Ее саму Фазма приглашала остаться ночевать. На ее узком диване с трудом, конечно, они бы разместились на ночь вдвоем. Но Рей не могла остаться, рискуя нарваться на недовольство матери, которая и так устроит ей нагоняй за позднее возвращение. Не то чтобы Глэдис так уж волновалась о безопасности дочери, скорее в очередной раз хотела показать свою власть в их доме или же сорвать злость.

Поэтому распрощавшись с подругой, Рей побрела домой. Улицы были пустынны, редкие прохожие спешили прочь, стараясь друг на друга не смотреть, - никогда не знаешь, кто будет опасен, где-то вдалеке гремела музыка, проезжали редкие машины, то тут, то там не горели фонари. Рей старалась идти бодрым шагом, не срываться на бег, чтобы не привлекать излишнего внимания, но и не медлить. Все же прогулка по ночному Лемон Гров не была безопасной авантюрой, в чем Рей и убедилась, когда до дома оставался квартал. Дорогу ей заступили три тени.

- Рей! – она узнала своего одноклассника – Джима, - привет! Как дела?

Девушка попятилась, смерив парня недоверчивым взглядом.

- Здорово встретить тебя! – продолжал улыбаться Джим, глаза которого горели лихорадочным блеском то ли алкоголя, то ли наркотиков.

Один из его приятелей двинулся за спину девушки, второй оказался слева, зажимая ее между собой и стеной дома. Рей застыла.

- И тебе добрый вечер, Джим, - постаралась говорить спокойно, прикидывая, сможет ли она обогнуть парня и сбежать.

- Слушай, тут неподалеку вечеринка, пошли с нами, а? – Джим потянулся, намереваясь схватить девушку, которая ловко увернулась.

- Нет, спасибо, - вежливо ответила Рей, мысленно ругая себя на все корки за безрассудство, - мне нужно быть дома. И так задержалась.

- Да брось, Рей, - голос за ее спиной принадлежал парню из параллельного класса – Алекс? Алек? Она не помнила, - будет весело!

- Нет, - процедила Рей, двинулась вперед и чуть в сторону, намереваясь проскочить между парнями и бежать, но была остановлена грубыми руками.

- А я говорю – да! – ухмыльнулся третий.

Рей запаниковала, попыталась дернуться, вырваться, проехалась ногтями по чьей-то руке и получила крепкую затрещину.

- Ах ты, сука!

Ее грубо встряхнули, Рей лягалась и брыкалась, пытаясь вырваться. И вдруг все прекратилось. Девушка осознала, что стоит, прижавшись лопатками с кирпичной стене многоквартирного дома, а Джим, над которым застыл Траджен, валятся на асфальте и зажимает разбитый нос рукой, его дружок скулит, зажимая пах, а парень из параллели валяется на земле, методично избиваемый Кардо.

- Да ты, - начал парень, распрямляясь, с ненавистью глядя на Траджена, - ты хоть знаешь, кто мой отец?

- Мне похеру, - процедил Траджен, в руках у него сверкнул пистолет, парень попятился, - свалили нахуй отсюда! И только попробуйте снова приблизиться к девчонке! – он полуобернулся, - Кардо, заканчивай. Пусть валят.

Кардо последний раз пнул парня и не спеша подошел к другу. Застывшая Рей почти с ужасом смотрела на эту картину, не зная, то ли благодарить ей друзей Бена, то ли возмущаться.

Когда троица, матерясь и стеная, скрылась за поворотом, Кардо шагнул ближе к Рей.

- Все в порядке?

Девушка медленно кивнула, не глядя на парня, все смотрела на блестящий пистолет в руке Траджена. Друг Бена хмыкнул, проследив ее взгляд, и спрятал пистолет за поясом джинс.

- Пошли, Рей, мы проводим тебя домой.

Какое-то время шли молча. Когда уже подходили к дому, Рей не выдержала.

- Вы что же, следили за мной?

- Нет, Рей, - искренне улыбнулся Кардо, - мы просто рядом оказались.

Девушка смерила его недоверчивым взглядом. Конечно, ей хотелось возмутиться, заявить, что не надо за ней присматривать, и она способна сама за себя постоять. Но вообще оказалось, что не способна. И хоть Рей не нравилось быть должной и не нравилось, что друзья Бена следят за ней, но они спасли ее от этих мудаков, а значит, стоило быть хоть чуточку благодарной. Воинственно вскинутый подбородок девушки опустился.

- Спасибо, - пробормотала она неловко.

- Да не за что, - пожал плечами Траджен.

