- Дело в том, что я больше не могу и не хочу хранить это в себе. Я понимаю, мы недавно знакомы, но я... Я люблю вас.

  Эти слова дались ему легко, он произнёс их на одном дыхании, будто всю жизнь только и делал, что признавался в любви.

  Взгляд Доминик подёрнулся печалью.

  - Мне жаль, что так произошло, - только и сказала она.

  Бернар ожидал от неё чего угодно, но не сожаления.

  - Зачем тогда вы пригласили меня? Не предполагали, что это может случиться?

  Она опустила глаза.

  - Я позвала вас потому, что вы показались мне очень хорошим человеком, хорошим и одиноким. Я подумала, что смогу ненадолго скрасить вашу жизнь.

  Бернар усмехнулся.

  - У вас это прекрасно получилось, - съязвил он.

  Удивительно, но у него ещё осталась способность язвить.

  - Вы любите Жака? - спросил он вдруг.

  - Я не должна отвечать вам на этот вопрос, вы не имеете права задавать мне его, - сухо произнесла Доминик. - Но я отвечу.

  Она подумала немного.

  - Вам когда-нибудь приходило в голову признаваться в любви собственному телу, воздуху над головой или земле под ногами? Вряд ли. Но, тем не менее, вы не смогли бы без этого жить.

  - Вы слишком поэтизируете, - сказал Бернар.

  Ему неожиданно стало очень не по себе.

  - Вы говорите, что любите меня, но при этом неспособны меня понять, - она посмотрела на него с грустью. - Жак - часть моего мира, как родители, как этот дом, как стихи и фотографии. И Жака невозможно изъять.

  - Как вы познакомились? - зачем-то полюбопытствовал Бернар.

  - В театре, два года назад. Мне понравилась его необычная внешность, и я предложила ему съёмку. Он согласился. Больше мы не расставались.

  - Если бы Жака не было, вы бы смогли меня полюбить? - с отчаянием в голосе спросил Бернар.

  Доминик теперь смотрела на него так, будто он произнёс нечто очень глупое и бессердечное.

  - Я даже не хочу об этом думать. Тем более, что тогда мы бы с вами не познакомились, ведь это благодаря Жаку я знаю Амели. Он работает в одном театре с её мужем.

  Бернар не слышал и половины того, что говорила Доминик, в его голове крутилось только одно - она его не любит. Не любит.

  - Пойду посмотрю, проснулся ли Жак, - сказала Доминик, поднимаясь из-за стола. - Если нет, разбужу его, а потом мы все вместе можем посмотреть что-нибудь.

  Она улыбнулась Бернару, словно их разговора не было вовсе, и вышла, а ему представилось, как она заходит в комнату к Жаку, любуется его длинными ресницами (у кукольных мальчиков всегда бывают длинные ресницы), целует его тонкий нос с горбинкой и губы, а он ворчит, зачем же она его разбудила, смешно морщится, а потом принимает её ласку, и она его настигает, настигает, настигает...

  Решение было принято в одну секунду. Бернар вернулся в свою комнату, наскоро собрал вещи и оставил Доминик записку, что ему срочно нужно в редакцию. Его любимое оправдание. Доминик, наверное, всё поймёт и, может быть, погрустит немного. Жаку будет неважно.

  Может быть, Бернар даже позвонит ей вечером - и они поговорят как ни в чём не бывало. Нет, вечером должен прийти Эзра. Значит, завтра - конечно, завтра! Бернар вдруг понял, что мимолётно прикоснулся к чужой жизни, в которой ему не было места.