“Я все еще живу на равнине.”

“Ты и я были обещаны друг другу на протяжении десятилетий. Мой клан считает тебя одним из нас. Они хотят, чтобы ты была там, в замке Бенмор, - сказал он ей. - И помни, что в твоей воле есть железо, а в голове-мозги. Макферсонам очень повезет, если ты будешь с ними.”

Ее щеки горели. Ее пальцы вплетенный в его руку.

- Выходи за меня замуж, Элизабет.”

Глава Двенадцатая

После стольких лет их жизни столкнулись. Подобно двум дождевым каплям, падающим в воздухе бок о бок, они ударились о поверхность этого затопленного пруда, расплескались, а затем слились во что-то большее.

У каждого из них были свои желания, обязанности, мечты, но теперь они вступили в жизнь, полную новых возможностей, и Элизабет знала, что теперь они должны объединиться, работать вместе, чтобы воплотить все это в реальность.

Профессия Александра уведет его далеко от нее. Этого нельзя было отрицать. Если бы она вышла за него замуж, они бы проводили время порознь. Если она примет его предложение, Элизабет должна быть сильной. Ей нужно быть уверенной в себе и готовой принять его клан. Иногда с ним, иногда наедине ей придется строить будущее для всех них.

Два дня назад эта перспектива приводила ее в ужас. У нее были планы, совсем другое будущее на уме. Но самое главное, она не знала характера человека, который был ее суженым. Но так много всего произошло. И не опасность штормов или совместного выживания в этом приключении окончательно определила ее решение. Это была встреча с мужчиной за пределами устрашающей репутации ... и понимание женщины, скрывающейся в ее собственной коже.

Двадцать три года она наблюдала за жизнью. Сопровождала ли она отца в его многочисленных проектах или жила при дворе королевы Маргариты, она наблюдала за происходящим с безопасного расстояния—кое—чему научилась, - но никогда полностью не погружалась. Она никогда не создавала ничего своего. Теперь у нее появился шанс. Пока он принадлежит ей, а она ему—на один день или на целую вечность,—Элизабет готова. Эти возможности лежали в пределах их досягаемости.

“Я выйду за тебя замуж, горец, - сказала она. - Но время от времени ты будешь брать меня на борт своего корабля, если я обещаю научиться плавать?”

Он рассмеялся, и его плечи расслабились. Жесткая линия его подбородка смягчилась. До этого момента она и не подозревала, что он беспокоился о ее ответе.

“Я научу тебя плавать, - ответил он. “И я возьму тебя с собой, куда бы я ни пошел. Когда захочешь.”

Все еще держа ее за руку, он встал и обошел вокруг стола. Она стояла, ее внутренности кружились в сладком смятении от того, что, как она знала, должно было произойти. Никогда, прежде чем встретиться с Александром, она не думала о неизбежности этого момента. Ни один другой мужчина никогда не заставлял ее так дрожать внутри.

Она смотрела на его губы, вспоминая, как они давили на ее собственные.

- Прикоснись ко мне, Элизабет.”

Желание пронзило ее насквозь. Интенсивная, примитивная потребность зародилась в глубине ее живота, распространяясь подобно огню по всему телу.

Она протянула руку, коснулась его груди, провела пальцами по напряженным сухожилиям, по шраму длиной с ладонь. Его мускулы и кожа реагировали на ее нежные прикосновения. Она скользнула рукой ниже к его животу, где темные волосы образовывали треугольник и исчезали на поясе. Она проследила его путь вниз.

Она чувствовала, что ее дыхание становится неглубоким, но и его тоже.

Он взял ее за руки и обвил ими свою талию, притягивая ее ближе, пока их тела не встретились. Сквозь слои платья и килт она ощутила отчетливый гребень его эрекции. Тепло лизнуло ее конечности. Ей хотелось расплавиться и прижаться к нему всем телом. Она проследила за жесткими линиями мышц на его спине.

“В первый раз я могу выдержать только это, - сказал он.

“А будет ли больше одного раза?” - застенчиво спросила она.

