Новенький геликоптер модного ультрамаринового цвета кружил над таким же новеньким и сияющим нефтехранилищем. Иероглифы по борту не оставляли сомнений в том, что это собственный транспорт главы корпорации. Да и всякий здесь знал, что хозяин прилетел самолично осмотреть своё детище.

Перед входом в главное здание, которое в тон ясному летнему небу отливало лазурью, расположился оркестр. Вдоль дорожки, ведущей к месту посадки геликоптера, в строгом соответствии с рангом, возрастом и опытом выстроились управленцы и инженеры.

Самые уважаемые приготовились встречать старого дельца прямо у дверей винтокрылой машины. «Правитель должен быть правителем, чиновник – чиновником, отец – отцом, а сын – сыном». Конфуций был бы доволен.

Кинокамеры добросовестно записывали, как геликоптер сделал круг над всем комплексом хранилища. Потом ещё один. Неторопливо и обстоятельно он пролетел над огромными цистернами, что сияли полированными боками чуть поодаль от главного здания, словно давая хозяину возможность полюбоваться своим достоянием.

Однако к посадочной площадке, расположенной аккурат на полпути между вместилищами нефти и офисом из стекла и бетона, геликоптер так и не полетел. Он поднялся над тремя самыми большими ёмкостями, каждая в целый инь1 высотою. Завис. Его лопасти замедлили вращение. И через несколько секунд он рухнул точно между цистернами.

Судя по шару огня, кроме полного бака горючего на борту геликоптера сдетонировало что-то ещё. Этого оказалось достаточно, чтобы стены ещё новых и почти пустых цистерн не выдержали, и огненный смерч пронёсся над комплексом, разнося все стёкла в новеньком офисе и сметая всех тех, кто выстроился для встречи своего хозяина. Начиная с самых уважаемых.

Бесстрастный голос русского диктора комментировал кадры, присланные с четверть часа тому из Пекина. Количество погибших и пострадавших. Примерная сумма причинённого ущерба. Не преминул он упомянуть и о том, что по прошлогоднему соглашению между Пекином и Петроградом изрядная часть нефти предназначалась для отправки в русские владения.

Но двоих джентльменов, которые смотрели репортаж, расположившись в старомодных креслах перед телевизионной панелью, нефтяные концессии сейчас интересовали мало. Это – важно. Но это – потом. На сей момент у них были вопросы и поглавнее.

– Мастер, восточный капитул просит нашей помощи, – тот из двоих, что был моложе, высокий джентльмен, одетый в щегольский тёмно-серый костюм-тройку, выключил изображение.

Потемневший экран вместо картинки теперь показывал отражение просторного, уходящего куда-то вдаль зала. Портреты, развешанные по стенам, причудливо искажались в зеркале кинескопа.

– Чем же это досадное происшествие повредило нашим дорогим братьям? – голос старшего звучал озадаченно, как не звучал уже добрый десяток лет. – Неужто они поддались искушению поучаствовать в добыче на этом месторождении?

Невысок и худощав, он излучал в пространство такую внутреннюю силу, что любой сторонний наблюдатель безошибочно определил бы, кто из них двоих – главный.

Старший сидел, откинувшись на высокую спинку, и в раздумьях медленными движениями ладоней разглаживал слегка мятый низ своей бархатной коричневой жилетки.

– Может статься, что всё куда серьёзнее, Мастер, – обеспокоенно покачал головой молодой. – Местное правительство уже рвёт и мечет. Они ищут того, кто мог это сделать. Гоминьдан2 скоро заявится с обысками во все неправительственные организации. А там и до погромов недалеко.

– Они всерьёз подозревают нас? – старший поднял брови. – Разве мы похожи на ламаистов или на уйгуров?

– Они подозревают всех, Мастер…

– Страх, мой дорогой Ученик. Это означает лишь страх. Что ж, по крайней мере эта эмоция объяснима. А значит, управляема, – озадаченность начала сходить с его лица, уступая место холодной и спокойной уверенности.

