Я двинулся в конец зала мимо рядов колод, попутно их разглядывая. В дальнем стене находилась еще одна дверь, двойняшка первой. Но коридор за ней, с кафельной плиткой и масляной краской, быстро обрывался, дальше шли бетонные стены и пол.

  Подумалось, что этот ход ведет под терем старшего Сигизмундовича. Я не стал проверять, так ли это, а вернулся к Залине.

  Ничего не изменилось в ее лице, да, собственно, что могло измениться? Она спала, точнее, находилась в глубоком забытье, более глубоком чем ночное спанье. Я с минуту смотрел на нее, а потом решительно зашагал ко входу. Время безделья прошло.

  Наверху солнце, лежащее у самого горизонта, ослепило глаза красным светом. Воздух заструился, приобрел прозрачность и чистоту. Рваные облака над головой окрасились розовым и червленым, приобрели объем. Показалось, что там, среди них - целый мир, с широкими мраморными ступенями и колоннами, с колоннадами и портиками, площадями и залами, обвеваемый ветром и холодным воздухом. Удивительный безлюдный мир, летящий в поднебесье...

  Я мотнул головой - внимание цеплялось за облака, уплывало. Возможно, еще действовал воздух подземелья, наполненный травами и запахами. Я двинулся вниз, прошел колодец и сосредоточился на темном пятне сада, уже накрытого вечерными тенями.

  Как и в прошлый раз, появилась девочка, выбралась откуда-то из травы и, даже не посмотрев в мою сторону, зашагала к саду.

  Я поменял курс и пошел прямо на нее. Девочка медленно сделала еще пару шагов и в нерешительности замерла. Тогда я рванул.

  Поначалу бег давался нелегко, видимо, что-то было в той подземной атмосфере. Казалось, что я бегу медленно, очень медленно. Но потом трава слилась в одноцветный фон. Я несся, не разбирая дороги, что есть сил.

  Стал заметен рисунок на платье стоявшей девочки и даже складки ткани от сидения. Еще оказалось, что она босиком, с пылью, покрывшей ноги до щиколоток. И даже обнаружилась ровная линия загара на шее - дальше начиналась белая кожа спины.

  Откуда-то из глубины пришел томительный тяжелый ужас, грудная клетка и горло наполнилось тяжестью, затвердели. Что-то забилось в панике, требуя, вопя немедля вернуться, но я, стиснув волю и мышцы единой злой мыслью о Залине, лежавшей в полутьме на странном ложе, продолжал мчаться вперед.

   Оставшиеся несколько десятков метров я преодолел, почти не помня себя. А потом девочка обернулась и мир померк, свернулся в бесцветный мрак, как сворачивается звездное сияние в ничто черной дыры...

  Мы выехали сразу после обеда, хотя они и уговаривали остаться. На крыльцо вышли родители: Василиса Аркадьевна и Иван Берендеевич, вышла сестра Федора и бабушка, Аглая Сигизмундовна.

  Пока я напихивал багажник сумками: с малиновым вареньем - на случай, если простудимся; из черной смородины - на зиму, когда витаминов не будет хватать; с солеными огурцами; с компотом, Залина прощалась со своими.

  - И смотрите, осторожнее на дороге. Сейчас столько аварий случается! - хлопотала Василиса Аркадьевна.

  - Василиса Аркадьевна, нужно меньше смотреть 'Дорожные войны', - сказала Федора, насмешливо наблюдая с крыльца за нашими сборами.

  - Мам, не беспокойся, Саша хорошо ведет, аккуратно.

  - Саша, Саша, мне кажется, вы сумки близко друг к другу ставите. Давайте, я газеты принесу, чтобы переложить.

  Иван Берендеевич покосился на супругу, убежавшую в дом, и спустился пожать руку на прощанье.

  - Рад был познакомиться, - произнес он. - Жаль, что недолго были, а то уговорил бы порыбачить. Утро, туман, вода, как стеклышко. Тишина, как в раю после ремонта. И круги на воде от рыбы. А уха?! В котелке, на углях, второго навара... настоящее мужиковское занятие, не то, что этой бабий треп за чаем.

  Я улыбнулся.

  - Хотя я и не рыболов, но вы меня почти убедили. Попробую в следующий раз, когда за грибами приедем. Если уговор в силе.

  - А то! В августе как раз пойдут настоящие белые да подосиновики. Так что ждем. Ты Залину не слушай - бери ее в охапку и давай сюда. Если отпуск не дают, то хотя бы на пару дней, за свой счет.

  - Хорошо.

  - Соберемся всей семьей. Заодно и крышу подправим. Ты, я понял, работы руками не боишься. Кстати, за помощь спасибо. Я давно собирался тот угол дома поднять, а вдвоем несподручно, обязательно еще кто-нибудь должен. От деда, сам понимаешь, пользы мало.

  - Ну да, - согласился я.- Маловато.

  - А втроем, сам видел, за полдня управились. Домкратом подцепили, почистили, подсунули бревно - и готово.

  Вернулась Василиса Аркадьевна с охапкой газет, которые она принялась рассовывать между сумками.

  - Залиночка, - позвала Аглая Сигизмундовна, - у меня к тебе маленькая просьба. В этой глуши мобильник не берет, а дома я буду дня через два, не раньше. Я дам тебе два номера, будь добра, позвони моим диссертантам - передай, что рецензии будут к пятнице, пусть не тревожатся.

  - Да, ба.

  - У одного защита на следующей неделе, так он изведет меня, пока я ему не напишу.

  - Залина, детонька - встрепенулась Василиса Аркадьевна, - а тебя в этой футболке не продует? Здесь полно Софьиных старых вещей, может, выберешь что-нибудь?

  - Ма, ну посмотри, как жарко!

  - Так это только на дорогу, а потом скинешь. С дедом попрощались? Кстати, а где Софья и Настя? Софья, Настя!

  Вышли из дома похожая на Залину Софья со своим мужем Стефаном.