Больше всего он сейчас сожалел о том, что на телефоне не осталось хотя бы пятнадцати процентов зарядки. Это позволило бы погрузиться в приятный транс и слиться со своими воспоминаниями. И этих пятнадцати процентов, наверняка, хватило бы, чтобы проехать три станции до своего офиса.

Как только электричка двинулась, Марк вместо треков на плеере начал крутить одну за другой мысли. За окном подземный пейзаж превращался в горизонтальные акварельные мазки. Наблюдать было не за чем. Поэтому он просто обдумывал свои планы на день, неделю и месяц. Дальше он просто не заглядывал, будучи уверенным в том, что всего через дней тридцать он прилетит в Москву открывать представительство. А поскольку он почти никогда не был в столице России, ему вообще сложно было представить, что его там ждет. В памяти его матери, которая училась в молодости в Финансовой академии при правительстве, Москва запечаталась странным образом. И хотя она прожила там почти шесть лет, ее рассказы не отличались подробностью. Возможно, потому, что она много путешествовала и воспоминания поблекли.

Марк ничего особенно не ждал от нового города. Но в нем сладостно растекалось приятное ощущение значимых перемен. Он любил развитие. А в последнее время его бизнес вышел из кривой роста, поплыв по прямой стабильности. Выражаясь маркетинговым языком, они превратились из звезд в дойных коров. Подобная стабильность, безусловно, порадовала бы его отца. Но он был слишком молод, чтобы насытиться успехами собственного бизнеса. Как он часто говорил сам, удержание рынка – амебная стратегия, которая рано или поздно приведет к потере бизнеса, поэтому он всегда выступал за расширение.

Напротив Марка сидела молодая женщина, которая прятала глубокий шрам, серпом разрезавший правую часть лица. Ее волосы лежали как-то неестественно, вероятно, от того, что она перекинула их все направо, чтобы скрыть пугающий дефект лица. По одну с Марком сторону, сидела беременная женщина с измотанным видом. Срок у нее был немалый, живот грузно лежал на коленях, а ноги отекли так сильно, что ремни на сандалиях больно впивались в щиколотки. На безымянном пальце не было обручального кольца, видимо, ей приходилось работать до последнего.

После объявления следующей станции старомодный пожилой мужчина готовился к остановке. Одной рукой он крепко держался за поручень, а в другой руке расцветал букет их красных гвоздик. На лице отпечаталась бездонная пустота, а глаза безучастно блестели, рассматривая собственное отражение в стекле. А в соседнем ряду дремал бездомный на вид мужчина в грязной затертой одежде. Обувь была явно не по сезону – зимние ботинки, ношенные не одно десятилетие, совсем не подходили для теплой весны. Рядом с ним никто не решился сесть. Длинные сальные волосы сзади были забраны шнурком, который он снял с одного ботинка. От него неприятно пахло. Под неухоженными ногтями забилась грязь. Вид у него не был омерзительный, но все же отталкивал – никто из ехавших в вагоне не решался на него взглянуть, поэтому никто не заметил, как из куртки высовывалась полосатая мордочка грязного бездомного котенка с воспаленными глазками, которые еле открывались из-за скопившегося в них гноя. Котенок благодарно мурчал, но услышать это было невозможно: гул движущейся электрички заглушал его.

Марк не видел ничего, что происходило вокруг. Измерение, в котором он сейчас предавался многочисленными размышлениям о грядущем успехе, и измерение, в котором существовал весь остальной мир случайным образом пересеклись сегодня в метро. Но стоило ему выйти из него, как эти две Вселенные, его личная и остального мира, снова стали параллельными, и уже никогда не должны были сойтись в одной точке.

* * *

Филип вышел с работы пораньше, чтобы пропустить по бокалу вина в ближайшем ресторане. На пороге он застал Марка. Выражение его лица было двусмысленным, и догадаться, как прошла встреча было невозможно.

– Что у тебя с телефоном? – посыпал вопросами Филип. – Как прошла встреча?

Следом за его вопросами последовала длинная пауза: своим молчанием Марк нагонял драматизма. Ему хотелось попытать любопытство собственного друга, дав ему возможность помучиться в догадках.