– Мы поможем нашим братьям в Китае? – с надеждой спросил его визави. На китайских коллег рассчитывать он явно не осмелился бы, а не владеть ситуацией ему было крайне неприятно.

– Я не возражаю, – уклончиво ответил старший. – В конце концов, наше дело – не ссориться с правительствами, а по возможности направлять их ко благу. Думаю, что лучшей помощью было бы изобличить того, кто стоит за взрывом. Ничто не обеспечит восточному капитулу более качественного алиби.

– Именно об этом он и просит, Мастер, именно об этом!

– Что же, мой нанкинский коллега слаб, но мудр… Кстати, мой дорогой Ученик, допреж помощи всё же проверьте, доподлинно ли не он всё это организовал? Судя по тому, что я слышал, уж больно ловко всё обстряпано… Всех ведь вокруг пальца обвели! Не говоря о том, сколько шуму наделали.

– Как вам будет угодно, Мастер, – без удовольствия кивнул высокий джентльмен в костюме. – Позволю себе лишь заметить, что ему сейчас ни в каких видах это не было бы выгодно.

– Скорее всего, Вы правы, скорее всего… – старший задумчиво потёр подбородок. – Да, да. Всё же мы несём просвещение, а не террор. Мы строим будущее, а не вот это вот всё. И потому мы поможем Нанкину! Есть ли среди проверенных братьев умелый сыскарь?

– А вот здесь мне вновь нужны Ваши указания, Мастер. Сыскари среди нас есть, и с немалым опытом. Но здесь, осмелюсь предположить, случай особый. Нанкин после затяжной войны никому не верит. И профиль поэтому нужен очень специальный. Боюсь, что именно его никто из наших не имеет. Мы не были к такому готовы. Это моя вина…

– Полно, мой дорогой Ученик, – мягким голосом перебил человек в жилетке. – Ни в коем случае не примеряйте на себя роль провидца. Нам не дано знать будущее. Нам дано лишь управлять настоящим.

– Вы прикажете найти опытного сюцая на месте? – не понял его высокий джентльмен.

– Доверять ханьцам? Ни в коем случае! Если уж у Нанкинского капитула нет проверенного друга, и они обратились к нам, то лучше всего будет отыскать надёжного человека где-то на нашей территории.

По лицу его молодого собеседника пробежала тень раздумий.

– Осмелюсь возразить, Мастер. Много ли в Российской империи специалистов по китайскому криминалу? Да ещё такого уровня? Разве что… – он вдруг просиял, что-то вспомнив. – Разве что Вы одобрите того бойкого офицера, уволенного со службы социалистами? Который ещё с полгода начальствовал охраной нашего брата Михаила Александровича? Конечно, это всего лишь начальник охраны…

– Офицер, говорите? Интересно… – прищурился старший. – Его сиятельство Михаил Александрович уже дорос до обер-камергера. И в свои неполные сорок явно метит и выше. Начальником его охраны не может стать абы кто. А тот отставной капитан… Теперь я, кажется, припоминаю его досье! Не тот ли это офицер, что имел незаурядные переплёты на Дальнем Востоке? Кому за последнюю его китайскую операцию был обещан орден?

– Всё так, Мастер, именно его я и имею в виду! Кстати, орден он, что важно для нас, так и не получил. Спасибо социалистам. С Вашего позволения, я немедленно отправлю людей присмотреться к нему. Может статься, что именно его лучше всего будет отправить в Нанкин. Но что делать, если… – высокий вдруг снова помрачнел. – Ведь на последних выборах в Думу победили прогрессисты. Социалисты ушли в отставку. Что, если он уже восстановлен на службе?

– Так это даже лучше, мой дорогой Ученик! – спокойно парировал человек в жилетке. – Более того, если он ещё не на службе, то помогите ему туда вернуться. Генерал Рязанов нашу дружбу упрямо отвергает, но уж Вы-то наверняка сможете подкинуть ему правильную идею по своим каналам.

– Хорошо, будет исполнено. Как представить нас капитану, когда придёт время?

– Как обычно. Благотворительной организацией. Клубом по интересам. Собранием единомышленников. А там – видно будет.