- Я заигрался, Рей, - тихо произнес Соло, - то, что с тобой случилось, моя вина. Для меня это было подобно ледяной воде. Я вдруг понял, что как бы ни ненавидел тебя, но такого ты точно не заслужила. Я понимал, что зашел слишком далеко. Я должен был испытывать радость или злорадство, но испытывал лишь пустоту. Я метался все эти месяцы, не зная, чего хочу больше: убить тебя или сжать в объятиях. И теперь, наконец, определился, но ты бежала от моих прикосновений, как от чумы.

- Любых прикосновений, - едва дыша, произнесла Рей, чувствуя подступающую панику.

Спокойно. Спокойно!

- Любых прикосновений, - согласился Бен, - я знаю, что ты никогда меня не простишь.

- Как и ты меня, - откликнулась Рей.

- Ты предала меня, - со слабой улыбкой произнес Соло.

- А ты меня использовал, - пожала плечами девушка.

- Туше, - хмыкнул Бен.

- Нет! – раздраженно мотнула головой Рей, - это не бой, Бен Соло! Мы нанесли друг другу достаточно ударов. Пора остановиться.

- Пора закончить эту историю, - едва слышно произнес Бен, погружая Рей в отчаяние.

Девушка поднялась, отворачиваясь. На глазах выступили слезы, и ей не хотелось, чтобы Бен их видел. Она слышала, как Соло поднялся. Пара шагов, и мужчина оказался рядом, обнял, укутывая в свое тепло. Его горячее дыхание шевелило волоски на макушке.

- Тише, малыш, тише, - пробормотал Бен.

Рей изо всех сил старалась не плакать и не могла, в груди было так больно, словно сердце из нее выдирали живьем, и слезы катились по лицу. Она лишалась в этот миг чего-то самого сокровенного, самого важного для нее. И не могла удержать. Корила себя за слабость и глупость, но не могла остановиться. И плакала.

- Я знаю, Рей, - тихо произнес Бен, - знаю. Но все однажды заканчивается.

Словно нож под ребра всадил, боль стала такой нестерпимой и острой, что Рей едва подавила стон. Перед глазами все расплывалось, и девушка крепко зажмурилась. Казалось, если бы Бен ее не удерживал, она бы уже упала. Хотелось выть и кричать, что она не хочет, чтобы заканчивалось, пусть это и отдает сумасшествием. Но разве они могли разойтись? Просто разойтись в разные стороны. С ужасом Рей осознавала, что вот сейчас это действительно конец.

- Когда-то казалось, что это будет длиться вечно, - ответила срывающимся голосом, пытаясь удержать еще немного этот миг, это тепло, эти объятия.

- Но мы ошиблись, так бывает, - хрипло произнес Бен.

И отпустил ее. Рей попыталась вдохнуть поглубже, но дыхание сбилось. Палпатин яростно отерла лицо, вскинула голову и развернулась к Бену. На его бледном лице горели темным огнем лишь покрасневшие глаза, у губ залегла горькая складка. Мужчина смотрел на Рей жадно, словно пытался запомнить каждую черточку лица, сохранить в памяти. И попытаться вспоминать без боли и горечи. Рей слабо улыбнулась. Да, Бен прав: пора заканчивать.

- Прощай, Бен, - тихо произнесла девушка.

- Прощай, Рей, - Соло наклонился вперед, целуя ее в лоб.

А потом ушел.

И Рей осталась одна.

========== 20. ==========

Комментарий к 20.

Визуал: https://ibb.co/MNqzyz4

https://ibb.co/xCFppsk

https://ibb.co/5kQnyH7

Полгода спустя

Чикаго не зря называли городом ветров, даже сейчас в середине июня прохладный ветер с Мичигана заставлял Рей ежиться. За полгода она не особенно-то привыкла к климату Иллинойса, столь сильно отличавшемуся от солнечной Калифорнии. Но в целом ей здесь даже нравилось, о чем она не уставала повторять обеспокоенным подругам.

- Мы хотим тебя обнять! – почти сурово сказала ей с экрана телефона Кайдел, малышка Дейзи на ее руках согласно угукнула, сверкнув карими глазенками.

Рей только вздохнула, но не могла перестать улыбаться, глядя на крестницу. Девушка была в Сан-Диего два месяца назад, не в силах отказать Кайдел, которая настаивала на том, чтобы именно Палпатин была крестной матерью ее дочери. И после этого Рей не стремилась возвращаться в город, который принес ей столько боли.

