- Поговорим, Рей?

Девушка растеряно захлопала ресницами. В его прикосновении не было ни нежности, ни страсти, а во взгляде не горело былой любви. По телу разлился мертвенный холод, руки, отпущенные Беном, повисли безвольными плетьми. Рей отвела взгляд, закусила губу, чувствуя, что сейчас расплачется снова, опять зальет своими слезами все вокруг.

- Садись! – Бен резко распахнул перед ней дверцу машины и, когда Рей скользнула внутрь, захлопнул ту с такой силой, что задребезжало стекло.

Фалькон сорвался с места, взвизгнув шинами, набирая скорость едва ли соответствующую рамкам закона. В салоне разлился мертвенный холод, тишина давила на уши, злость Бена прижимала Рей к сиденью, заставляла кусать губы, кожа зудела от ярости парня, что пропитывала все вокруг, ледяной волной накатывала на девушку, заставляя нервы звенеть от напряжения. Мимо стремительно проносились улицы Лемон Гров, и Рей не выдержала.

- Бен, пожалуйста, сбавь скорость, - решилась все же подать голос, говорила тихо, чтобы еще больше не разозлить.

В ответ Соло только сильнее вдавил педаль газа в пол.

- Бен, - коснулась руки, самыми кончиками пальцев, - пожалуйста, - повторила с нажимом.

Стрелка спидометра поползла вниз, постепенно опускаясь до разрешенных тридцати пяти миль в час.

- Довольна? – процедил Бен, дергая рукой, чтобы сбросить ее пальцы.

- Спасибо, - выдохнула девушка.

Пальцы жгло. Это было поразительно: прикоснуться к нему после восьми месяцев разлуки. Всего лишь прикосновение пальцев к запястью, а у нее уже закружилась голова, сердце в груди застучало быстрее, на щеках вспыхнул румянец. Хотелось большего, соприкоснуться обнаженной кожей, поцеловать, обхватить ногами бедра и…Рей судорожно вздохнула, сжимая руку в кулак, страх куда-то делся, на мгновение девушка забылась, представила, что они просто встретились, наконец, что ей можно и касаться, и целовать, и ласкать, представила, что они едут…а куда, кстати, они едут?

Это был все еще Лемон Гров, но они, определенно, удалялись от дома Соло. Рей бросила вопросительный взгляд на хмурого Бена, но спросить так и не решилась, опасаясь разозлить еще больше. Какое там ласкать и целовать! Ей вряд ли было можно даже касаться его самыми кончиками пальцев.

Наконец, они подъехали к многоквартирному дому на окраине района, Рей вылезла первой, огляделась с любопытством, поймала на себе такие же любопытные взгляды играющих прямо посреди дороги детей и робко улыбнулась. Маленькая девочка в ответ растянула в щербатой улыбке губы и даже помахала ей рукой.

- Идем! – буркнул Бен.

Улыбка Рей померкла, она махнула напоследок девчушке и поспешила за парнем. Они поднялись на предпоследний этаж, Бен открыл потрепанную дверь с цифрой сто пятьдесят восемь и махнул рукой пропуская Рей вперед. Девушка вошла и с любопытством огляделась.

Небольшая квартира состояла из крохотного коридорчика, который вел в единственную комнату, совмещенную с кухней. Здесь все было не новое, но чистое и крепкое, Рей робко двинулась вперед, с интересом оглядывая большой диван и пару кресел, крохотный столик и старенький телевизор, шкафчики в кухне ужасного коричневого цвета, небольшой стол, несколько стульев, в приоткрытое окно задувал легкий ветерок, колыхая старые жалюзи. Ярким пятном смотрелся букет фиолетовых и желтых ирисов в старой вазе из мутного от времени стекла со сколотым краем.

Рей подошла к вазе, провела пальцами по нежным лепесткам, вдохнула запах.

- Нравится? – раздался позади голос Бена.

Непонятно было, к чему конкретно парень задал этот вопрос. Нравится – что? Район? Квартира? Цветы? Рей помолчала немного, поглаживая лепестки, а потом, не поворачиваясь, все же решилась задать ответный вопрос.

- Чья это квартира?

- Моя, - последовал незамедлительный ответ.

Девушка круто развернулась, скрестила руки на груди.

- В тюрьме теперь можно заработать на квартиру? – вскинула подбородок.

- Если знать, как, - передернул плечами Бен, не глядя на нее.