- Не гуляй больше так поздно одна, лады? – заглянул в глаза Кардо.

Рей оставалось только кивнуть.

***

В конце мая, когда закончились занятия, отвлечься было не на что, стало совсем невыносимо. Иногда Рей сама не понимала, как она пережила эти месяцы без Бена. Сначала мрачнела день ото дня, потеряла интерес к окружающему миру, автоматически ела, спала, ходила в школу, выполняла домашние задания, помогала сестре, решала домашние проблемы, мирила мать и отчима.

А потом вдруг словно очнулась, просто одним январским днем встала, долго глядела на солнце за окном, на дом напротив, думала, думала, думала и, стиснув зубы, решила, что будет жить дальше. Набрала себе дополнительных занятий, факультативы по испанскому и французскому, по истории и культуре Испании, начала читать де Вегу в оригинале, едва продираясь через стихотворный испанский семнадцатого века, но это помогало занять голову и не думать о том, что своим дурным характером все испортила, потеряла из-за своей гордости единственного человека, которого любила. И любит до сих пор.

В последний учебный день в школе царил дух свободы и отчасти хаоса, одноклассники наперебой делились планами на лето, Рей молча пряталась за учебником по испанскому. Теперь, когда у нее не будет занятий, ей стоит придумать их себе. Девушка уже отмечала учебные заведения, куда могла бы поступить. И так как родители никогда не дадут ей денег на колледж, ей стоит рассматривать только те места, где она может получить стипендию. И готовиться усиленно, чтобы блестяще сдать выпускные экзамены. А еще она нашла подработку на лето в магазинчике на заправке. Оставалось надеяться, что за обыденными жизненными мелочами скучать ей не придется

Выйдя из школы, Рей остановилась на мгновение почти в растерянности, занятия закончились так рано, идти домой совсем не хотелось. Мать опять лишилась работы, сидела дома и злилась на весь свет, а Ункар перебирал очередную машину вместе с мистером Соло. Видеть его Рей была не в силах. Ее так и подмывало спросить, когда же выйдет Бен, но она молчала, лишь здоровалась и убегала к себе. Во взгляде мистера Хана не было осуждения или злости, но понимание и грусть, тлевшие в глубине его глаз, были почти невыносимы. И Рей избегала всяческого общения.

Что ж, яркое солнце припекало жарко, в рюкзаке была новая книга – на этот раз Томас Харди, впереди было целое лето, которое она посвятит работе и занятиям, а значит, сейчас отправится в любимый парк.

Девушка кивнула себе, сделала пару шагов, скользя равнодушным взглядом по толпе учеников, весело гомонящих и предвкушающих каникулы, и вдруг увидела его.

Бен Соло, стоял, прислонившись к отцовской машине, и смотрел прямо на Рей. Девушка застыла, замерла, заморгала часто-часто. В последнее время, когда занятий становилось все меньше в преддверии отдыха, она все чаще думала о Бене Соло, так, может быть, сейчас ей мерещится? Этого же не может быть. Он же…в тюрьме? Рей начала шептать, считая месяцы, которые тянулись невыносимо долго и вдруг закончились. Она смешно загибала пальцы, сбивалась и снова начинала счет. Да, Бен уже должен был выйти. Но что он делает здесь? Они же вроде как расстались. Или нет?

Сердце совершило немыслимый кульбит, дыхание перехватило, Рей кусала губы, идя навстречу парню, который, не двигаясь, стоял возле машины. На лбу у Бена пролегла хмурая складка, которую так хотелось стереть ласковым прикосновением, губы, которые не терпелось поцеловать, были поджаты. Черт! Ведь она может его коснуться сейчас! После всех месяцев, когда они были разделены холодным стеклом, а потом гордостью и взаимной неуступчивостью, она может, наконец, его коснуться! Ощутить тепло кожи, поцеловать, обнять, прижать к себе! От осознания этого упоительно кружилась голова. Рей все ускоряла шаг и в итоге сорвалась на бег. На мгновение забыла о ссоре, об условиях, о том, что не виделись столько времени. Забыла о том, что они больше вроде как и не вместе. И о том, что она ему не нужна. Об обиде, унижении и страхе. Обо всем на свете забыла, только увидев Бена, осознав, что он не сон, не плод ее больного, истерзанного воображения. Он – реален. И он здесь. И впереди у них целое лето! И когда уже готова была кинуться к нему в объятия, раскрыла руки, Бен эти самые руки перехватил, останавливая девушку на полпути, не позволяя ни коснуться, ни тем более обнять.