- Помню. Я к вам, конечно, личным водителем не нанимался...

  - Ну, Эдичка.

  - Ну, Славочка, - передразнивает он. - Какой пример ты подаёшь моим студентам!

  - Горский взял мой рассказ? - спрашивает Славка.

  - Взял. Тебе не стыдно, что я договорился?

  - Ни разу. Талантам надо помогать, бездарности пробьются сами, - цитирует она.

  - Я смотрю, вы все писателями заделались.

  - От жизни нелёгкой.

  - Позорница!

  Славка хохочет. Дома я быстро сгребаю необходимые вещи. Отца нет, девицы - тоже. Повезло. Потом сброшу ему сообщение, что остаюсь у друга, чтобы не было лишних выяснений. Если ему не всё равно. У Славки нам навстречу выбегает Митя.

  - Ты почему не в школе? - Славка гладит его по голове.

  - У меня с утра болело горло.

  - Проказник!

  - А ты почему так рано ушла?

  - Паша попросил.

  Митя дуется. Он меня и так недолюбливает, а уж после этого предательства!

  - Ты как тут один, нормально? Обедал?

  Митя кивает.

  - Даже мама со мной не осталась. И у Елены отпуск.

  - У мамы репетиция, ты же знаешь.

  У Славки мать - пианистка, а Елена - некто вроде Митиной гувернантки.

  - Всё, иди к себе. Я потом зайду. У нас гости, не видишь?

  - Вижу, - Митя демонстрирует мне кончик языка и убегает.

  - Несносный мальчишка! Ему уже двенадцать, а он ни капли не меняется. Чай будете?

  Дома Эдичка в своей серой худи выглядит пугающе. Встретил бы его ночью в подворотне - дал бы дёру. Ещё взгляд такой - пришибу. То ли специально, то ли от природы. Вечер проводим за просмотром кино. Митя морщится от поцелуев на экране.

  - Мерзость, - говорит.

  Славка улыбается. У неё к целованию другое отношение, в этом я уверен.

  - Может быть, со временем твоя позиция изменится, - говорит она.

  - Или нет.

  - Или нет, - соглашается Славка. - Я, например, считаю, что поцелуи переоценены.

  - А секс? - на полном серьёзе спрашивает Митя.

  Славка хохочет.

  - Ты где этого набрался, в школе? Тебе вообще об этом даже беспокоиться рано.

  - Так он тоже переоценён? - не отстаёт Митя.

  - Тоже. Однозначно, - Слава улыбается и приобнимает Митю. - Вообще на свете многое переоценено. А самое главное недооценивают.

  - Но мы же другие! - возражает Митя.

  - Хорошо бы.

  Эдичка хмыкает в своей привычной манере, утопая в глубоком кресле.

  - Кто хочет ещё попкорна? - спрашивает Славка. - Я схожу за ним на кухню. Не выключайте.

  Эдичка презирает попкорн - как, собственно, и всё в этом мире.

  Митя косится на меня, как всегда, недовольно. Не радует его моё присутствие. Наверное, ревнует сестру. Я выхожу вслед за Славой и слышу, она с кем-то разговаривает.

  - Я вас прошу. Какой же вы всё-таки вредный! Сами позвонили, сами отказываетесь, - пауза. - Простите меня. Я знаю, что виновата, - ещё пауза. - Ну и ладно, как хотите! Что? Я обиделась, так и знайте.

  Я захожу на кухню. Слава оборачивается, по всей видимости, нажимая на сброс.

  - С кем говорила?

  - Да так. Пустяки.

  - А всё-таки? - беру немного карамельного попкорна из упаковки, которую держит Славка.

  Сладкий.

  - Пойдём, мы и так уже много пропустили, - она мягко улыбается.

  Я наклоняюсь, чтобы её поцеловать, но она увиливает.

  - Ты что теперь, записалась в секцию ненавидящих поцелуи?

  - Веснушкин, что за глупости! Я сейчас всё выроню. Собирать ты будешь?

  Мы возвращаемся в комнату. На экране Хельмут Бергер целует Сильвану Мангано. Не люблю старое кино, но терплю его ради Славки.

  - Ты в курсе, что Мите по возрасту нежелательно смотреть этот фильм? - шепчу я ей на ухо.

  - Ханжа, сноб и зануда, вот ты кто! Здесь всё равно та спорная сцена вырезана.

  - Ясно.

  Хвала небесам, Митя нас не слышит, неистово поглощая попкорн.

  - Думаю, тебе достаточно, - Славка забирает у него упаковку.

  - Ты плохая.