«Тень черепахи»

Сидя на камне, он слушал прилежно,

Как дрозд, точно капля туманом,

наливается пеньем,

Ясень шумит и пряди тугие рассекает

воздушное беличье тело.

Он слушал, как северный ветер,

Повелитель его головы седой

и запутанной,

Сулит прохладу камням и тем,

кто ступает по ним, потеряв счет шагам.

Сидя на обломке скалы,

уходящем корнями в горючие бездны песка,

Он наблюдал сотворение вечера,

Возвращение ветра и то, как клевер

соком исходит,

И как забор накренился –

Прогнили столбы, и сети глухие хмель

развесил по стенам.

Он бормотал, а вдали, на краю Ойкумены,

Сосед размеренно пил за бархатным

черным столом,

Закат выстригая глазами.

Он бормотал, а за углом на дороге

Продавец керосина играл на слезной трубе.

Он бормотал и слушал свое бормотанье,

словно пенье дрозда, уносимое ветром,

А потом вошел в дом и твердой рукой

записал в серой тощей тетради:

«Господи, любовь так одинока!

Взгляни же на тех, кто вернулся назад».

Далее следовали наблюдения о погоде,

Но ниже я вновь его руку узнал:

«Ближе к вечеру, почти касаясь меня,

Смерть пробрела от колодца к воротам,

И клонилась ее голова под бременем

неизвестных цветов.

Я видел еще, как человек моих лет

рыдал, простирая к ней руки,

Я видел, как отделился огонь от воды,

Я ничего не видел.

Я сидел, боже мой! на обломке скалы

И слушал, как заплетает волосы ветер».

Я замер:

Среди отрогов зеленых горькая вишня

пляшет над расщепленным стволом

одуванчика…

Покуда ветер занимает меня

И она, пригибающая осторожно к земле

ветку ореха

(еще не стала мясистая кожура скорлупой).

Скатываются искры с пыльных запястий,

И глиняный дом влажно сияет в тенетах

ветвей,

Едва ли сырых белых стен коснется

наш взгляд,

Голубь перелетает с ореха на липу.

И тишина, сродни желтоволосой звезде,

вершит круг за кругом,

Освобождая разум от кожуры повторений,

А потом он предстанет как жест, открывающий

извечность этого вечера,

горькой, незрелой вишни в горячем потоке

дыхания.

Остается спросить –

Кто вонзил в мою грудь

Вскрик глухой изумления

ей, себе самому, горьковатому свету

и облакам, темнеющим час от часу.

Протянув ноги, спиной прислонясь

к стене, уходящей в парящие ветви ореха,

Я доживаю ночи остаток – в толчее

поющих деревянных фигурок

кто-то нежно и больно плетет

предутренний сон у висков.

Тонкая вязь ветвей, солнца и пыли

бьется в холодных словах

изумленных лучей,

Запах олифы, разбуженной извести, света –

С черепахою схож. Коричневый лист –

недвижим в реках зеркального ветра,

Смола в черный янтарь обратилась.

И кажется мне,

что задержать ненадолго дыханье –

Метнешься над смугло-сиреневым садом –

Изогнут хребтом, – глотая раздирающий мед

страха и счастья

в душных небесных разливах лазури,

Где плещет, блистая, река незамкнутой

крови пернатых!

Странно, словно тебя не хватало,

Чтобы научиться смотреть, запоминать,

забывать и вновь возвращаться

к воспоминаниям.

Небожители (только неведомо кем)

избавлены от подобных

страданий –

Стоило солнечному лучику лечь

в излучину локтя,

Как открываются двери и вижу я:

Продрогшие стены, сырости пятна

и пасьянса оцепеневший фейерверк,

где к шее твоей тянет клюв,

точно голубь, тюльпан.

Но стоит лучу родиться в узком листе

И ожить в дымной капельке крови –

Передо мной ты опять, облеченная именем

Или золотом старым тающих листьев

в сумерках августа.

Пятый час.

Прядь волос у пространства

отсекла часть лица,

Час, другой и года –

Время лета, огней глубоких и ясных –

несколько лет непонятной любви.

…А ведь получается так: покуда мы любим, мы еще кое-чего стоим. Но если любовь исчезла, а это с каждым может случиться: сил не хватило, верить себе перестал, еще что-то… – считай, пропало.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.