А больше всех был недоволен толстяк в легком белом костюме, с фотоаппаратом на груди и в стоптанных сандалетах, купленных, очень похоже, где-то неподалеку. "Почему закрыто? Почему нельзя войти? Как же так?"

  Если на последний вопрос ответ находится всегда, причем, даже вполне сносный и оптимистичный, то первые два попадали в разряд вечных. Иначе говоря, ответить на них не могли даже старожилы этих изумительно денежных мест, а уж полицейские на дороге - тем более. И оттого стражи порядка разводили руками и показывали на стоящих у входа в Великую Пирамиду армейцев, олицетворявших собой крайнюю степень оголтелой военщины. То есть, не бравших взяток ни под каким видом.

  Толпа недовольных туристов, приехавших за тридевять песков полюбоваться каменными стройками рабовладельческого строя, отхлынула, унося толстяка, а ее место тут же заняли джипы песочного цвета, колючая проволока и суровая армейская действительность в виде табличек "въезд запрещен", "стой, опасная зона" и "ватер-клозет". Вот этот "ватер-клозет" ужасал сильнее всего. Если с первыми надписями еще можно было как-то смириться, то последняя не оставляла никаких шансов: военные обосновались здесь надолго.

  Второй секретарь Высшего совета Древностей Муххамед Макас с удовольствием взирал, как очищается пространство вокруг Великой Пирамиды, и как за охраняемый периметр последовательно вытесняются туристы, верблюды, гиды, погонщики верблюдов, снова гиды, снова погонщики верблюдов.

  Затем настал черед немногочисленных по сравнению с гидами и погонщиками ученых. Самыми организованными предсказуемо оказались немцы, а самыми неорганизованными - так же предсказуемо - русские. Если немцы быстренько собрали свои инструменты, сложили палатки и в полном составе покинули раскопки, то русские в таком же полном составе покидать район великих пирамид отказались категорически.

  Их главный - темноволосый, загорелый Василий Васильевич был громогласен, энергичен и многословен.

  - Доктор Макас? Мы хотим знать, по какому праву нас лишают возможности проводить научные исследования? Почему в демократической стране нам не дают свободно высказывать свои научные убеждения?

  - Вы глубоко заблуждаетесь, - Муххамед Макас возразил так по по-восточному дипломатично, что стало непонятно, в чем именно заблуждался собеседник. В том, что им запрещают, их лишают или что эта страна вовсе не демократична?

  И Муххамед Макас двусмысленно улыбнулся самой своей двусмысленной улыбкой.

  Но Белоусов не унимался.

  - Как же вы не понимаете?! Ведь вы упускаете такую возможность познать истину, оставленную нам древними! Ведь пирамиды, это не просто пирамиды, и даже совсем не пирамиды, а источник мудрости и тайных знаний! Вы знаете, что в Великой Пирамиде заложены значения фундаментальных величин Вселенной?! Вот простой пример: соотношение перепада высот Большой галереи, поделенное на число шагов по диагонали между нижним левым и верхним правым углами, возведенное в степень, равную числу блоков камеры царя и поделенное на массу всей пирамиды точь-в-точь соответствует корню квадратному от расстояния между Землей и Луной, поделенное на высоту пирамиды? Вы это знаете?

  - Теперь - да, - вежливо ответил Мухаммед Макас.

  - А гранитные блоки? Да вот возьмите хотя бы гранитные блоки у подножия пирамиды!

  Макасу никаких гранитных блоков брать не хотелось, и он снова вежливо улыбнулся.

  - Простите, господин Белоусов, но это все вы можете доказывать и за охраняемой зоной.

  - Да пошли вы все, - сказал Белоусов.

  Макас не был знаком с подобными ритуальными формами прощания у русских, поэтому не знал, что именно должен отвечать.

  - Пусть же Аллах вернет вам вдвойне за ваши душевные слова, - произнес доктор, сомневаясь, не слишком ли он скуп на слова.

  Но одним отрядом Белоусова дело не ограничилось. В течении следующих часов из района вокруг пирамиды, а также самой пирамиды было изгнано еще три группы русских, горячо взывавших при этом к демократии, неугасимому светочу науки и тайнам древностей. Когда счет их приблизился к пяти, Муххамеду Макасу стало ясно, что он что-то упустил. И Макас отправился к Белоусову, который демонстративно поставил свои палатки сразу за колючей проволокой, и теперь злорадно наблюдал за попытками очистить периметр.

  - Ага! - мстительно подтвердил он самые худшие опасения Муххамеда. - Да, конечно знаю, кто еще остался. Но вам не скажу из принципиальных соображений, а также ради будущего науки!

  - То есть, из вредности? Ну, хорошо, но ведь мы можем прийти к обоюдному согласию. Скажем, вы предоставляете мне определенную информацию, а я закрываю глаза не некоторые вещи.

  - Значит, подпишете пропуск?

  - Нет, ну обязательно нужно произносить вслух! Ну хорошо, подпишу.

  - Тогда слушайте. Осталось еще две команды. Первая, во главе в профессором Сопенко, работает к северу от пирамиды. Пытаются найти доказательства, что вся история Египта началась с тысяча девятьсот семнадцатого года, а пирамиды были построены намного позже, в частности, во время Хрущева. У них на руках есть копии накладных на камень и бетон, которые поставил Египту Советский Союз, поэтому версия очень любопытная. Вторая группа - под руководством бывшего отоларинголога Булмашева, она внутри. Ищут свидетельства, что древние египтяне обладали третьим ухом, внутренним.

  - Мда, - сказал Муххамед Макас, - Но почему именно с семнадцатого?

  - Круглая дата, - пожал плечами Белоусов.

  За время, пока Макас размышлял над последней фразой, к нему успел подойти толстяк в белом костюме, с фотоаппаратом на груди и, едва доктор остановил на нем свой задумчивый взгляд, спросил:

  - Простите, пожалуйста, что отрываю вас от важных дел. Не могли бы вы сказать, когда можно будет попасть в Великую Пирамиду?

  Доктор Муххамед посмотрел на него так, что сразу стало ясно, насколько неуместен сейчас подобный вопрос, насколько неуместен здесь сам толстяк и насколько неуместен Макас, выслушивающий подобное.