Десять минут спустя мы с Кэлли встречаемся у выхода из дома. Ночь холодная, но ясная, как летом: небо, озаряемое всполохами фейерверков, усыпано крошками звезд. Сияет неестественно яркая луна. Такая погода в начале ноября бывает не часто.

Кэлли до бровей надвинула черную шерстяную шапочку и до подбородка намотала красный шарф. Сунув озябшие руки в карманы, мы направляемся к реке, время от времени сталкиваясь плечами.

Напоминаю себе, что мы идем не на свидание. Это чисто дружеская встреча. Она ничего не значит. Мы просто соседи. Раньше я точно так же ходил любоваться фейерверками со Стивом и Хейли.

– Вы с Мелиссой давно вместе? – В голосе Кэлли звучит любопытство, что вполне логично, учитывая эпатажный стиль моей подружки.

Нервно смеюсь, пытаясь скрыть неловкость.

– Все не совсем так, как кажется.

Кэлли поворачивается ко мне:

– Правда?

– Не знаю, как объяснить… Может, и не надо этого делать.

– Почему?

– Вдруг ты начнешь плохо обо мне думать.

Мы проходим еще несколько шагов.

– Друзья, но не только? – догадывается Кэлли.

– Угу.

– В этом нет ничего страшного.

– Ничего хорошего тоже.

– В мире вообще нет совершенства.

– Ты права, – соглашаюсь я.

Да уж, в точку.

Раздается грохот, и над нами обрушивается водопад разноцветных искр, освещая все кругом.

Дот и ее приятели расположились у лодочного домика на озере. Играет негромкая музыка, стол уставлен напитками, а в специальной чаше для разведения огня – точно такой же, как та, в которой папа сжигает опавшие листья – горит костер. Я давно не был на вечеринках, за исключением тех, что мы устраивали в узком семейном кругу. Меня поражает всеобщая слаженность действий: одни жарят маршмеллоу, другие пекут картошку, а дети бегают с бенгальскими свечами, оставляющими за собой в воздухе сверкающий хвост, как у кометы.

Дот выглядит так, словно явилась прямиком из шестидесятых: прическа с начесом, яркий макияж, украшения в стиле ретро. А ее куртка слегка смахивает на военную.

Дот обнимает меня, чмокает в щеку и сует в руки чем-то наполненную кружку.

– Привет, Посетитель! Я так и знала!

– Что знала? – интересуюсь я.

– А что это за питье? – быстро вмешивается Кэлли, раскрасневшаяся от холода и быстрой ходьбы.

– Горячий праздничный пунш. Сама готовила!

– Из чего?

Дот пожимает плечами.

– В основном из рома. Ну, и понемножку из всего, что было.

Классический вариант.

Напиток получился вкусный: сладкий и крепкий, как забродивший сок тропических фруктов. Правда, мне хотелось кофе, ну да ладно, оставлю его на потом.

– Мне тут нравится один парень, – доверительно сообщает Дот, беря меня под руку. Встречаюсь взглядом с Кэлли и улыбаюсь. – Вон тот блондин, который стоит спиной к нам и жарит маршмеллоу. Как он тебе?

Секунду я гадаю, что можно сказать о незнакомом человеке, видя только его затылок.

– По-моему, умелый и трудолюбивый.

Дот в молчаливой задумчивости пьет пунш.

– Пожалуй, ты прав, – наконец заявляет она, отрываясь от кружки. – Совсем не в моем вкусе. Да он вообще финансовый управляющий клуба! Только глянь, как аккуратно переворачивает маршмеллоу!

– Я вовсе не это хотел…

– Нет, все правильно! Что на меня нашло? Он ведь даже не запускает фейерверки!

– Извини, – кротко каюсь я, недоумевая, как всего за несколько секунд умудрился так круто отвести от нее стрелу Купидона.

– Ладно. Налью себе еще пунша. – Дот удаляется к лодочному домику.

– Я что-то не то ляпнул?

– Да нет, – хохочет Кэлли. – Что ты еще мог ответить?

– Судя по всему, Дот предпочитает пироманов.

– Не волнуйся, у Дот очень своеобразные представления об идеальном мужчине.

По песчаной тропинке, петляющей между деревьями, мы подходим к каменистому берегу озера. В темноте оно напоминает огромную чернильницу. Вода лишь слегка поблескивает в лунном свете.

– Интересное прозвище дала мне Дот.

