе Лорен сглотнула, слишком шокированная для ответа.

Они лежали в молчании, не переставая ласкать друг друга, пока Даниэль не

подтянулся, и не посмотрел ей в глаза.

— Лорен, мне с тобой хорошо.

Утверждение было смелое, но благодаря обосновавшемуся в ней чувству, дававшем

надежду за счёт здравого смысла, она знала — это правда. Лорен хотела ответить, что

Даниэль сделал её счастливой, что для неё большая честь помочь ему, и она сделает всё

возможное, для его спасения. Но ничего из этого не слетело с её уст. Лорен ответила

жестами, продолжая целовать и взбираясь на него, словно щит, готовая защищать от

внешнего мира. Она его облизала, обводя языком всю географию тела Даниэля, руками

огладила широкую грудь и твёрдость живота, приветствовала его между губами, заставляя

стать твёрдым во рту, а затем скакала на нём — могущественная и гордая, свободная от

запретов, узницей которых была прежде. Потная и уставшая она упала на Даниэля с

абсурдной уверенностью, что всё встанет на свои места.

В какой-то момент ночи Даниэль перенёс её в спальню, где Лорен и проснулась под

тяжестью его тела. Сопротивляясь желанию потянуться и вывернуться, чтобы сходить в

туалет, она осталась лежать без движения и нежась в восхитительных ощущениях от его

легкого дыхания на своей груди. Вот так ей хотелось бы просыпаться по утрам, но это была

лишь недостижимая мечта, которую она будет лелеять каждую ночь своей оставшейся жизни.

Лорен не была наивна и поняла: Даниэль её хотел потому, что своим присутствием она

разрушала старые схемы. И она желала оказать ему поддержку в реабилитации, а учитывая

оказанную им помощь Кларку, была более чем счастлива вернуть долг чем-то, помимо секса.

Поборов желание обнять Даниэля и укачивать, словно ребёнка, она ограничилась мысленным

пожеланием для него лучшего будущего и искренней дружбы, которая в отличие от прежних

знакомств, будет удерживать вдали от искушений. Правда, его окружал легкомысленный и

опасный мир, где зависимости были ни перед чем не останавливающимися голодными

монстрами. Лорен это знала с абсолютной чёткостью, их отметины она носила на теле.

Даниэль пошевелился, потёрся эрекцией о её бедро, стал блуждать рукой в сторону

сведённых бёдер.

— Неплохой способ проснуться, — пробубнил и захватил губами сосок.

Лорен рассмеялась.

— Перестань, мне нужно в туалет.

Но Даниэль ничем не намекнул, что собирается её отпустить.

— Бля, с тобой я ощущаю себя подростком.

Даниэль навалился на Лорен всем телом, посасывая ей мочку уха и пытаясь войти в

неё. Она ущипнула его в бок, отчего он откатился набок.

— Но ты не подросток. Ты взрослый мужчина, который в состоянии подождать

несколько минут.

— Мне совсем не нравится, когда ты называешь меня взрослым мужчиной.

Лорен встала с постели и направилась в туалет, не испытывая ни капли неловкости

(после многих ненасытных соитий, все барьеры рухнули).

Когда она вернулась, то с облегчением увидела у Даниэля полную эрекцию. И едва

успела подойти, повиливая бёдрами к постели, как оказалась перевёрнута на простыни, и они

продолжили заниматься прерванным.

Позднее, после душа и одевшись, Даниэль пригласил Лорен на экскурсию по вилле.

— Намного меньше моего дома, — поспешил оправдаться он.

— Мне кажется изысканной. Такая уютная и продумана до мелочей.

С высокомерным выражением Даниэль приподнял бровь.

— Хочешь сказать, что моя мегавилла, оцененная в двадцать миллионов долларов не

продумана до мелочей? — передразнивая её тон, спросил он.

Лорен сильно покраснела, называя себя дурой за то, что обидела его. Она отвела

взгляд и опустила голову, пряча лицо за длинными волосами.

— Нет, извини… я не хотела сказать…

Она не успела закончить фразу, две руки окутали её сильными объятиями. Даниэль

внимательно на неё смотрел: с его лица исчезло высокомерие, уступая место серьёзному и

беспокойному выражению.

— Я разыгрывал тебя. Знаю, что тот дом-монстр может вселять страх, он был

спроектирован также и для этого впечатления. — Даниэль прижал её и поцеловал в волосы.

— Извини, что смутил тебя, никогда больше этого не сделаю.

Лорен закрыла глаза, её щека покоилась на его груди. Она крепче обняла, давая

Даниэлю понять, что не он взял её — она сама хотела быть с ним. Ей хотелось объяснить ему, что, несмотря на секс, ночи, проведённые вместе, и доверительные отношения, которые они

только что начали укреплять, она чувствовала себя недостойной быть с ним. Она — девушка