Я подарила ему превосходную улыбку.

— Водка, персиковый шнапс, крем де кассис, апельсиновый и клюквенный сок. Это называется ‘Секс на пляже’.

Коди снова засмеялся, а я взяла соломинку губами и всосала коктейль. Его взгляд потемнел, кадык подскочил вверх и вниз, когда он сглотнул несколько раз и залпом осушил свой стакан.

Вкус был резкий и слишком сладкий, но вкусный… и мощный, так что, я стояла на нетвердых ногах, когда пошла в туалет, часом позже.

Вернувшись, я могла сказать, что Коди тоже был на пути к тому, чтобы напиться, потому что последние пол часа, он целовал и покусывал мою шею. Я не останавливала его.

Слишком скоро, пришло время уходить, если мы хотели успеть на последний автобус до Сан-Диего. Захватив тако, у уличного торговца, мы направились к автобусной станции и вернулись к реальной жизни.

Во время долгого ожидания на границе, мой кайф начал угасать, оставляя меня мягкой и сонной. Я не знаю, радоваться или огорчаться тем, что наш вечер закончился, но между нами не было никакой неловкости. Я прислонилась к твердому плечу Коди и наши пальцы переплелись.

— У тебя листья в волосах, красавица.

Я открыла глаза, чтобы посмотреть на него, тайно радуясь, что он называл меня «красавицей».

— Мы вычеркнули два пункта из списка.

Его губы зашевелились и превратилась в теплую улыбку, но он не ответил.

Я хотела пригласить его к себе домой и провести ночь, но сдержалась и сказала совсем другое.

— Спасибо за сегодня, Коди. Это был еще один первый раз для меня.

Он улыбнулся.

— Для меня тоже.

И только потом, я задавалась вопросом, что он имел в виду?

Глава 6

Два дня спустя, рано утром, Коди позвонил мне и потребовал, чтобы я была готова через двадцать минут. Он не сказал, что мы будем делать, только то, что я должна надеть джинсы и удобную обувь.

Он прервал приятный сон, в котором его губы делали намного больше, чем в Мексике, так что, я была не очень счастлива. Но опять же, реальный Коди, предпочтительнее Коди-мечты, даже если Коди-мечта позволял себе вольности с моим телом, которые в реальности, казалось, отказывался использовать.

Черт, это начинает сбивать с толку.

В полудреме, я спустилась по лестнице из квартиры, как только услышала его грузовик.

Он быстро поцеловал меня и выгнул бровь, когда я пробормотала что-то типа "Коди-мечта целуется лучше".

— Ты еще не проснулась, красавица? — спросил он.

Я что-то проворчала и откинулась в кресле, гадая, кто приклеил свинцовые грузики на мои веки.

Я была удивлена, что Коди не остановился в "Небесных маффинах", вместо этого, направившись в незнакомую часть города. Он остановился у ветхого здания, украшенного веселым знаком, объявляющим, что мы прибыли на ‘Мост’.

— Пошли, — сказал он и дернул меня за руку. — Мы должны помочь приготовить завтрак.

— Что это за место?

— Это приют для бездомных, я бываю здесь волонтером, — небрежно бросил Коди.

Я внезапно проснулась.

— На самом деле? Ух ты! Как давно ты приходишь сюда?

— Уже пару недель, — сказал он. — Через два дня, после написания списка желаний.

— Ты не говорил об этом!

— Я хотел сделать сюрприз, но сначала, я должен был убедиться, что ты здесь будешь в безопасности. Некоторые приюты только для мужчин, и я не собираюсь рисковать моей красивой девушкой среди кучи мужиков.

Я улыбнулась, когда он назвал меня своей красивой девушкой. Я не возражала.

— Но это место, — продолжил он, — здесь помогают нуждающимся семьям. После завтрака, здесь распределяют пожертвованную еду и одежду.

Я наклонилась и крепко поцеловала его.

— Ты такой хороший, — похвалила я.

Он улыбнулся и поднял брови.

— Я могу быть и плохим.

Боже, я надеялась, что это правда, но прекрасно понимала, мы были на глазах у любопытной публики, которая ждала свой завтрак.

