Бреду по пыльной дороге. В конец полуразвалившихся домов. Нахожу нужную покосившуюся дверь. Стучу. И уже хочется бежать. Без оглядки. Только некуда бежать.

– О, блудная дочь явилась! – дверь открывает отец. Ухмыляется одним-единственным передним зубом. Обдает меня многолетним перегаром. Три пера на голове взлохмачены. Грязные семейные трусы. Рваная, замызганная, никогда не стиранная футболка. Все как всегда. Тут время остановилось. Ничего не меняется. – Че, вспомнила папку, шалава?!

Ничего не говорю. Протягиваю бутылку. Прохожу внутрь.

– Другое дело! – сжимает в руках водку. Выцветшие глаза алчно блестят.

Это на время. Переждать бурю. Попробую продать что-то из своих вещей. Найду работу. Что угодно. Лишь бы немного заработать, и сниму квартиру. Нет, лучше в другой город уеду. Так пытаюсь себя успокоить.

Это не возвращение к кошмарам. Нет. Просто временные трудности. Уже жалею, что переступила порог. Грязь засасывает. Я столько усилий приложила, что оставить этот ад в прошлом. Неужели все напрасно? Нет. Не верю!

Вивьен. Смотрю на твое фото. В тысячный раз рассматриваю черты лица. Сияющие небесные глаза. Слегка приоткрытые чувственные губы. Высокие скулы. Аккуратный нос. Каштановые вьющиеся локоны. На снимке нежность, доброта и холод в глубине огромных глаз. Я изучил каждую черточку наизусть. С закрытыми глазами могу воспроизвести твой портрет. Отрава моей жизни.

Твой снимок – иллюзия. Маска. Чарующий обман. Приближается час, когда я обнажу твою душу. Я так долго представлял твою расплату. Годами. Ежедневно придумывал все новые и новые способы твоего искупления. Только никогда тебе не смыть кровь со своих рук. Любой жертвы будет недостаточно. Ничтожно мало.

Беру со стола дротики. Тонкие как иголки. Прицеливаюсь в лоб. Еще один рядом. С другой стороны. Потом скулы. Метаю чётко. Попадаю в задуманную цель. В последнее время моя излюбленная игра – дартс. Мишень – твое фото. У меня их много. Разных. Ты улыбаешься. Грустишь. Веселишься. Снимки хранят отпечаток твоей прошлой жизни, которой больше нет. Теперь ты моя. Навсегда.

Прицеливаюсь в глаз, правый. Затем левый. Даже когда ты обманчиво верила в свое счастье, в твоих глазах был лед. Его не растопить. Он часть тебя. Сама судьба вынесла вердикт раньше. Отобрав радость близости. Фригидная. Ледяная.

За моей спиной открывается дверь. Чую родной запах. Метаю дротик в грудь. Оборачиваюсь. Брат. Сегодня весь день ожидаю его приезда.

– Развлекаешься? – широко улыбается. Редкость.

С нашей последней встречи он еще сильнее осунулся, усох. Седой. Это не серебро старости. Печать страданий. Он поседел на моих глазах за одну секунду. Волосы, цвета воронова крыла, в мгновение ока окрасила седина. Вивьен… Ты ответишь за каждый его волос. Расплата неминуема. Только исправить ничего нельзя. Не заслужить тебе прощения. Никогда. Твои поступки принесли горе. Перевернули наши жизни. А ты ведь до сих пор не поняла, что сотворила. Но ничего. У меня впереди вся твоя жизнь, чтобы заставить прочувствовать все сполна.

– С приездом, Вальтер, – утыкаюсь носом в его шею. Он повторяет приветствие. – Дартс – успокаивающее занятие.

Запах горечи. Брат пропитан болью. Держится. Пытается не показывать. Я чую все. Вижу насквозь.

– А ты мощнее стал, – хлопает по плечу, – Мышцы – сталь. Даже в человеческом обличье порвешь кого угодно.

– Иначе нельзя, – прячу взгляд. Подхожу к барной стойке. Наливаю нам выпить.

Не желаю продолжать скользкую тему. Ведь сила родилась под пытками. Под плетью. Под ударами тока. Под острием ножа. Боль очищает разум. Закаляет волю. Физическая боль порой благословенна. Она раскрывает изнутри. Позволяет познать себя. Слабаков, наоборот, уничтожает. Выживает сильнейший. Закон природы. Безотказно работает и в неволе.

Только незачем это вспоминать при брате. Вальтер ощущает свою вину за годы моего заточения. За то, что не смог помочь. Не вызволил. Зря. Виновница лишь одна – ты, Вивьен.

