- Мы хотели подать заявление, - сказал муж соседки, - но не решились, потому что не знаем, как правильно сообщать.

  - Это возмутительно, - вспыхнул депутат Кириллов. - Мы живем в правовом государстве. Как можно такого не знать?!

  - Все это последствия атеистического воспитания, - мудро заметил иеромонах Димитрий. - Когда с детства вдалбливаются спорные, не проверенные знания. Вся эта астрономия, биология...

  - Но вы пытались как-то повлиять на них? - своим неутолимым интересом долбил соседей ведущий.

  - Конечно, пытались, - ответила жена соседа. - Мы каждый раз здоровались с ней. И каждый раз пытались дать ей понять взглядом, как мы обеспокоены.

  - И как реагировала Лиза?

  - Мне самой жутко интересно, как же я реагировала, - вставила Лиззи.

  - Она делала вид, что не понимает.

  - Послушайте, - сказали из первого ряда и ведущий молниеносно переместился туда. - Давайте снизим накал истерии. Да, мы знаем, это общая проблема, что с молоденькими девушками такое случается повсеместно. Они не могут противостоять плюшевому обаянию. Но зададимся вопросом, где власти, почему они бездействуют? Почему наши города наводнили плюшевые медведи и пристают к нашим детям прямо на детских площадках?

  В зале загалдели и засвистели. Перекрикивая шум, ведуший невозмутимо выдал в микрофон:

  - Мы вернемся после рекламной паузы. Напоминаю, сегодня мы говорим об истории Лизы Кожевниковой. Два года она жила с плюшевым медведем, который ее унижал.

  17

  В коридоре студии к Лиззи, найдя ее в толчее, подошла высокая светловолосая девушка с сигаретой и конвертом.

  - Вот гонорар, - сказала девушка, протянув конверт. - И билеты.

  - Какие? - удивилась Лиззи.

  - На Гоа. Все согласно договора. Честно говоря, я тебе завидую. Терпеть два года плюшевого медведя под боком - я бы так не смогла. Зато можешь теперь не париться про кризис, курс доллара и вечную унылую серость на улицах. Пару часов - и перед тобой теплый Индийский океан, сумасшедшей красоты закаты и потрясающая тусовка.

  Лиззи вежливо повела плечами, принимая конверт и заглядывая в него.

  - Я сама, - сказала девушка, осторожно подпуская сигарету к своему рту, - с месяц как оттуда. Сдавала здесь квартиру, а сама жила у океана. Пока доллар был низким, на жизнь и удовольствия хватало. Это сейчас приходится крутиться в этом дурдоме. Думать, что надеть завтра, закупаться продуктами на неделю, подсчитывать проценты по кредитам и каждый день видеть одни и те же рожи. Глупо и бездарно растрачивать свою жизнь и мечтать о той, настоящей...

  Девушка повела сигаретой в сторону выхода.

  - Ведь только там, под чистыми яркими звездами, под шум пальм над головой и начинаешь постигать смысл жизни. Кто я, для чего я тут, и что делать дальше. Слушать музыку ветра, читать в полутьме стихи вслед за поэтессой из столицы, пробовать себя и свои чувства. Скажем, какая-нибудь небольшая милая оргия, которая расширяет сознание.

  - Даже так? - удивилась Лиззи.

  - Попробуй как-нибудь. Заведи любовника. Поезди по миру. Почувствуй себя свободной.

  - Вообще-то, я уже и завела, и поездила и, похоже, почувствовала. Что дальше?

  - Ну, не знаю, - сморщила лоб девушка. - Мне кажется, ты предъявляешь слишком большие требования к жизни. Расслабься и получай удовольствие.

  - Простите, что вклиниваюсь в ваш разговор, - произнес овальной формы господин, сидящий справа от Лиззи, у прохода.

  Вежливо улыбающийся ротик дополнял любезный взгляд бусинок-глазенок. Лысину прикрывали два пучка волос, не желающих поддаваться расческе и вздымающихся торчком, подобно антеннам. На господине была надеты самурайская катагина - накидка без рукавов с широкими плечами, пестрая рубашка с объемными рукавами и короткие колоколообразные штаны-шаровары. Худенькие кисти скрывали коричневые перчатки.

  - Мне кажется, она права, вы слишком напряжены.

  Лиззи осмотрелась. Она находилась в середине самолета, полного пассажиров. Над головой горело предупреждение, что нужно застегнуть ремни, а стюардессы в проходе уже вовсю объясняли жестами, что чтобы не случилось ужасного, их авиакомпания всегда будет рада видеть вас у себя на борту снова.

  - Настоятельно советую почитать инструкцию к вашему полету, - сказал господин и показал на рекламные журналы, лежащие в кармашке переднего кресла.

  - Надеюсь, это не такая форма знакомства? - поинтересовалась Лиззи.

  - Именно такая, - не возражал сосед. - Меня зовут Тарзан и я ваш куратор.

  Лиззи скептически посмотрела на Тарзана и извлекла из кармашка стопку журналов. На самом верху лежала брошюрка белого цвета. Лиззи открыла первую попавшуюся страницу и прочитала: 'Знающий не говорит, говорящий не знает. Тот, кто оставляет свои желания, отказывается от страстей, освобождает себя от хаотичности. В общем, тупит и не врубается. Поэтому задача соискателя не тупить, врубаться и понимать, что его желания совсем другие'.

  - Очень ценная инструкция, - согласилась Лиззи, - а, главное, понятная. Простите, вы сказали, куратор?

  - Да, куратор-адвокат. Это очень древняя профессия, более древняя, чем остальные.

  - Надо думать, из нее вышли все остальные, судя по названию?

  - Одно из ее преимуществ, - сказал Тарзан, - заключается в том, чтобы мило болтать с хорошенькими девушками. Скажите, Лиззи, что вы забыли на Гоа?