Его губы опустились на ее губы, целуя ее со страстью, которая опалила ее. За всю свою жизнь она никогда не испытывала такого страстного желания, которое он разжег в ней. Это был огонь, который только заставлял ее хотеть гореть еще жарче. Пульсация, которая началась в ее животе, стала раскаленной добела, восхитительно пульсируя. Элизабет хотела, чтобы он взял ее ... прямо здесь, сию минуту.

“Во второй раз, - прорычал он. “И третий тоже, если вы дадите мне время. Ты можешь делать со мной все, что захочешь.”

Он подхватил ее на руки и понес через весь дом.

С каждым шагом его губы касались ее шеи, оставляя покалывающий след на коже и распространяя восхитительную боль по всему телу. Когда он поставил ее рядом с кроватью, то крепко прижал к себе, его бедро тесно прижалось между ее юбками. Необузданная потребность пронеслась через ее центр. Это было все равно что бежать сломя голову вниз по склону, безумно и неуправляемо. Элизабет попыталась успокоить дыхание, чтобы замедлить и продлить огненное безумие.

Он медленно стянул платье через ее голову, бросив его к ногам. Она увидела, как потемнели его глаза. Ее тело среагировало на ласку его взгляда, по его глазам побежали мурашки жара. Ее кожа, ее плоть напряглись, чтобы к ней прикоснулись.

“У меня дух захватывает от твоей красоты, - сказал он.

“Ты уже видел меня голой раньше.”

Он жадно смотрел на ее раскрасневшееся лицо, его большой палец скользил вниз по ее шее. “Но разве я прикасался к тебе раньше?”

“Это ты так и сделал, отгоняя пчел. Разве ты не помнишь? А ты ... ”

Элизабет забыла, что собиралась сказать, когда чей-то палец медленно провел соблазнительную линию к ее груди. Его ладони обхватили вес каждой из них, большие пальцы обводили чувствительные соски.

- Я пробовал тебя раньше?” - спросил он, когда его рот сомкнулся над одним.

Она тихо вскрикнула от прикосновения его губ. Ее дыхание участилось, когда она запустила пальцы в его волосы. Она с изумлением наблюдала за жесткими линиями его красивого лица на фоне изгибов ее тела. “Я думаю ... я думаю , что запомнила бы это.”

Александр улыбнулся, мягко усадил ее на кровать и отступил назад.

Он расстегнул ремень. Элизабет наблюдала за движениями его рук. Он снял килт с бедер и бросил его на пол.

Елизавета видела картины и статуи богов и героев. Она прекрасно разбиралась в мужской анатомии. Но он был из плоти и крови. Он был крепок и крупнее любого грека или Римлянина. Александр Макферсон был гораздо более впечатляющим. И он принадлежал ей.

Он подошел к ней, и дрожь пробежала по ее телу, когда она откинулась назад и раскрыла ему объятия. Она вздрогнула, когда неведомое возбуждение овладело ею. Ее руки скользили по его спине, обхватывая твердые, как камень, ягодицы. Она раздвинула ноги, инстинктивно зная, что облегчение придет только тогда, когда они соединятся.

- Слишком рано, - хрипло прошептал он.

Он взял обе ее руки и опустил их на кровать, подальше от ее тела. Его рот путешествовал по ее груди, дразня и лаская, когда ее дрожь возбуждения поднялась еще выше.

Кожа Элизабет горела, когда его пальцы лениво скользнули по ее животу, двигаясь ниже, пока он не коснулся расплавленного центра ее желания.

Она перестала дышать, когда его губы последовали за ней, скользя вниз по ее телу. Просунув руку под нее, он приподнял ее ягодицы и поднес к губам.

Спина Элизабет выгнулась дугой, и она вскрикнула, но Александр удержал ее там, где хотел, пробуя на вкус. Без всяких усилий, бездумно, ее бедра начали двигаться в ритме, пульсирующем где-то глубоко внутри нее, и он продолжал дразнить ее, пока она не направила потоки страсти в самое сердце бури. Наконец, с отчаянным криком, она потянулась к нему, схватив за волосы, прежде чем безумие свело ее с ума.

Она втянула в себя воздух, задерживая его, пока волна за волной наслаждения не подхватила ее, пока она не превратилась в лист, кружащийся высоко на ветру. Она выгнула спину и позвала его по имени.

“Сделай меня своей, - крикнула она. - Я хочу почувствовать тебя внутри себя.”