— Подождите, мистер, у нас есть работа.

Коди провел меня внутрь и познакомил с другими волонтерами. По крайней мере, я думаю, что он это сделал — представление было для всех, когда, казалось, каждый узнал мое имя и понимающе улыбнулся.

Было не время для светских бесед, потому что нас позвали на кухню, и мне поручили печь блины.

Коди был очень активен: заполнял стаканы с соком, нарезал ломтиками дыни и обжаривал кусочки бекона.

Ровно в семь утра, открылись двери и люди начали выстраиваться в очередь. Коди стоял у окна выдачи, улыбался и разговаривал со всеми. Я краем глаза наблюдала за ним, впечатленная его непринужденностью. Заметив, что стопка блинов начала стремительно сокращаться, я быстро взбила немного муки, молока и яиц.

Когда очередь, наконец-то, стала редеть, волонтерам разрешили взять тарелки с едой и сесть на длинных лавочках, чтобы поесть с посетителями.

Я наполнила две тарелки для нас, а Коди нес сок в пластиковых стаканчиках, направляясь к столу, где расположились отец с двумя сыновьями.

Коди уже общался с ними ранее, но со мной они были более сдержаны. В конце концов, он отпустил детей отдохнуть, пообещав позднее поиграть в баскетбол. Они спрашивали Коди о жизни в Канзасе, почему он приехал в Сан-Диего, и что он думал об океане, и еще сотню вопросов, которые я бы хотела задать. Он ответил на все, но временами, намеренно уводил разговор от неудобной для него темы. Для кого-то, кто казался таким открытым, Коди до сих пор оставался загадкой.

— Она твоя девушка? — спросил Кевин, указывая на меня ложкой.

Коди посмотрел на меня и подмигнул.

— Она красивая, правда?

Кевин нахмурился и набил рот дыней.

— Девчонки сосут, — пробормотал он.

Коди наклонился и прошептал мне на ухо:

— Это правда?

Если бы я покраснела еще сильней, то смогла бы заменить светофор.

Я ударила его по руке, и он засмеялся.

Только позже я поняла, что он не ответил на вопрос Кевина. Вероятно, это означало, что я не его девушка, просто подруга. Девушка, с которой он целовался в Мексике, когда был пьян и под кайфом.

Мне следует помнить об этом, потому что, наблюдая за ним, я немного влюбилась в него. Или много.

Убрав со столов после завтрака, меня отправили мыть посуду. Коди был на передовой, помогая с распределением еды и одежды. Я была поражена и унижена количеством людей, приходящих в старый дом за помощью.

Некоторые выглядели как люди с улицы, но большинство были обычными. Спад производства ударил везде. У каждого, была душещипательная история о потере рабочих мест, что привело к долгам и как следствие к потере домов.

Еще было много ветеранов, самому младшему всего двадцать четыре года. Его звали Джейсон, он не смог оправиться после двух командировок в Афганистан. Родители не приняли его назад, и ему пришлось жить в различных приютах по городу.

Он познакомил меня со своими друзьями, Уэйном и Артуром, поседевшими ветеранами Вьетнама, они бессовестно флиртовали со мной.

Их рассказы были похожи и одинаково печальны: они стали другими после увиденного на войне, были не в состоянии справиться с прошлой жизнью, разбитыми браками, детьми, которые больше не хотят их знать.

У оптимистичного Джейсона, было больше шансов встать на ноги. Уэйн и Артур уже давно были бездомными, проживающими скучные дни, похожие на день сурка: охота за едой и местом для ночлега, элементарными вещами, которые я всегда считала, как само собой разумеющееся.

Я могла понять, почему Коди захотел добавить это в наш список желаний, хотя, задавалась вопросом, это было больше для меня или для него; он уже, казалось, знал, что дорог каждый прожитый день.

После раздачи еды, Джейсон присоединился к Коди и детям, поиграть в баскетбол.

Алли, одна из организаторов, принесла мне чашку кофе, и мы наблюдали за парнями, которые бегали и радостно кричали.

— Так прекрасно, что Коди здесь; он как глоток свежего воздуха. Мы будем скучать по нему, когда он уйдет, в конце августа.