- Так что? – подошедшая Фазма смотрела строго, но ласково потрепала малышку по рыжим кудряшкам, - приедешь?

Конечно, нет. И говорить об этом не имело смысла, подруги и так все понимали, и расстраивались. Рей тоже скучала, но знала точно: уехать было правильным решением.

- Лучше вы ко мне, - улыбнулась Рей, - места всем хватит.

Места у нее в квартире действительно хватало, это было престижное жилье на севере города неподалеку от Линкольн-Парка, в районе, где причудливо сочетались роскошные особняки и респектабельные высотки. Рей хотела арендовать более скромную квартиру в более скромном районе, но Кира настояла на том, чтобы хоть раз в жизни у Рей был приличный дом, предложив сестре несколько вариантов. И большая квартира на последнем этаже высотного дома с видом на парк Рей даже понравилась.

Тогда, полгода назад, они таскались с Кирой по допросам и судам. Бен не соврал: сестры Палпатин проходили везде только как свидетельницы, никто не предъявил им никаких обвинений. Сноука посадили на двадцать пять лет. Рей надеялась, что из тюрьмы он не выйдет, слишком уж страшно было даже представить, что сделает он с теми, кто засадил его за решетку.

Его соучастником на скамье подсудимых оказался и Кес Дэмерон. Грандиозный скандал набирал обороты, все газеты пестрели хлесткими и насмешливыми заголовками, возле здания суда каждый день толпились репортеры, грозя снести хлипкие ограждения в погоне за сенсацией. Шара наняла лучших адвокатов, но даже они не смогли отстоять мужчину, - он слишком крепко был связан с делами Сноука. Кесу Дэмерону дали пятнадцать лет. Шара рыдала по окончании процесса, поддерживаемая бледным По, который то и дело смотрел на Рей, но так и не решился подойти. Сама девушка лишь сухо кивала в знак приветствия, встречаясь в коридорах суда. На банк, счета и имущество Кеса Дэмерона был наложен арест. В собственности семьи остался лишь особняк в Ла Хойя, оформленный на Шару. Впрочем, Рей подозревала, что есть еще деньги, спрятанные где-нибудь в оффшорах на Кипре, которые также принадлежат Дэмеронам. По быстро продал особняк, El Queso и, прихватив мать, исчез из города. Все это случилось так быстро и так тайно, что даже вездесущие журналисты не смогли отследить маневр По.

Их с Кирой дед оказался умнее. Ему практически нечего было предъявить, хотя полиция отчаянно копала под Императора, но, увы, так и не нашла ничего существенного. Шив Палпатин не получил даже условный срок, отделавшись каким-то невнятным штрафом за какие-то невнятные правонарушения.

Их с Кирой ждал грандиозный скандал, особенно, после того, как совет директоров The San Diego Time отказался работать под началом Шива Палпатина, выдвинув ему условие: либо он уходит, передавая полномочия внучкам, либо они распродают все акции. Один из самых влиятельных акционеров - Гилад Пеллеон пообещал Палпатину, что камня на камне не оставит от его газеты, если тот попробует противиться, а еще пригрозил вскрыть какие-то финансовые махинации, в которых участвовал Палпатин.

Дед метался по гостиной, орал и швырялся вещами. Таким Рей его не видела никогда. Он всегда был сдержан, ироничен, ядовит. Он добивался своего совершенно другими методами, действиями, словами, но сейчас он был не похож сам на себя. Он был растерян. Кира с невозмутимым видом стояла у стены, скрестив на груди руки, глядя куда-то в пространство, Рей сидела, сжавшись в кресле, и тоже не смотрела на деда. Иногда она переглядывалась с сестрой, Кира закатывала глаза и показательно смотрела на часы на запястье. Этот спектакль, в котором они выставлялись корыстными, подлыми, неблагодарными и во всем виноватыми внучками, желающими его смерти, начинал утомлять. Наконец, дед выдохся, упал в кресло и резким движением снял очки.

- Ни одна из вас не сможет достойно управлять газетой, - выплюнул зло, - вы погубите дело моей жизни!

Их дед ошибся. Кира, ставшая во главе совета директоров, проявила недюжинный талант в управлении газетой. Не сразу, но сумела доказать всем, что она не просто красивая внучка влиятельного деда, но личность и талантливый руководитель.