И Рей вдруг подумала, что лучше бы она не знала, как. Честно слово: лучше бы она делала вид, что она дура, ни о чем даже не догадывается, и никакого бы конфликта между ней и Беном тогда бы не было. Она бы ходила к нему в тюрьму, передавала бы конфеты и спокойно бы ждала окончания его срока. Прав был Фицджеральд, когда писал, что в «нашей жизни для женщины самое лучшее быть хорошенькой дурочкой». Рей, может, и была хорошенькой, вон Фазма даже сказала, что красивой, но не дурочкой. И сейчас очень пожалела об этом, потому что разрывалась на части, желая плюнуть на все, обнять Бена, извиниться и снова просто быть вместе и желая докопаться до правды, чтобы потом с этой правдой как-то жить, как именно Рей представляла с трудом.

- Почему ты не приходила? – спросил Бен, видимо, решив не продолжать разговор о деньгах.

Рей подняла на Соло возмущенный взгляд.

- Ты сказал, что не хочешь меня видеть!

- Но ты даже не попыталась снова, - тихо ответил Бен, заставив ее почувствовать себя виноватой.

- Я, - растеряно пробормотала Рей, обвела взглядом квартиру, стараясь только не смотреть на парня, темной фигурой застывшего у двери, - я просто…- а потом вскинулась, пойдя в наступление, - если ты так хотел меня видеть, ты мог попросить кого угодно из своих друзей или мистера Хана передать мне, что…

- Ну давай еще отца или моих друзей втянем в наши отношения и в наши ссоры! – раздраженно перебил ее Бен, - знаешь, хватило того, что я, как дурак, спрашивал у них о тебе! Получая, кстати, ответы о том, что вот ты обо мне и не спрашивала, Рей!

И ей стало еще гаже. Не спрашивала их и не пришла сама. Трусливая и гордая. И вот к чему это гремучее сочетание привело. Рей почувствовала себя сейчас очень-очень несчастной, вот прям настолько, что едва сдерживала слезы. И вдруг решилась. Ну какая ей разница уже. Она выскажется, а потом уйдет. В конце концов, в ее любимых книгах герои всегда раздражали Рей тем, что не могли нормально поговорить и искренне объяснить, что у них на душе.

- Я думала, что тебе не нужна, - тихо произнесла девушка, глядя куда-то в пол, - я решила, что мы больше не вместе.

Повисла тишина, с улицы доносились крики играющих детей, позвякивали жалюзи, одуряющее пахли ирисы.

- Я каждый день думал о тебе в тюрьме, - зло произнес Бен, - каждый гребаный день! А ты решила, что мы больше не вместе?! – он повысил голос.

- Это ты так решил! – крикнула в ответ Рей, все же посмотрев на парня.

- И когда я так решил, а? Почему я не знаю о собственном решении? – скрестил руки на груди Бен.

- Когда сказал, что не хочешь меня видеть, - упрямо повторила девушка.

Бен только глаза в ответ закатил.

- То есть тебе можно мне ультиматумы ставить, а мне проявить гордость никак нельзя, так, Рей? Ты удивишься, но она тоже у меня есть. А еще я умею принимать решения, которые тебя не касаются, и ты в них лезть не должна.

От его жесткого тона, от того, как зло сверкнули его глаза, Рей вздрогнула.

- Но они меня касаются, Бен. Когда тебя в очередной раз посадят, они снова меня коснуться.

- Не посадят, - легкомысленно мотнул головой Соло, - и если мои решения тебя коснутся, то только хорошей стороной. Посмотри, - он обвел рукой квартиру, - эта квартира – последствие моих решений. И твои любимые ирисы на столе, между прочим, тоже. И если ты захочешь, то будешь тут хозяйкой, можешь переделать здесь все по своему вкусу, все, что захочешь, можешь сделать.

- Бен, - растеряно прошептала девушка, осознавая, что для нее это действительно великий дар, место, которое может стать ее домом, может стать их домом, где никогда не будет скандалов и жестокости, и алкоголя, льющегося рекой. Это будет дом семьи Соло, любящей семьи.

- Ты не хочешь? – исподлобья посмотрела на нее парень.

- Хочу! – поспешно ответила Рей, - но я никогда не смогу забыть, на какие деньги это все куплено.

Но, кажется, Бен услышал только ее «хочу». Он широко улыбнулся и медленно двинулся вперед.