– Посетитель? Необычное, правда?

– И четко определяет границы.

Кэлли смеется.

– Вообще-то ей известно, как тебя зовут. Наверное, Дот просто слишком много выпила.

– А почему она сказала «так и знала»?

Кэлли вздыхает.

– Понятия не имею.

На безопасном расстоянии от лодочного домика блондин, приглянувшийся Дот, оставляет маршмеллоу. Вокруг него собирается толпа, напоминающая стаю пингвинов. Через несколько секунд над нами начинают с грохотом вспыхивать и рассыпаться фейерверки. Мы глядим в ночное небо, сияющее многообразием ярких красок, как на причудливую работу кисти художника-абстракциониста.

– Чувствую себя подростком, – признается Кэлли, когда раскаты первого залпа стихают. – В парке, ночью, с кружкой пунша…

Хлопаю себя по лбу:

– А! Так вот где я тебя видел много лет назад!

Кэлли смеется и смотрит на меня.

– Дот тебя помадой испачкала.

– Да?

– Если хочешь, я могу…

Не дожидаясь ответа, она снимает перчатку и пальчиком осторожно проводит по моей щеке.

– Вот так.

У меня сжимается сердце, и начинает щипать в глазах. Какая Кэлли красивая! С трудом подавляю желание взять ее за руку.

– Спасибо.

Кто-то из толпы зовет Кэлли, и мы по поросшему травой склону направляемся к лодочному домику.

– Вы с нами? – интересуется Дот, решительно устремляясь к озеру.

– Куда?

– Покатаемся на гидроцикле.

Поперхнувшись пуншем, Кэлли заходится кашлем.

– Ты что! Вода ледяная!

– А у меня гидрокостюм!

– Дот, ты же выпила. Утонешь!

– Не-а. Натан – спасатель, профессионал.

Кэлли морщит нос. Вероятно, как и я, подозревает, что Натан может оказаться не таким уж профессионалом, раз нарушил главное правило спасателей: не быть безответственным идиотом.

– Не волнуйся, он сегодня не пил ничего крепче лимонада. – Дот поворачивается ко мне. – Хочешь с нами, Посетитель?

– Нет, благодарю. Не хочу перед всеми дефилировать в гидрокостюме.

Дот прыскает.

– Не стесняйся, тут все свои!

– Спасибо за приглашение. В другой раз, – отказывается за нас обоих Кэлли.

Дот обнимает подругу, целует ее в макушку, и я ощущаю необъяснимый укол ревности.

– Ну, что я говорила?! – восклицает Дот.

Кэлли пожимает плечами, а Дот спешит обратно к лодочному домику – вероятно, чтобы завербовать других добровольцев – будущих утопленников.

Я отпиваю еще пунша.

– А что она говорила?

Кэлли медлит с ответом, затем предлагает:

– Пойдем прогуляемся?

– Не обращай на Дот внимания. Просто она считает меня старой занудой.

Мы бредем по тропинке, ведущей к Уотерфену. Все стихло. В черном небе светится лунное окошко. Кэлли уверенно шагает вперед, легко ориентируясь в парке. Должно быть, звезды служат ей компасом.

– А сколько ей лет?

– Чуть за двадцать, – будничным тоном откликается Кэлли.

– Значит, если ты для нее «старая», тебе…

– Тридцать четыре. – Она поворачивается ко мне. – А тебе?

– Гораздо больше. Скоро на пенсию. Тридцать пять.

По деревянному мосту мы переходим из парка в заповедник. В воцарившейся тишине наши шаги звучат громко и гулко. Деревья, отбрасывающие длинные тени, тянут к нам ветви.

– Дот считает, что в жизни надо… как говорится…

– Брать быка за рога?

– Точно. Она постоянно зовет меня с собой на водные лыжи и кикбоксинг.

– А ты?

Кэлли улыбается. Ее длинные, влажные от росы волосы чуть блестят в лунном свете.

– Пока сопротивляюсь, – улыбается Кэлли.

– Ты не такая как Дот, вот и все.

Она недолго молчит, обдумывая мои слова.

– Возможно.

Петляющая дорожка из досок заводит нас в глубь заповедника. Где-то вдалеке еще слышны приглушенные взрывы фейерверков, но теперь нас окружают голоса природы: шелест листьев, уханье совы. Время от времени долетает шорох: это проходит по лесу кто-то из его обитателей. Из-за темноты я плохо понимаю, куда мы идем.