– Я хочу все знать и имею на это право, – Филип плелся за Марком в сторону его кабинета, совершенно забыв о своих планах. – Скажи хоть что-нибудь!

Марк зашел в кабинет и уставился одну точку, продолжая молчать, ожидая ответной реакции.

– Я никуда не тороплюсь, можем посидеть так до утра, – Филип демонстративно развалился на кресле.

– Он согласен, – голос Марка прозвучал так, словно исход встречи был неблагоприятный.

– Вот ты чертов негодяй. Столько меня томить! – друг ликующе вытянул руки вверх, – Теперь хочу знать все детали.

– Встреча прошла быстро, – ответил Марк, а потом перешел непосредственно к подробностям. Начать он решил с описания самого Никольского и своего впечатления о нем. А вот о самой презентации сказал лишь пару слов.

– Я представлял, что все будет иначе, – признался Филип.

– Я тоже, – заключил Марк. – И, если честно, за минуту до встречи мой мозг начал выедать червяк сомнений. Сначала я задержался в офисе. Потом пробки на дорогах. Потом еще эта женщина. Кстати, как она?

Марк не заметил, что этот достаточно яркий эпизод сегодняшнего дня выпал из памяти. Но исчез ли он сам, или сознание Марка вытеснило его.

– Я не знаю, – ответила Филип.

– Как это не знаешь? – обеспокоенно спросил Марк.

– Когда я приехал, уже никого не было, – ответил Филип.

– А ты быстро приехал? – спросил Марк, чувствуя, как его совесть собирается с ним заговорить.

– Минут пять. Не больше… Должно быть, ей стало лучше, или скорая приехала за ней, быстрее чем я.

Филип достал из кармана пиджака какие-то ключи и положил их на стол.

– Вот, что я нашел на пешеходке. Наверное, она выронила.

Марк взял их в руки. Ключи были соединены кольцом с милым брелоком в форме сердца из бисера. Он вспомнил, как поднимал его вместе с телефоном и еще чем-то с тротуара. Брелок был слишком детским и совсем не под стать солидной женщине, которую он увидел сегодня. Судя по отлетевшим частицам бисера и легкому налету времени, это был памятный сувенир ручной работы.

– Да, это ее, – Марк отложил брелок в сторону. – Или скорая приехала, или она пришла в себя.

– Ну так, когда вы собираетесь обсудить детали? – Филип вернулся к изначальной теме разговора.

– После того, как секретарь назначит время, – ответил Марк. – В любом случае к следующей встрече нужно уже иметь более конкретный план действий. Найти подходящий офис в Москве. Продумать логистику. Начать подбор и поиск персонала. Парочку людей на первое время я возьму с собой. Завтра я соберу совещание. На нем мы все и обсудим.

– Да, согласен, сейчас правильнее всего решать технические вопросы, – Филип подержал. – Но что на счет Белоруссии? Или ты решил сосредоточиться сейчас только на рынке России?

– Я думаю, стоит повременить, – ответил Марк. – Я бы предложил тебе взять второе направление на себя. Но когда я уеду, нужно, чтобы кто-то координировал работу в центральном офисе. Беспечно будет оставлять все на наемных работников.

Филипу сложно было не согласиться с подобными доводами.

– Хорошо, тогда это будет резервное направление…

Друг предложил пропустить по бокалу вина, но Марк сказал, что ему нужно решить вопрос с машиной, которую пришлось оставить на парковке у бизнес-центра Никольского. Филип не стал настаивать, поэтому отправился ужинать в одиночестве.

Оставшись один, Марк снова взял брелок, который остался лежать на столе. Сначала он хотел его выкинуть. Зачем хранить вещь, которая ему не принадлежит? Но рука не поднималась его выбросить. Идиотская мысль о том, что он совершает какое-то надругательство над личной ценностью того, кого оставил в сложную минуту. Теперь эта вещица была призвана стать вечным напоминанием о том, кто он такой, потому он убрал ее с видного места, забросив в выдвижной ящик рабочего стола.