Я выжил. Усвоил уроки. Вину передо мной ты еще можешь загладить. Не сразу. Старанием. Прилежностью. Раскаянием. Полагаю, придет время, и этот грех ты искупишь. Перед Вальтером – никогда.

Брат принимает коньяк. Делает глоток. Протягивает задумчиво:

– Красивая она… – вглядывается в утыканную дротиками фотографию. – Ладная…

– Тут не поспоришь, – усмехаюсь, скрыть горечь даже не пытаюсь. – Я бы предпочел хромую, косую, любую. Без разницы. Только не Вивьен – источник страданий нашего рода.

– Истинную не выбирают, Рэймонд, – устало пожимает плечами. – Мне тоже жаль, что я не могу забрать ее жизнь. Наказать по всей строгости. Как она того заслуживает.

Вальтер сжимает кулаки, стискивает зубы. Гнев помимо воли прорывается на поверхность. Брат давно живет с болью. Он сроднился с ней. Принял как родную. Но он не привык показывать слабость. Привык скрывать ярость. Не позволяя себе раскрыть степень своего отчаяния даже передо мной.

– Ошибка судьбы. Чудовищная. Непоправимая. Недопустимая, – сморю в холодные глаза истинной пары. Ненависть струится по жилам. Питает меня. – Но в данном случае, Вальтер, остается только принять факт – мы не можем отобрать у нее жизнь. Глупо спорить с судьбой. Но отныне все ее существование я подчиню расплате.

– Знаю, ты подготовился, – смотрит на фото хрупкой самки, заставившей нашу семью захлебнуться в крови.

– Верно, скоро она прибудет в мой дом, – улыбаюсь в предвкушении.

– Не боишься, что зов к истинной возьмет верх? – Вальтер озвучивает свой главный страх.

– Да, я должен держать ее при себе. Но я альфа. Похоти не победить мой разум. В случае с Вивьен возможен лишь зов возмездия.

– Возможно, ты и прав. Полагаю, лишь одни воспоминания о ее деяниях, уничтожат любое зарождающееся притяжение, – протягивает задумчиво.

– Верно мыслишь, Вальтер.

– Я наблюдал сегодня за ней, – вздрагивает. – Мечется. Выстоять пытается.

Ощущаю, какую борьбу с самим собой он выдержал. Как смотрел. Вспоминал. И не тронул. Из-за меня. И я бессилен облегчить его страдания. А ведь еще больше все усложнится. Когда под одной крышей все окажемся.

– Она любит охоту… – морщусь. Жгучее прошлое на несколько секунд застилает глаза. – Даю прочувствовать, как дичь загоняют в клетку.

– До полнолуния загнать надо. Иначе боюсь… за тебя, – рука брата подрагивает. Переживает. – Тебе перекидываться еще три луны нельзя.

– Я в курсе. Все под контролем, – ободряюще улыбаюсь. – Предыдущие месяцы выстоял.

– Рэймонд, последние три луны самые опасные. Сила зверя растет, на волю с большей яростью просится. Даже ты можешь его не удержать, – сжимает в руках стакан. Не смотрит на меня. Взгляд тревожный прячет. – И тут я буду бессилен. Все мы…

– К этому моменту истинная будет рядом, – смотрю на фото.

– Даже она не является стопроцентной гарантией. Тем более… в твоем случае… – качает седой головой. Слишком много переживаний. Разрывают они брата. Душу выгрызают. – Если совсем невмоготу станет, частично перекинься.

– Мне в любом случае придется. Для ритуала объединения, – с губ срывается рык.

Вивьен, неужели я по доброй воле привяжу тебя к себе? Твою кровь отравленную приму? Истинная. Яд. Мог бы озолотить. Жизнь сказкой сделать. Так положено. Так правильно. Зверь свою самку бережет. Как зеницу ока охраняет. На пьедестал возводит. Только ты сама кровавый крест на своей судьбе поставила. Ненависть и страдания взрастила. Пришел час пожинать плоды.

– В этот миг тем более можешь контроль утратить. Слишком долго тебя в обличье зверя продержали. И я не смог… – выпивает до дна янтарную жидкость. На лице печать боли застывает.

– Довольно. Твоей вины нет, – говорю жестко, холодно. – Более не намерен к этому разговору возвращаться.

Многое бы отдал, чтобы избавить брата от бессмысленных угрызений совести.

Еще больше бы отдал, чтобы забрать его боль себе. Я справлюсь. Выстою. Переживу. Главное – унять страдания брата. А возможно ли это? Нет.